— Что за приблатненный лексикон?! Завязывай с этой «феней», — голос генерала стал сварливым, как у старой негритянки с плантаций, на которую только что прилюдно завалилась хижина дяди Тома. — Это не доказывает его связи с бандитами. У нас на него ничего нет. Возьмитесь за Маковского вплотную! Все его контакты, связи, все о нем!.. — Да! — Наройте на него что-нибудь в России. У вас три недели, чтобы его раскрутить. Ясно? Джексон отшвырнул фотографии и они, как колода карт в отточенных руках шулера, легким веером рассыпались по столу. — Совершенно! — Кстати… Генерал впервые за выволочку взглянул на Мартина заинтересованно: — Как ваш роман с его супругой? Мартин отрапортовал по-военному: — Она оказалась неожиданно приятной в общении… Джексон хохотнул. — Ты прямо вылитый отец! Тот тоже катастрофически глупел, когда в очередной раз влюблялся. Свободен! Из кабинета Мартин вышел в смятении чувств. Ему и в голову не приходило, что его отношения с Ирэн — Ириной Маковской — уже муссируются даже на верхах. Что за дурацкая контора?! …Судьба свела их три года назад, когда Денис Маковский, сын Филиппа и Ирины, был обнаружен в студенческом кампусе, умирающим от передозировки наркотика. Мартину тогда поручили вести это дело. А Фил и Ирэн — параллельно — тогда же стали отдаляться друг от друга. Общее горе чаще не сближает людей, как это почему-то ошибочно принято считать, наоборот, разводит их в разные стороны. Так уж получилось тогда, что утешения Ирэн искала у него, Мартина, а не у своего супруга… Вот и сегодня они должны были встретиться в конном клубе. Как-то он взял туда с собой Ирэн с младшей дочкой Машей, и девочка прямо-таки влюбилась в лошадей. Солнце уже заходило, в прибрежном сквере становилось прохладно. Ирина зябко поежилась. Легкий шелковый шарф был наброшен на плечи больше для красоты, чем для тепла. Она сидела на лавочке, Маша крутилась рядом, слушая плеер и пританцовывая. На минутку остановилась, перестала егозить, капризно надула губы: — Долго мы еще будем ждать этого… папочку? — Ты что, куда-то спешишь? — думая о чем-то своем, машинально спросила мать. — Да нет, — девочка тоже присела на скамейку и, подражая Ирине, сложила руки на коленях. Вылитая уменьшенная копия! — Я просто вспомнила, как он в прошлый раз наобещал, трезвонил-трезвонил, а сам потом не появился… — Пока все остается в силе, отбой не давал. — Может, у него телефон сломался? — подковырнула Маша. — Он у него часто в нужный момент отказывает. — Перестань катить бочки на отца, — устало попросила Ирина. — А я и не качу, — вздохнула мамина дочка, сердито стягивая наушники. — Просто ему с нами скучно! Вспыльчивая, вся в отца, отметила Ирина. Точно говорят, если мужчину очень любишь, то дети обязательно будут похожи на него. Ведь и Денис был, как две капли… — Угомонись, — сказала она. — Тебе что, недостаточно моего внимания? — Тебе тоже со мной не очень интересно, — упрямо возразила дочь, — у тебя приятели постарше… Ирина намек уловила, слегка повысила голос: — Рано тебе мать судить! По-твоему, я должна все бросить… Фил, неожиданно подошедший с другой стороны аллеи, закрыл Маше глаза ладонями. Прорычал шутливо: — Кто и за что здесь мать судит?! — Папа! — по-детски непосредственно воскликнула Маша, как будто ожидала кого-то другого. — Угадала! — Маковский, смеясь, чмокнул дочь в макушку. — Ну, как успехи? — Привет, Фил! — с растраченной нежностью смотрела на них Ирина. — Успехи?.. — голос Маши упал. — В школе — не очень, а вот в клубе — классно! Мартин мной доволен… — Да ну?! — сделал вид, что рад за дочь Фил. — А кто такой Мартин? Маша смутилась. По ходу сообразив, что подробности вряд ли будут приятны отцу, стала неловко выкручиваться: — Ну… Там у нас… Лошадь так зовут, — брякнула она наобум. — Понятно, — хмыкнул Фил. — Знаем мы этих клубных коней! Не лягается?! — Отстань от ребенка, — пришла на выручку дочери Ирина. — Пусть только попробует! — смело заявила Маша. И расхохоталась. И Ирина рассмеялась, представив картину. А что оставалось Филу делать?! Так они втроем и хохотали до слез, сами не зная толком над чем. Пока не сообразили, что это нервное, и разом стали серьезными, стараясь не глядеть, друг на друга. — Вот, держи, — Фил прервал тяжелую паузу, протянув дочери объемистую коробку. — Что это? — изо всех сил стараясь не расплакаться окончательно, Маша принялась развязывать большой голубой бант на крышке. — Иди, разберись, — Фил подтолкнул ее к лужайке, — а я пока с мамой пошепчусь. Маша послушно изучила содержимое коробки и пришла к выводу, что полный идиотизм перевязывать воздушных змеев такими нарядными лентами. Только вводить девочек в заблуждение. Но Филу об этом не сказала. Потому что у них с мамой были слишком напряженные выражения лиц. — Я скоро уеду, — Фил порылся в кармане и протянул ей конверт. — Здесь вам на школу за три месяца… Он не сдержался и брякнул: — И заодно овса для лошади купите! Все начиналось снова-здорово. — Овса?! — Ирина возмутилась. — Дочь тебя совсем не интересует! А у нее сейчас возраст переходный. Девочка превращается в американку, а ведь она — русская… — Не дергайся, — попытался утихомирить бывшую жену Фил, — уж дочь я не упущу! Но Ирину понесло. — Не упустишь?! Ты посмотри, что с тобой стало после смерти Дениса, кем ты себя окружил?! Какие-то наркоманы, дешевые целители, эти пресловутые новые русские, сомнительная полубогема!.. Мы же пытались это забыть, забыть! — на ее глазах вновь проступили слезы. А может, они и не исчезали вовсе. Просто он перестал их замечать. Фил смущенно отвернулся, смотрел на Машу, безуспешно пытающуюся запустить змея в воздух. — Ты бы мог вернуться к дочери!.. Ему показалось, что он ослышался. А если даже нет, то к прошлому дорога заказана. И это надо им обоим уяснить раз и навсегда. — Ну, мать, — сказал он, стараясь быть как можно мягче, — умеешь ты огорошить. Даже растерялся. Мы уже давно в другой ситуации… Дальше он мог не продолжать. Она слишком хорошо знала его. — Это я в другой, а ты ни в какой! Болтаешься, как дерьмо в проруби! Ирина опять ожесточилась, повысила голос. Маша, окончательно убедившись, что рожденный ползать — летать не может, бросила змея в траву, подбежала к ним. — Эй, предки, вы опять ссоритесь? — Да нет, что ты, — Фил бережно обнял дочь и поцеловал. — Ты знаешь, что я тебя очень люблю? Она согласно кивнула, понимая, что ей заговаривают зубы. Редкие минуты близости с отцом становились все короче и короче. — Послезавтра я приеду на целый день, — говорил он, — и мы с тобой укатим… Интересно, он искренне верил в это? — Куда? — пыталась подыграть она ему. И он стушевался. — А просто… В никуда.