– В баре столько народу, что состаришься, пока обслужат! – сказал он. Когда с ними была Оба, он говорил по-испански, потому что она не понимала пиджин. – Насколько я вижу, здесь все нигерийцы собрались, – сообщил Икон. – Как будто заранее договорились! – Но ведь событие стоит того, не так ли? – произнес Нельсон. На прошлой неделе Гвинея подписала новый четырехгодичный рабочий контракт с Нигерией, и несмотря на политическую нестабильность, работа для нигерийцев была гарантирована. – Значит, вот здесь вы, мужчины, прогуливаете свою зарплату? – спросила Лиала, обводя зал горящими глазами. – О, мне надо идти! – шутливо закричал Икон. – Мне детей нужно кормить! – А я перестал сюда ходить, когда встретил Обу, – признался Нельсон, и та улыбнулась. – Но вообще, верите или нет, многие браки начались со знакомства здесь. – Так чего же вы с Обой тянете? – поддела Лиала. – Копим, чтобы открыть свое дело. Так, Нельсон? – Да, у нас есть планы, но они подождут. Просто мы еще слишком молоды! – Оба молода, – согласился Икон, – а вот ты в самом расцвете. Смотри не перезрей. Нельсон расхохотался, залпом опрокинул в себя коктейль и тут же пожалел об этом: придется опять пробиваться к бару через плотную толпу. Оба предложила ему свою газировку, и он поблагодарил ее поцелуем. – Смотрите! – девушка указала пальцем. – Масса с плантации. Что он тут делает? – Оба вскочила. – Сад! Она побежала к танцполу, за ней – остальные. Девушке с трудом удалось протолкаться в первый ряд. Белый мужчина наставил на Сад оружие. – Что случилось? – спросила Оба соседа. – Белый что-то попросил, но она отказала. Тогда он схватил ее за запястье и вывернул руку. Несколько человек поднялись на ее защиту, и он достал пистолет. – Первому, кто сделает шаг, я башку снесу! – орал мужчина, прикрываясь Сад, как щитом. В глазах плескался алкоголь пополам со страхом. – Хватит, масса Грегор! – выступил вперед Нельсон. – Опустите оружие. – Нельсон? – фыркнул Грегорио. – Ты такое видел? С каких это пор тут нельзя выбрать себе девочку? – Здесь выбираю я, – яростно отозвалась Сад. – И я давно уже решила избавиться от тебя. – Она обвела взглядом толпу, словно искала поддержку. – Неужели тебе трудно понять, что вы за нас больше не решаете? Вот оно – настоящее лицо белых! Если делаешь так, как они скажут, тебя хвалят. Если же нет – достают хлыст или пистолет! Грегорио сильнее сдавил ее руку, и Сад вскрикнула от боли. Несколько мужчин шагнули вперед. – Нас тут много, а вы – один, – спокойно продолжил Нельсон. – Можете стрелять, масса, но когда пули закончатся, мы до вас доберемся. Видите здесь других белых? Не думаю, что вы выбрали удачный вечер, чтобы прийти в клуб. Крупные капли пота выступили на лбу Грегорио. Нельсон, привыкший руководить десятками рабочих в своей бригаде, заметил проявление слабости и твердо произнес: – Предлагаю сделку: вы отдаете оружие, и мы вас отпускаем. Поднялся недовольный гул. Достаточно было малейшей искры, чтобы прогремел взрыв. Но Грегорио медлил. – Сегодня у нас праздник, – вмешался Икон. – Многие пришли сюда потанцевать с женами. Никому не нужно, чтобы все закончилось плохо. Мы с Нельсоном отвезем вас назад в Сампаку. Нельсон согласился, и толпа снова загудела. – Даешь слово, Нельсон? – спросил Грегорио в отчаянии. Мужчина улыбнулся. Какая ирония: этот спесивый человек собирается доверить свою жизнь слову чернокожего. Надо же, как страх меняет людей! – Я всегда держу слово, масса Грегор. Грегорио сдался. Отпустил Сад, швырнул пистолет на пол и спокойно ждал, пока Нельсон подберет оружие. – Икон, побудь с женщинами, пока я не вернусь. Нельсон взял Грегорио под локоть и быстро повел к дверям. Постепенно толпа рассосалась, и Сад согласилась выпить с друзьями. – Он заслуживает хорошей трепки, – пробормотала она. – Нельсон поступил правильно, – твердо заявила Лиала. – Не стоило накалять обстановку. Они могут сколько угодно рассуждать о равенстве, но в итоге все равно накажут нас. Икон принес еще напитков. Оркестр заиграл зажигательную мелодию, и Лиала протянула мужу руку, приглашая подвигаться. Когда они ушли, Оба спросила: – Чего он хотел? Сад надменно дернула плечом. – Любой мужчина, когда-либо бывший со мной, мечтает о втором шансе. Она поморщилась и пригубила свой напиток. Все, кроме одного. И именно из-за него она всю жизнь будет хранить секрет, что настоящий отец ее ребенка – ненавистный масса Грегор. В декабре 1963-го большинство поддержало самоуправление на референдуме, хотя голоса разделились так, что семьдесят процентов «за» было отдано в Рио-Муни, а семьдесят процентов «против» – на Фернандо-По. Как и предполагал Густаво, все истолковали результаты в своих интересах – как желание в конце концов обрести независимость от Испании и как желание обрести независимость от Рио-Муни. Испания вынуждена была издать декрет о передачи страны под самоуправление. С этого момента гвинейские политики, ратовавшие за независимость, назначались испанскими властями на руководящие должности. И вскоре автономное правительство было сформировано. Все, кого назначали, были конечно же лояльны Испании, а те, кого прежде преследовали за пропаганду независимости, теперь хорошо зарабатывали. Среди чиновников был и фанг Франсиско Масиас Нгема Бийого Ньеге Ндонг, родившийся 1 января 1924 года в Монгомо, в Рио-Муни. В 1960 году Масиас пробился в мэры родного Монгомо, а 1961-м был избран в члены Ассамблеи Испанской Гвинеи, ему оставалось полшага до кресла диктатора, занимая которое, он истребит две трети населения Гвинея. – Такова жизнь, Хулия, – заявил Килиан. – Я все еще убираю какао, а Густаво стал министром в автономном правительстве. Кто бы мог подумать? А я все еще помню, как он спорил с твоим отцом. Когда это было? Хулия, одетая в платье без рукавов, сложила руки на раздувшемся животе. День был чудесный. Приятный бриз унес полуденный зной. Как и раньше по воскресеньям, они договорились встретиться всей компанией в казино, но кое-кто опаздывал. Мануэля с каждым разом становилось все труднее и труднее отвлечь от исследований, особенно после того, как вышла его первая книга о растениях острова. Мерседес и Асенсьон погрузились в хлопоты по подготовке к собственным свадьбам: они решили провести церемонию в один день в соборе Санта-Исабель. Обе невесты родились и выросли на острове, так что перед ними не стояло вопроса выбора. До события еще оставались месяцы, но девушки сочли, что дел предостаточно – успеть бы. Их женихи, со своей стороны, работали без выходных, чтобы скопить денег на достойный медовый месяц. Килиан приходил на такие вот встречи с друзьями еще и потому, чтобы не вызывать подозрений относительно его отношений с Бисилой. Его жизнь, думал он с грустью, теперь постоянно будет разделена между черными и белыми, между родными горами и островом, и ни к одному миру он не мог себя полностью причислить. Больше всего на свете он мечтал видеть сейчас на месте Хулии Бисилу, спокойно лежащую в гамаке, наслаждающуюся тихим воскресным деньком. Он представил ее руки, обнимающие живот, в котором зреет плод их союза. Ах, если бы… О чем еще мечтать? До террасы долетали крики купающихся в бассейне. Включили песню Чака Берри, и веселые возгласы вплелись в зажигательную мелодию рок-н-ролла. – Только не говори, Килиан… – Не говорить чего? – Что ты стареешь. – Что? Это ты себе скажи! О, прости… Килиан неловко попытался следовать ритму музыки, и Хулия рассмеялась. Молодой, чувствительный новичок, каким она его впервые увидела, превратился в счастливого, довольного, уверенного в себе человека. Если бы она не знала его так хорошо, то решила бы, что он влюбился, – а как еще истолковать эту мечтательную улыбку? Хулия прекрасно узнавала симптомы, хотя ее собственная страсть к мужу давно уже переросла в тихую привязанность. – Привет, привет! – вдруг раздался голос. – Я принес вам мешок снега! – Хакобо! – Килиан застыл в изумлении. – Мы не ждали тебя раньше следующей недели! – Вышла ошибочка с билетами на самолет, и я забронировал более ранний рейс. Братья радостно обнялись, они не виделись полгода. В отличие от Килиана, у которого были причины остаться на острове, Хакобо ни разу не пропустил отпуска. И с каждым разом возвращаться назад становилось сложнее и сложнее, появилось ощущение, что их жизнь в Африке подходит к концу. – Мануэль мне уже сказал, – Хакобо указал на живот Хулии. – Еще раз поздравляю! – Как провел отпуск? – спросил Килиан. – Ты отлично выглядишь. – Да ты и сам неплохо, – улыбнулся брат, оглядывая его с головы до пят. – Мне кажется или… ты счастлив? И как ты не устаешь от этого острова? – хмыкнул он. Килиан почувствовал, что краснеет. – Как твоя машина? Бегает? Брат приобрел в Гвинее новенький черный «фольксваген» и перевез морем в Испанию. Глаза Хакобо вспыхнули от воодушевления. – Зарегистрировал без проблем. Поехал на ней в Пасолобино… Всю дорогу вел сам! Ты бы видел лица соседей, когда я припарковался на площади и посигналил! Килиан с легкостью представил самодовольное лицо брата, оказавшегося в центре внимания. – Это было событие месяца! Все спрашивали, откуда такие номера, и пришлось миллион раз объяснять, что я приобрел машину в наших заморских территориях… Не представляешь, сколько я бензина сжег, катая людей туда-сюда… – Подозреваю, что ты не одну девушку прокатил туда-сюда, – перебил Килиан весело. Хулия закатила глаза. Весь мир поменялся – но только не Хакобо. – Мне интересно, катал ли ты кого-нибудь больше одного раза? – пошутил Килиан. Он не мог представить, чтобы брат с кем-то гулял чаще, чем дважды. Хакобо кашлянул. – Ее зовут Кармен. Мы познакомились на танцах, и она не из Пасолобино.