— Ты быстро схватываешь суть… — У тебя хороший вкус, — теперь уже Мартин прижался к ней всем, чем можно. — Не возбуждайся, — Алевтина слегка отстранилась. — Я тебя еще не выбрала… — Я смотрю, вы коварная леди… — они продолжали кружиться в медленном танце. — Леди живет в коварных джунглях, — прошептала она, вновь придвигаясь ближе некуда. Мартин демонстративно огляделся по сторонам. — Но эти люди совсем не похожи на монстров… — Джентльмен не знает России, он слишком трезв для этого… Внезапно Алевтина прервала танец и буквально подтащила Мартина обратно к столику, наполнила фужер до краев непонятно откуда взявшимся черносмородиновым «Абсолютом», протянула своему кавалеру: — Попробуйте, таким образом… Тот сделал несколько пустопорожних глотательных движений: — Я должен все это выпить сразу?.. — Да, залпом… Он отрицательно замотал головой: — Может, есть другой способ? — Любовь? — она маняще улыбнулась. — Или кокаин? Что предпочитаете? — Пожалуй, — Мартин тоже улыбнулся, — начнем с чего попроще… — Это не ко мне! — Тогда я выбираю любовь… — он потянулся к девушке, но та выскользнула из его объятий. Протянула ему визитную карточку: — Да, старик, с чувством юмора у тебя плоховато. Типичный янки. Позвони, ходок… Она направилась к выходу, кинув прощальный взгляд на Мартина и еще один — на Марк-Антона. Мартин посмотрел на удаляющуюся девушку, ее плавно покачивающиеся бедра и рассыпавшиеся по плечам светлые волосы, поднял фужер, сделал маленький глоток и поморщился, уткнувшись в счет, любезно предоставленный на серебряном подносике подоспевшим официантом: — И это они называют чувством юмора… Он покачал головой, расплатился и тоже направился к выходу. Успел заметить, как Алевтина садится в машину с неровно посаженой синей мигалкой на крыше. Номер он запомнил автоматически и с чувством выполненного долга отправился в гостиницу. Спать. Разница во времени — самое сильное снотворное… По ночной Москве мчался уже известный нам старенький БМВ, за рулем которого сидел Маковский. Он был полностью погружен в какие-то непонятные мысли. Пролетел на красный свет, подрезал чей-то черный «Мерседес». То ли вспомнил, что в Москве, если ты смелый и у тебя есть, что предложить ментам, правила дорожного движения соблюдать необязательно, то ли просто очень спешил. Встреча ему предстояла важная, но думал он не о ней — то вспоминал Наташу, то собственную семью. Постепенно воспоминания переносились все дальше, к тому времени, когда умер сын и все в жизни пошло по-другому Лицо Фила становилось все мрачнее, скорость старенького автомобиля — все быстрее. Фил достал телефон: — Привет, Кот… Я сейчас еду в «Луксор», знаешь, где это? — Найдем… — Подстрахуйте меня. В полном миноре закончил программный вечер Марк-Антон. «Трещать» с братвой, знамо дело, не хотелось. Он-то что, он человек маленький, ему дали — он продает. А кому сколько — это пусть там между собой разбираются, ему бы себе на «дурь» заработать и всех дел. Так нет же, нашли стрелочника… А мы эти стрелки возьмем и переведем! Точно — переведем. Вместо того чтобы вернуться в гримерную, Марк спустился в зал и пошел к выходу. Он был почти у крутящейся как нарядный детский волчок двери, вечно дающей под зад коленкой улыбающимся входящим и хохочущим выходящим, когда грозный голос окликнул его: — Эй! Он и не подумал обернуться, только ускорил шаг, а, достигнув вертушки, бросился бежать со всех ног. Преследователи не отставали, устрашающий топот их тяжелых ног отдавался неведомым до сей поры ревматизмом в ежесекундно ожидающей удара спине. До стоянки, где Марк припарковал свою машину, было еще ой как далеко. Марк-Антон совсем потерял голову от страха и сделал то, чего не делал еще никогда: выхватил пистолет, который выменял в лучшие времена за пару доз у окончательно сошедшего с катушек бывшего афганца. За те же деньги к нему прилагалась краткая инструкция: достал — стреляй. Круто развернувшись на ходу, изо всех сил пытаясь удержаться на предательски подгибающихся ногах, чтобы не схлопотать в придачу «асфальтовую болезнь», он трясущимися руками направил его на набегающую братву: — Не подходи! Убью! Стоять всем! Его истерические крики были слышны не только преследователям, но и всем в округе. Охранник у дверей клуба бросил недокуренную сигарету и неохотно направился в их сторону. — Стоять всем! — орал обезумевший Марк. — Стоим, братишка, стоим, — примирительно произнес один из братков и даже поднял руки. Откуда ему было знать, что стрелять Марк не умеет, а пистолет вообще не заряжен?! Дуло черное всегда. Марк, уловив, что чувство страха присуще не ему одному, слегка успокоился и начал медленно отходить, грозя всем окружающим подрагивающим пистолетом. Охранник, который и так был на расстоянии выстрела, подумал-подумал и вмешиваться не стал. Марк отходил к своей машине, братки, как намагниченные, неуверенно продвигались за ним. Пятясь, пианист достиг компании байкеров, мирно покуривающих у своих мотоциклов и с нескрываемым интересом наблюдавшим за всей этой катавасией. Самый азартный из них даже крикнул ему: — Да пальни ты по ним, чего тянешь кота за яйца! На беду, они расположились как раз между Марком и его автомобилем. — Пропустите! — не сводя глаз с преследователей, потребовал полуевангелист, полусказочник. Байкеры подчиняться не спешили, им хотелось продолжения зрелища. Браткам так бессовестно прилюдно бояться пистолета стало западло, и они в любой момент могли ринуться в атаку. Неизвестно, чем бы дело кончилось, но к клубу подкатила очередная машина — довольно хорошо и долго обкатанный «БМВ», водитель которой, по-видимому, не просек ситуацию и корячился, пытаясь припарковаться. В то же мгновенье Марк метнулся к нему, рванул на себя дверцу. — Гони! — заорал Марк водителю, тыча в него пистолетом. — Что, машина нужна? — спокойно осведомился тот, не обращая внимания на приставленное к виску дуло. — Они меня убьют, — голос носителя культуры в массы стал просительным и несчастным. — И вас тоже. Пожалуйста, поедем! — Разве, что убьют, — задумчиво произнес водитель. — Поехали… «БМВ» сорвалась с места. Униженные и обозленные преследователи рассыпались по своим тачкам и устремились в погоню. Не в меру азартным байкерам любопытен был финал, и они решили, что Маковский обратился к ним не зря. Мигом вскочив на своих железных коней, они сорвались с мест и понеслись следом. Охранник, наблюдавший, как кавалькада растворяется вдали, вернулся к своей брошенной сигарете. Логика людей на мотоциклах была такова: тем, кого преследуют, всегда однозначно хуже, А старым знакомым, по мере сил, можно и помочь. Радостно гогоча, они подрезали «братковские» машины, и достигли полной эйфории, когда одна из них, неудачно увернувшись, врезалась в фонарный столб. С чувством выполненного долга, не дожидаясь ГИБДД и ответной реакции «братков», натужно сак-софоня на все трубные лады, они дернули в ночь. — От кого бежим? — спросил сидящий за рулем Фил Маковский своего негаданного пассажира. — От мафии, — ответил тот. — Значит нам не по пути, — констатировал Фил. — Я как раз ищу встречи с ней. — Это всегда успеется, — оценил юмор осмелевший Марк и оглянулся — их БМВуха неслась по ярко освещенной набережной Москвы-реки в гордом одиночестве. — Уф! — с облегчением произнес Марк-Антон, к которому возвращался былой шик, промокая со лба пот, бесцеремонно вытащенной из бардачка салфеткой. — Спасибо, спасли! Маковский покосился на него, хмыкнул, ожидая, что его вот-вот снисходительно потреплют по плечу. — Не за что. Неплохо повеселились. Куда дальше ехать-то? — В Центр. — В Центр так в Центр, — легко согласился Фил, без предупреждения закладывая вираж. Не снижая скорости, он резко ударил по тормозам, отчего вылупившего глаза, не пристегнутого к сиденью Марка-Антона неумолимая центробежная сила попыталась тут же вышвырнуть через лобовое стекло, и лишь изо всех сил вцепившись побелевшими пальцами в обивку, ему чудом удалось задержаться в салоне. Мушка, естественно, сбилась. Машина развернулась на сто восемьдесят градусов, застыла на какое-то мгновенье, переваривая собственную прыть, и устремилась обратным курсом. — Может, расскажешь, — как ни в чем не бывало поинтересовался Маковский, — из-за чего мы тут каскадеров изображаем? Пианист переводил дух. К чести его надо заметить, восстанавливался он весьма быстро, Маковский был бы очень удивлен, узнав, что в его маши-не сидит музыкант. — Много будешь знать, — непритязательно сказал Марк-Антон, по-свойски и уже в окончательном варианте переходя на «ты», — на тот свет от-грузят… Молоденьким… — Столько, сколько знаю я, на десять покойников потянет. — Да хоть на двадцать, — совсем уже неучтиво прервал его Марк. — Ты лучше рули… Неприятная мысль к этому моменту посетила Марка и серебряной пулей застряла в воспаленном мозгу: чем же он будет расплачиваться с прибалтом?! Ведь не за здорово живешь он с ним кочевряжится?!