С этой мыслью я посмотрела на коробку. Если я ее открою, на компромиссный ужин меня все равно никто идти не заставит. И завязать бант так, как он сейчас завязан, я точно смогу. Чтобы отправить подарок обратно. Легко потянула ленту, коробка зашуршала… и подпрыгнула. Я вскрикнула и шарахнулась назад, крышка слетела, а прямо на меня выскочил белоснежный голубоглазый виаренок. Глава 11 – Мы не можем его оставить! – Ее, – автоматически поправила я. С тех пор как зверюга ушастая залезла ко мне на руки (сама, между прочим), предварительно обнюхав мои ладони, а после начала вирчать так, что у меня заложило уши, я уже не представляла, как с ней расстаться. Мне было совершенно без разницы, что это подарок Ландерстерга и что у Ингрид аллергия (именно по этой причине у меня до сих пор не было виари). Сколько я себя помню, я просила ее у отца, обещала, что сама буду гулять, заботиться, возить к ветеринару на плановый осмотр и покупать корм на свои карманные деньги, но он оставался непреклонен. Что касается Ингрид, у нее была аллергия на все, что могло случайно или не очень повредить ее роскошный дом, оставить шерсть или запах, и, если честно, я вообще не была уверена, что она существует. Аллергия то есть. То, что Ингрид сейчас показательно чихнула, – не в счет. – Она наверху, – напомнила я. – И я несла ее в коробке, так что шерсти здесь не осталось. – Кто вообще додумался прислать тебе этот кошмар?! – Ландерстерг. Ингрид открыла рот. Потом закрыла. Почти сразу, как я поднялась с подарком к себе, ко мне заглянула Сильви. Подозреваю, что с подачи Ингрид (сама она была слишком роскошна, чтобы лично интересоваться тем, кто и что мне прислал). После того как Сильви попыталась погладить виаренка, а та попыталась цапнуть ее зубами за палец, в нашем лагере убыло, то есть Сильви тоже сейчас смотрела на меня драконом. А я думала о том, что возьму мою девочку и уйду, если мне не разрешат ее оставить. У виари оказались огромные голубые глаза с сиреневым оттенком, большая редкость даже для породистых зверей, и детский пух, который потом станет шерстью. Сейчас она спала на моей подушке, и я готова была покусать любого, кто скажет, что я должна с ней расстаться. – Думаю, мы могли бы ее оставить, – изрекла наконец Ингрид. – Только если она будет жить в твоей комнате. И ты будешь предупреждать, когда ведешь ее на прогулку, чтобы я могла уйти. На этот раз не успела ответить я: хлопнула дверь, и в холле раздались шаги. Я опередила всех желающих, стрелой вылетела к отцу. Он выглядел уставшим и раздраженным, хмурым – брови сходятся на переносице, глаза сверкают. Заметив меня, он тут же изменился в лице. – Лаура… – Пап, на пару слов. Реально на пару. – Раз, два? – Примерно так. – Я улыбнулась. – Не хочу оставлять наш разговор на той ноте, на которой он состоялся. Мы снова прошли в кабинет, но с той лишь разницей, что сегодня я вошла первой и прикрыла окно, которое, видимо, забыла закрыть наша домработница. Из-за этого помещение напоминало пустоши или владения ледяных драконов. Ну или квартиру Ландерстерга, что, в общем-то, то же самое. Заметив, что я поежилась, отец набросил мне на плечи пиджак и включил обогрев. Дисплей на стене мигнул красным, после чего показал температуру пятнадцать градусов и ту, которую выставил отец, – двадцать три. – Сейчас прогреется, – сказал он. – Я все время удивляюсь: ты с детства живешь в Хайрмарге, но все равно мерзнешь. – Это врожденная особенность… – Дело в твоей матери. – Он вздохнул, но так и не сел в кресло. Потер виски, устало взглянул на меня. – Сколько себя помню, Оррис здесь мерзла. Она приехала учиться и осталась, потому что мы познакомились… Но каждый раз зимой, когда мы выходили на улицу, она мерзла. Во что бы ни была одета. Она была такая… нежная и хрупкая. В голосе отца звучало столько боли, что я сбросила пиджак на стул, подошла и просто его обняла. Он притянул меня к себе, неловко погладил по спине и отстранился. – Прости, Лаура, я не должен был такого тебе говорить. Это я ее не уберег. – Не ты. Просто так получилось, – сказала я, глядя ему в глаза. – Пап, я знаю, как ты ее любил. И я тоже ее люблю, хотя ни разу не видела. Просто… давай будем помнить это всегда. Ее нет с нами, но мы есть друг у друга. Понимаешь? Я бы хотела, чтобы так было всегда. Отец внимательно на меня посмотрел. – Так и будет всегда, Лаура. – Я надеюсь. Тяжелый день? Он махнул рукой. – Расскажешь? – Снова Лодингер. Я отказался его брать, у него нелады с головой и еще больше с законом. Будут, если он продолжит в том же духе. Фамилия Лодингер мне ни о чем не говорила, но если мой отец отказался с кем-то работать, значит, на то были причины, и серьезные. Он брался только за тех клиентов, в которых был на сто процентов уверен, и интуиция никогда его не подводила. – Что касается Ландерстерга… – Отец взял инициативу на себя. – Он политик, но он… в нем много хорошего. Попытайся это рассмотреть, дочка, и если у тебя не получится, я обещаю, что не стану настаивать. Просто дай ему шанс. – Это ты рассказал ему про виари? – Что? – Он прислал мне в подарок виари. Длинношерстную. Белую. Ты помнишь, как я смотрела на виарят в зоомагазине, когда мне было двенадцать? Какое-то время отец непонимающе смотрел на меня, а потом расхохотался. – Он звонил мне сегодня, – сказал, отсмеявшись и смахивая выступившие на глаза слезы, – и просил вспомнить что-то необычное, что касается тебя. Жаль, что я не сказал ему про тот комплект из фервернского льда… Я плотно сжала губы, но все-таки тоже рассмеялась. Фервернским льдом назывались драгоценные камни, которые добывали только в Ферверне, и стоили они сумасшедших денег. Отчасти из-за того, что их залежи находились очень далеко в пустошах, в горах, а драконы нервно реагировали на разработки месторождений, отчасти потому, что огранке и шлифовке они поддавались с большим трудом и, несмотря на все современные технологии, работать с ними можно было только вручную. В общем, на комплект из фервернского льда я смотрела примерно так же, как на виари. Но на виари все-таки дольше. – Ты угадал, – сказала я, – с выбором. Отец неожиданно тепло улыбнулся. – Угадал он. Я рассказал несколько случаев. Я удивленно на него посмотрела, но он только головой покачал. – Больше ничего не скажу. Как отреагировала Ингрид? – Чихает. Правда, мне кажется, что с тех пор, как узнала, чей это подарок, уже не так сильно. Отец легко щелкнул меня по носу. – Ладно. Пойдем ужинать, Лаура. – Пойдем. Пока ты переодеваешься, я хочу кое-кому позвонить. Дай мне его телефон. К себе я поднималась в очень хорошем настроении, на ходу набирая номер Ландерстерга. Даже видеосвязь включила, и он ответил на удивление быстро. Интересно, у него мой номер в контактах есть? Я успела подумать об этом вскользь, потому что когда на дисплее возникло драконье лицо… то есть морда, то есть когда на дисплее возникло лицо Ландерстерга, я про это забыла. Несмотря на поздний вечер, он по-прежнему был в рабочем кабинете, об этом явно свидетельствовали знакомые стеллажи за его спиной. – Вы получили мой подарок, Лаура? – Чувство было такое, что он даже по видеосвязи способен превратить меня в ледяную статую. – Да. Я выбросила его в окно. Повисла короткая пауза. В течение которой дракон, видимо, пытался переварить полученную информацию. – Вы чем вообще думали, когда отправляли мне виаренка?! – поинтересовалась я. – А если бы я реально выкинула его в окно?! Он же там сидел тихо. – И вас не смутил вес коробки? – Меня смутило только то, что вы посадили животное в коробку! – В коробку его посадили перед тем, как позвонить в вашу дверь. Я представила, как курьер из ВИП-доставки, весь из себя такой представительный, сажает звереныша в коробку и завязывает бантик, и мне почему-то стало смешно. Я пыталась сжать губы, но уже второй раз за вечер у меня это получилось из рук вон плохо. – Чему вы улыбаетесь, Лаура? Не знаю, какие там хорошести нашел в нем отец, но когда он произносит мое имя, я по-прежнему отчетливо слышу хруст. И чувствую, как по позвоночнику взбирается ледяное пламя, чтобы закрутиться обжигающей спиралью у меня на груди. – Я согласна на компромиссный обед, – сказала я, – потому что вечер у меня занят. Только так и никак иначе. Завтра в два, я буду готова к назначенному времени. Не дожидаясь ответа, я нажала отбой.