— Ликвидировано несколько десятков вооруженных бандитов, более двухсот арестовано. Организованной преступности нанесен серьезный урон. — Ликвидированы несколько японских агентов, уничтожена вражеская резидентура в Олесунне, Мурманске и Ленинграде. — Пресечены попытки ознакомления вражеских шпионов с продукцией оборонных предприятий Ленинградской области. — Перекрыты каналы контрабанды лекарственных препаратов, запрещенных к безрецептурному обороту. — Арестован ряд сотрудников МВД и МГБ, которые продали Родину и перешли на службу врагу. Областное руководство МВД и МГБ отстранено от должностей и находится под следствием. — Выявлены злоупотребления по партийной линии. Верховному Главнокомандующему подан доклад о сложившейся ситуации с просьбой принять самые серьезные меры. 32. Глава. Одинокий волк против продажных крыс Уинстон открыл глаза и увидел белый потолок. Голова кружилась. Сил едва хватало, чтобы шевелиться. Он лежал на больничной койке. Рядом сидела медсестра. — Пить? Туалет? Утку? — спросила она. — Пить, — выбрал пациент и с трудом сел на кровати, — Что это было? — Секретный препарат, который на короткое время имитирует смерть. — Ингрид? — В соседней палате. — Где мы? — У зеленых, — сказал через комнату Колоб громким шепотом. Уинстон поднял взгляд. У противоположной стены на кровати лежал бледный-бледный Колоб. Одеяло сползло, открыв перевязанную грудь. Наверное, только что отошел от наркоза после операции. Его левая рука была прикована к кровати наручником. — Это вам, это вам, — медсестра показала обоим пациентам тарелочки с таблетками. — Что там? — спросил Уинстон. — Не бойтесь, не яд. Вам для восстановления, а вам обезболивающее. — Давайте скорее, — прошипел Колоб. Пациенты выпили таблетки, запили водой, и медсестра вышла. Уинстон упал обратно на подушку. Прошло какое-то время, и им обоим стало получше. Можно бы было перекинуться словечком, но тут дверь открылась и вошла Ингрид в больничном халате, а за ней Степанов в форме. Уинстон сразу сел и даже попытался встать, но не получилось. — Пациент Альметьев, он же Колоб! — Я! Почему пациент, а не заключенный? — Потому что юридически ты покойник, поэтому фактически пока пациент. Мертвые души заключению не подлежат. — А ты все равно гражданин начальник. Товарищем не назову. — Не возражаю. Ингрид тем временем села на кровать рядом с Уинстоном, прижалась к нему бедром и обняла за плечи. — Ожили? — спросил Степанов. — Более-менее, — ответил Колоб. — Сейчас нас ждет финал, как в классическом детективе? — спросила Ингрид. — Да. Покажу вас полную картину. Устраивайтесь поудобнее. Уинстон и Ингрид остались сидеть рядышком, Колоб остался лежать. Степанов начал рассказывать. — Все это дело началось с того, что в особый отдел при военном аэродроме Олесунна пришел человек с револьвером и сказал, что он океанский шпион и хочет сдаться. — А не со стрельбы на ферме? — спросил Колоб. — Нет. Там тоже были следы, которые указывали на связь японцев с русским преступным миром, но с ними мы бы разбирались намного дольше. Первый значимый след, который мы получили, это ты. — Но я вам ничего не сказал. — Сказал, что ты друг Болгарина и Сандро. — Я не говорил! — Ты отреагировал, когда мы зачитали список авторитетов. Технику не обманешь. Немного добавил товарищ Смит. Он почти ничего не знал, но нам хватило. Расклад по Ленинграду нам пояснили друзья из МВД, а потом немного и сам Сандро. Что интересно, все просили не влезать. — Но вы влезли. — Конечно. Наши предшественники были слишком хорошо интегрированы в ленинградские круги общения и никуда не влезали, чтобы никого не обидеть. Поэтому они поехали в Забайкалье, а команда товарища генерал-майора, в том числе, мы с Петровичем и отряд китайских коммунистов, поехала в Ленинград. Мы вычислили подозреваемого, который мог руководить срывом вашего обмена в Норвегии. Из «новых мурманских», как их тут называют, по кличке Мики. Показали Уинстону, он опознал. Взяли, допросили как следует и могли бы перейти к более активным действиям. — Но не перешли. Чего-то не хватило? — Нам перекрыли кислород на уровне генералов. — Братва вам не хрен собачий, — ухмыльнулся Колоб. — Мы уверенно предположили, что ты влезешь в конфликт Сандро с новыми мурманскими. Хотя ты не выразил этого словами, но признание, как говорил товарищ Вышинский, вовсе не царица доказательств. Мы усилили тебя товарищем Смитом, чтобы произвести атаку на организованную преступность Ленинграда, используя ее же внутренние ресурсы. Заодно попытаться вскрыть связь блатных с японцами настолько, чтобы ее не смогли игнорировать на уровне выше областного. — Ты с самого начала работал на них? — Колоб повернулся к Уинстону. — Да. — Почему? Уинстон замешкался с ответом и посмотрел на Ингрид. Колоб понял намек. — Медовая ловушка, как в кино? Вы встречались раньше, до музея? — Любовь с первого взгляда, — решительно сказал англичанин. — Этот взгляд был до музея, — добавила Ингрид. Колоб подумал охарактеризовать их отношения как-то еще, но они на самом деле больше всего походили на любовь с первого взгляда. — В жилете товарища Смита кроме бронепластин был передатчик с антенной, — сказал Степанов. — Ох ты ж… — сказал Колоб, — Я как чувствовал, что он тушкой пули ловит. — Мы вели вас всю дорогу, не теряя ни на минуту. И прикрывали. Когда вы прозевали смену наблюдателей у Лепажа, куда, по-вашему, они подевались? У Тарана перед вами мы сняли из бесшумки часового, иначе бы вы там сразу попали в засаду. Вы и так там влипли во встречный бой и еле выжили. — Какого часового? — Вот-вот. Не удивились, что на шухере никто не стоит? — Там же не армия, чтобы часовые стояли. — Вы все равно чуть не погибли. И японцы эти еще. — Патрульная машина не случайно шла за нами? — спросил Уинстон. — Это была наша машина.