– В таком случае я сразу шагну к золотой медали. – Его голос стал твердым. – Я по тебе соскучился. Я тебя люблю. Я хочу тебя обнять. Пейнтер действительно очень соскучился по ней; у него в груди поселилась самая настоящая физическая боль. – Вот видишь, – сказала Лиза, – если немного потренируешься, из тебя получится неплохой оратор. – Знаю, – улыбнулся Пейнтер. – Один раз я уже это проделал с Монком. Он услышал в трубке звонкий смех, разбивший вдребезги остатки терзавшего его беспокойства. У Лизы все будет хорошо. Он в нее верит. Кроме того, рядом с ней Монк, он ее защитит, заняв место Пейнтера. То есть если у Монка хватит духу снова показаться здесь… Прежде чем Пейнтер успел что-либо ответить, в дверь тихо постучал помощник. Директор жестом предложил ему говорить. – Прошу прощения за беспокойство, господин директор. Но вам еще один вызов. На ваш личный номер. Из Рима. Это монсиньор Верона. Похоже, у него что-то неотложное. Нахмурившись, Пейнтер сказал в трубку: – Лиза… – Я все слышала. Ты занят. Как только я переговорю с Монком, мы свяжемся с Дженнингсом и введем его в курс дела. Занимайся работой. – Береги себя. – Хорошо, – сказала она. – И я тоже тебя люблю. Лампочка на коммутаторе, мигнув, погасла, обозначая окончание связи. Пейнтер набрал полную грудь воздуха, собираясь с духом, затем развернулся и ткнул кнопку своей личной линии. С какой стати монсиньор Верона ему звонит? Пейнтеру было известно, что у коммандера Пирса была романтическая связь с племянницей папского прелата, однако все это закончилось почти год назад. – Монсиньор Верона, говорит Пейнтер Кроу. – Директор Кроу, благодарю вас за то, что ответили на мой звонок. Вот уже два часа я пытаюсь связаться с Греем, но безрезультатно. – Вы меня очень огорчили. Вы хотите, чтобы я передал ему от вас какое-то сообщение? Пейнтер не стал объяснять прелату, в чем дело. Хотя в прошлом монсиньор Верона один раз уже помог «Сигме», в данном случае речь шла об информации, уже получившей гриф совершенно секретной, доступ к которой будет открыт лишь для узкого круга избранных. – Тут у нас в Ватикане произошло одно происшествие… если точнее, в хранилище Тайного архива. Я не могу точно понять его смысл, но мне кажется, речь идет о некоем послании или предостережении. Предназначенном для меня и, возможно, для коммандера Пирса. Спрыгнув со стола, Пейнтер подошел к креслу и опустился в него. – Что еще за сообщение? – На прошлой неделе кто-то проник в хранилище и нарисовал на полу символ ордена дракона. Пейнтер откинулся на спинку кресла. Два года назад Грей и монсиньор Верона объединились, чтобы разоблачить и уничтожить страшную секту, именующую себя орденом дракона. Это им удалось, но они были вынуждены прибегнуть к посторонней помощи, вступить в союз с заклятым врагом, оперативным агентом «Гильдии». С Сейхан. И вот убийца пришла к ним. Пейнтер был не из тех, кто верит в случайные совпадения. Он не верил в них в прошлом и уж определенно не собирался поверить сейчас. Работа в должности директора «Сигмы» отточила его осторожность, граничащую с манией преследования, до остроты бритвы. – Кто-нибудь видел этого нарушителя? – спросил Пейнтер. – Лишь мельком. Кто бы это ни был, он пришел в одиночку. Проскользнул через все рубежи охраны Ватикана. Одна из камер наблюдения зафиксировала его, но снимок смазанный. Речь идет не об обычном воре. Я знаю только одного человека, способного проникнуть во внутреннее хранилище и выбраться обратно, практически не оставив следов. Это тот самый человек, который в прошлом уже имел отношение к нашему совместному столкновению с орденом дракона. Судя по всему, получалось, что монсиньор Верона в подозрительности не уступает Пейнтеру. – И изображение дракона на полу, – продолжал Вигор. – Несомненно, это послание, возможно, даже напоминание о неоплаченном долге. – Вы считаете, это была Сейхан, агент «Гильдии», – сказал Пейнтер. – Та самая, которая помогла вам разгромить орден дракона? – Совершенно верно. Если бы нам удалось ее разыскать, задать ей пару вопросов… Пейнтер понял, что дальнейшие недоговорки лишь помешают оценить истинные масштабы угрозы. Похоже, узкий круг избранных распространился до Рима. – Сейхан у нас, – сказал он, прерывая папского прелата. – Мы ее задержали. – Что? Пейнтер вкратце рассказал о ночном визите террористки, появившейся из ниоткуда, окровавленной, спасающейся бегством. Какое-то мгновение пораженный Вигор молчал, затем поспешно заговорил: – Ее необходимо допросить. Хотя бы для того, чтобы узнать, зачем она нарисовала на полу дракона. – Мы этим займемся. Как только Сейхан получит медицинскую помощь, мы с ней очень подробно побеседуем. За прочной решеткой. – Вы ничего не поняли. На самом деле речь идет о чем-то большем. Возможно, более серьезном, чем сама «Гильдия». – Что вы хотите сказать? – Изображение дракона было нарисовано вокруг древней надписи, высеченной на полу одного из помещений хранилища. Вероятно, высеченной еще тогда, когда Ватикан только строился, во времена Галилея. Эти символы, очевидно, принадлежат к древнейшему письменному языку. Более древнему, чем древнееврейский. Возможно, предшествующему появлению самого человечества. От Пейнтера не укрылось возбуждение в голосе прелата. – Что вы имеете в виду? Язык, предшествующий появлению самого человечества? Но как такое возможно? Вигор ему объяснил. Пейнтер постарался скрыть свое изумление, смешанное с недоверием. Положив трубку, он нахмурился. Предположение папского прелата было просто невероятным, и все же не вызывало сомнений, насколько сильно потрясен случившимся монсиньор Верона. Необходимо как можно скорее допросить Сейхан – пока с ней ничего не произошло. Поспешно уточнив ожидаемое прибытие медицинской бригады, Пейнтер попросил помощника связаться с агентом, дежурящим в охраняемом доме. Кто там сейчас? Вызвав Брэнта, Пейнтер попросил его связаться с охранником и выдать изображение с видеокамер наблюдения, установленных в охраняемом доме, на плазменные мониторы в его кабинете. У него в голове звучали слова Вигора: «Эти символы… высеченные в камне…» Пейнтер тряхнул головой. Это невозможно. «…Это язык ангелов». 1 час 4 минуты Грей мчался по шоссе Гринвич в сторону элитного поселка Фоксхолл-Вилледж. Доехав до конца, он повернул налево на обсаженную деревьями улицу и сбросил скорость. Мощный двигатель «тандерберда» тащил машину вперед даже на холостых оборотах. Впереди показался охраняемый дом, двухэтажное здание из красного кирпича в стиле эпохи Тюдоров, с сочно-зелеными ставнями в тон листве парка Гловера-Арчибольда, к которому оно примыкало. Верх кабриолета был опущен, и в машину проникал аромат влажного леса. Приблизившись к дому, Грей отметил, что на крыльце горит свет, как и в верхнем угловом окне. Условный знак, показывающий, что все чисто. Он свернул к дому, и машина затряслась на вымощенной булыжником дорожке. Раненая пассажирка глухо застонала. – Куда мы приехали? – спросила Грея мать. Тот затормозил под навесом с левой стороны дома. Впереди в нескольких шагах была дверь черного входа. Грей несколько раз безуспешно пытался уговорить родителей выйти из машины, однако с каждой больницей и медицинским центром, мимо которого они проезжали, их упорство только возрастало. По крайней мере, возрастало упорство матери. Отец пребывал в одном и том же состоянии недовольной раздражительности. – Это федеральный охраняемый дом, – сказал Грей, не видя больше причин притворяться. – Медицинская помощь уже в пути. Оставайтесь на месте. Заглушив двигатель, он вышел из машины. Впереди открылась дверь черного хода. Дверной проем заполнил огромный темный силуэт. Рука находилась на кобуре с пистолетом на бедре. – Вы Пирс? – отрывисто и резко спросил верзила, подозрительно косясь на лишних пассажиров. – Да. Мужчина шагнул на освещенное место. Внешне он напоминал громадную гориллу с могучими толстыми конечностями и короткой щетиной темных волос. Одет он был в камуфляж армейского образца. Нельзя сказать, что охранник старался не привлекать к себе внимание. – Моя фамилия Ковальски. Даю вам директора Кроу. Подняв другую руку, он протянул сотовый телефон. Грей обошел вокруг машины. Ему не хотелось объясняться с директором, рассказывать про раскрытую «легенду». О какой секретности можно говорить, если он притащил с собой родителей? Похоже, даже охранник был озадачен присутствием в открытом кабриолете пожилой пары. Сдвинув брови, Ковальски оглядел новоприбывших и почесал подбородок.