– Как думаешь, она достаточно длинная? – Почему бы не проверить? Снова смех. Первый удар пришел в спину, второй – по почкам. Потом били куда попало. Последний удар свалил его в могилу. – Это предупреждение, белый, – услышал он. – Ты не узнаешь, когда, но мы придем за тобой. Прошло немало времени, прежде чем Грегорио кое-как выбрался из могилы. Он был сломлен. Хорошо, машина стояла тут же. Добравшись до Сампаки, он разбудил Гаруса и попросил выплатить жалованье. С рассветом Вальдо отвез его в аэропорт, и Грегорио, ни с кем не попрощавшись, исчез из Фернандо-По. Мигель и Бальтасар укладывали металлические коробки в багажник. – Спасибо, Килиан, что помог снять, как производят какао, – произнес Мигель. – Было очень познавательно. – Если б вы побывали тут несколько лет назад… Сейчас это выглядит жалко. Нас осталось так мало, что мы даже с сорняками не справляемся. А урожай не составляет и десятой части от прежнего. С неба упали первые капли дождя, и они, все втроем, быстро нырнули в машину. Самый быстрый и безопасный путь к квартирам телевизионщиков проходил по улице, где раньше был дом родителей Хулии. Всякий раз, когда Килиан проходил или проезжал мимо, сердце его пронзала боль – и надежда, что откроется дверь, и выйдет Эмилио, Дженероса или их дочь. Совершенно неожиданно улица заполнилась молодежью. Юнцы что-то возбужденно кричали. Килиана охватило дурное предчувствие. Он продолжал ехать, не снижая скорости, но нога сама нажала на тормоз. – О господи! Что они делают? – прошептал он. Юнцы громили магазин. Разбили окна, пролезли внутрь, стали выбираться с охапками товаров в руках. Внезапно на улицу вытолкнули белого, наверное – нового владельца магазина. Тот умолял не трогать его, но мужчину принялись избивать. На землю брызнула кровь. Ни минуты не раздумывая, Килиан выпрыгнул из машины и побежал, крича и размахивая руками: – Прекратите! Прекратите немедленно! И тут же осознал свою ошибку. Высокий юнец с бритой головой повернулся к нему и улыбнулся. – А, еще один! Взять его! Килиан вспомнил уроки плантации. Сердце бешено колотилось. – Оставьте этого человека в покое! – крикнул он. – С чего бы это, белый? – подступил к нему бритоголовый. – Потому что ты так велел? Килиан оказался окружен парнями, многим из которых не было и двадцати. – Белые нам не указ, – заявил кто-то. – Никто из них. В воздух взлетели палки. Килиан закрыл лицо руками. Он ждал, но ничего не происходило. Потом услышал знакомый голос. – На вашем месте я бы этого не делал, – Бальтасар протиснулся в круг парней. – Я племянник начальника полиции, Максимиано, а этот человек – его друг. Возвращайся в машину, – велел он, не оборачиваясь. – Хочу поговорить с этими молодчиками, пусть расскажут, что их так рассердило. – Он что-то спросил на языке фанг, и молодежь пустилась в объяснения. Килиан залез в машину. Ноги дрожали. Мигель сгорбился на заднем сиденье. Через окно Килиан заглянул в дом, и у него засосало под ложечкой. Женщина с младенцем на руках прижимала к себе ребенка лет пяти-шести. Ему показалось – он слышит ее плач. Увидят ли они своего отца и мужа? Бальтасар вернулся к машине в сопровождении с бритоголового. Попрощался с парнем и залез внутрь, а тот наклонился и, перехватив взгляд Килиана, пригрозил: – В следующий раз тебе так не повезет. Килиан завел мотор, машина тронулась. – Спасибо, Бальтасар, – сказал он. – Ты спас мне жизнь. Тот махнул рукой и ничего не ответил. – Ты не против рассказать, что случилось? – чуть погодя спросил Мигель. – Отряд португальских наемников попытался захватить Конакри. Масиас спустил с поводка свою молодежную свору – выразить португальцам протест. Мигель крякнул. – Сегодня днем я оправляюсь на телестанцию на совещание и не спущусь неделю. – Мысль неплохая, учитывая нынешние настроения… – заметил Бальтасар. Килиан искоса посмотрел на него. Что, черт возьми, творится в этом проклятом государстве? – Почему бы нам не уехать? – повторил Килиан. – Уехать куда? Они уже проходили это. – В Испанию. Вместе. Ты моя жена, я возьму тебя с собой. – Мое место здесь. – Твое место рядом со мной, – Килиан сел на край кровати и опустил голову. – Все уезжают. Бисила села рядом. – Дети белого и черной – гвинейцы, а не испанцы. Им не позволят уехать. – Она помолчала и продолжила: – Я не из Пасолобино. Я навсегда останусь черной женщиной, которую Килиан Рабалтуэ привез из колонии. – Ты будешь моей женой! – запротестовал Килиан. – Им придется свыкнуться с тобой! – Но я не хочу, чтобы со мной «свыкались». – Мы можем жить в Мадриде или в Барселоне. Я пойду работать на фабрику. – Ты человек от земли, ты столько лет проработал на плантации. В городе ты будешь несчастлив. С годами ты станешь винить меня в своих печалях, и любовь пройдет. – Тогда я останусь. На плантации безопасно. Бисила встала и подошла к зеркалу. На зеркале Килиан закрепил единственное фото, где они были все вместе. Не все – не было Инико. Она улыбнулась, вспомнив день, когда Симон пришел к ним похвастать новой камерой. – Давай, Бисила… Встань вот тут, у грузовика. Сюда, сюда… Килиан, и ты… Отлично! Жизнь полна иронии: едва они получили возможность свободно любить друг друга, начались преследования белых. – Да, на плантации ты в безопасности, – повторила она, не отрывая глаз от фото. – Но… надолго ли? – Куда это они? – Озадаченный Килиан последовал за Гарусом в центр главного двора. Там собралась группа работников, нагруженная узлами с нехитрым скарбом. С ними были жены и дети. Он увидел Бисилу, она держала за руку Лиалу, и Обу с одним из детей Икона. – Куда вы? – повторил Гарус. – Мы тоже уезжаем, масса. – Густым басом ответил Нельсон. – Пришли вести, что нам можно вернуться домой. Здесь у нас почти ничего нет. – А… война? – спросил Килиан. – Она кончилась. Тех, кто потерпел поражение, простят. Ну, так говорят. И за нами прислали корабли. – Мы не желаем, чтобы с нами случилось то же, что с португальцами, – вставил Икон. – Президент хочет видеть здесь только гвинейцев. Килиан опустил голову. И они тоже уезжают, его последние товарищи. А как же урожай? Кто будет собирать созревающие на деревьях плоды? Гарус выругался и вернулся к себе. Бисила стояла рядом с Килианом. Нельсон протянул руку попрощаться, но Килиан покачал головой. – Я подвезу вас. Это слишком долгий путь для детей. – Не думаю, что… – Мне все равно – опасно это или нет. Я поеду с вами. – И я тоже, – поддержала Бисила. Часом позже сотни нигерийцев сгрудились на маленькой пристани. Гвинейские чиновники у одного за другим проверяли документы, прежде чем пропустить на узкие сходни.