— Я все вспоминаю твой рассказ о ханжах-папах, которые отрубали члены у древних статуй и хранили их в подвалах Ватикана, — проурчала Китти. — По-моему, тот звонок тоже был непристойный. — Это история искусства, — захихикал Робин. — Ты же знаешь, как меня увлекают чужие семьи, — сказала Китти. — Каждый раз, когда размышляю о них, о скелетах, которые скрыты у них в шкафу, я невольно представляю ящики, спрятанные в подвалах Ватикана. Ты развратил мое воображение, — объявила она. — Ты понимаешь, сколь губительно действуешь на людей? — Сегодня мои разговоры будут верхом целомудрия, — пригрозил Робин. — Но сейчас мне пора на вокзал. — Пока-пока, — прокурлыкала Китти, но потом не вытерпела. — Знаешь, что Джордж Уотфорд сказал мне вчера вечером? Его я хотя бы знаю… Так вот, он сказал, что три четверти записанных в его адресную книгу мертвы. Я посоветовала ему не расстраиваться. В его возрасте это вполне естественно: Джорджу хорошо за восемьдесят. — Дорогуша, я на поезд опоздаю! — предупредил Робин. — Раньше у меня была жуткая предотъездная лихорадка, — участливо проговорила Китти, — но потом добрый доктор дал мне волшебную пилюльку, и теперь я просто залетаю в вагон. — А мне придется бежать бегом и заскакивать в вагон, — заскулил Робин. — Пока-пока, дорогой мой! — сказала Китти. — Не смею задерживать тебя больше ни минуточки. Давай бегом, бегом, бегом! Лора Брохли считала одиночество угрозой своему существованию. У нее «буквально мозги отключались», как пожаловалась она Патрику Мелроузу во время их недельного романа. Даже пять минут в одиночестве, без разговора по телефону (если, конечно, не накладывать обильный макияж перед зеркалом) казались ей невыносимой отключкой. Уход Патрика Лора переживала очень тяжело. Не то чтобы она очень к нему привязалась — Лора никогда не привязывалась к тем, кого использовала, а если уже попользовалась, то привязываться глупо, — но искать нового любовника — сущая морока. Кое-кого пугало, что Лора замужем, но она объясняла, что, с ее точки зрения, это не помеха. Лора была замужем за Ангусом Брохли и по древней шотландской традиции могла именовать себя мадам Брохли. Впрочем, этим правом она пользовалась редко. В итоге после целых двух недель без любовника Лора умудрилась соблазнить Джонни Холла, лучшего друга Патрика. Джонни уступал Патрику, потому что днем работал. Но, как журналист, он мог периодически «шлифовать статью дома», и в таких случаях они с Лорой проводили целый день в постели. Аккуратные расспросы выявили, что Джонни пока не в курсе ее романа с Патриком. Самого Джонни Лора заставила поклясться, что об их романе никто не узнает. Оскорбительно ли молчание Патрика, Лора не определила, однако намеревалась как-нибудь при случае сообщить Патрику о Джонни, да так, чтобы задеть его посильнее. Она чувствовала, что Патрик до сих пор считает ее сексуальной, даже если она не нравится ему как личность. Когда зазвонил телефон, Лора подняла голову и витиеватым зигзагом поползла через кровать. — Не отвечай! — простонал Джонни, понимая, что он в невыгодном положении: сам ведь чуть раньше выходил из комнаты поговорить с Патриком. Джонни закурил. Лора показала ему язык, убрала прядь за ухо и взяла трубку. — Алло! — проговорила она, неожиданно посерьезнев. — Привет! — Чайна! Боже, вечеринка была просто класс! — воскликнула Лора. Ущипнув себя за нос, она воздела глаза к потолку. Они с Джонни уже пришли к выводу, что вечеринка провалилась. — Ты серьезно? — скептически спросила Чайна. — Ну конечно, милая, все были в полном восторге, — заверила Лора, ухмыляясь Джонни. — Но все застряли на первом этаже! — взвыла Чайна. — Как вспомню, так вздрогну! — Милая, из-за своих вечеринок всегда дрожишь, — посочувствовала ей Лора, перевернулась на спину и подавила зевок. — Тебе честно понравилось? — умоляюще спросила Чайна. — Честно. — Лора скрестила пальцы, ноги, даже глаза в кучку собрала. Потом, скорчившись от беззвучного смеха, вскинула ноги и закачалась на кровати. Джонни наблюдал за Лорой — он изумлялся ее детскости, слегка презирал шутливый сговор, в который его втягивали, но не мог отвести взгляд от изгибов ее обнаженного тела. Он откинулся на подушки, высматривая штрихи, которые объяснили бы его одержимость, но лишь укрепился во мнении, что это тайна. Вот темная родинка на ягодице, вот удивительно густые золотистые волоски на предплечье, вот высокий подъем бледных стоп… — Ангус с тобой? — спросила Чайна. — Нет, он приедет на вечеринку прямо из Шотландии. Я должна забрать его в Челтнеме. Сущая морока, не понимаю, почему он не может взять такси. — Бережливость, бережливость и еще раз бережливость! — отозвалась Чайна. — Со стороны Ангус казался таким классным, — продолжала Лора, — а на деле его волнует лишь, вернут ли деньги за дешевый билет в оба конца, если использовать его только наполовину, и другие такие интересности. Как тут не возмечтать о любовнике-сумасброде?! — И Лора лениво откинула вбок согнутую в колене ногу. Джонни сделал большую затяжку и улыбнулся Лоре. Чайна замялась, а потом подозрение, что Лора неискренне похвалила вечеринку, заставило ее сказать: — Знаешь, ходят сплетни, что у тебя роман с Патриком Мелроузом. — С Патриком Мелроузом, — произнесла Лора, словно повторяя название смертельной болезни. — Да ты шутишь! — Вскинув брови, она посмотрела на Джонни, накрыла трубку рукой и шепнула: — Похоже, у меня роман с Патриком. Джонни изогнул бровь и затушил сигарету. — Кто сказал тебе такое? — поинтересовалась Лора у Чайны. — Никому не говори, но это Александр Полицки. — Хм, я даже не знаю его. — Ну вот, а он якобы знает о твоем романе. — Бедняга! — воскликнула Лора. — Хочет втереться в доверие, рассказывая небылицы о твоих подругах. Джонни встал на колени перед Лорой, аккуратно взял ее за стопы и раздвинул ей ноги. — Он якобы услышал об этом от Али Монтагю, — настаивала Чайна. Лора судорожно втянула воздух. — Значит, наверняка врет, — проговорила она, вздохнув. — Патрик Мелроуз мне даже не нравится. — Лора вонзила ногти Джонни в плечи. — Ну, ты лучше меня знаешь, крутишь ты с Мелроузом или нет, — заключила Чайна. — И хорошо, что он тебе не нравится. По-моему, он очень скользкий тип… Лора отодвинула трубку от уха, чтобы Джонни слышал разговор. — А как мерзко он обошелся с Дебби! Лора снова прижала трубку к уху. — В самом деле отвратительно! — поддакнула она, улыбаясь Джонни, который наклонился, чтобы куснуть ей шею. — А с кем ты едешь на вечеринку? — поинтересовалась Лора, зная, что Чайна едет одна. — Еду я одна, зато там будет некто Морган Баллантайн. — Чайна произнесла имя на американский манер, но получилось неубедительно. — Вот он меня оч-чень интересует. Он только что унаследовал двести сорок миллионов долларов и уникальную оружейную коллекцию, — проговорила Чайна и, будто мимоходом, добавила: — Только суть не в этом. Морган — душка. — Твой Морган, может, и стоит двести сорок миллионов долларов, но намерен ли он их тратить? — спросила Лора, которая по горькому опыту знала, сколь обманчивы порой такие цифры. — Вопрос именно в этом. — Она приподнялась на локте, без труда игнорируя ласки, которые минуты назад так заводили ее. Джонни замер и наклонился к ней отчасти из любопытства, отчасти из желания замаскировать тот факт, что его сексуальность меркнет при упоминании огромной суммы. — На днях Морган сказал нечто зловещее, — призналась Чайна. — Что именно? — полюбопытствовала Лора. — Ну, он сказал: «Я слишком богат, чтобы давать взаймы». У него друг обанкротился, или что-то в этом роде. — Забудь о нем, — посоветовала Лора особым серьезным тоном. — Это очень в духе Ангуса. Рассчитываешь на частные самолеты, а он в ресторане просит упаковать недоеденное или намекает, что тебе нужно готовить самой. Полный кошмар! — Кстати, на эту тему, — начала Чайна, раздосадованная, что выложила всю подноготную, — вчера после твоего ухода мы играли в интересную игру. Нужно было подобрать фразу, которую загаданный человек в жизни не скажет. Так вот для Ангуса кто-то придумал: «Ты точно не хочешь омаров?» — Очень смешно, — сухо отозвалась Лора. — Слушай, а ты у кого заночуешь? — спросила Чайна. — У неких Боссингтон-Лейнов. — Я тоже! — воскликнула Чайна. — Подвезешь меня? — Конечно! Заезжай около половины первого, сходим пообедаем. — Отлично! — сказала Чайна. — До встречи! — Пока, дорогая! — прочирикала Лора и, повесив трубку, добавила: — Тупая корова. Всю жизнь мужчины суетились вокруг Синди, как лилипуты с мотками веревки вокруг Гулливера, пытаясь связать ее, чтобы она не разрушила их маленькие жизни. А вот сейчас Синди намеревалась связать себя добровольно. — Алло! Могу я поговорить с Дэвидом Уиндфоллом? — вкрадчиво произнесла она с мягким калифорнийским выговором. — У аппарата, — отозвался Дэвид.