— Разумеется. Увы, не все они понимают значимость своей фертильности и склонны к добровольному сотрудничеству. — Не все, значит. Ясно-понятно. — Надеюсь, вы понимаете, что речь идёт в буквальном смысле о выживании человечества? — А как же. О нём, родимом, и идёт. И как вы реализуете свои… хм… репродуктивные стратегии? — Основная идея несложна, — пояснил Тодор. — Спящий или находящийся в бессознательном состоянии человек не подвержен триггерной агрессии и не провоцирует её. Соответственно, интимный акт возможен, если один из партнёров спит или без сознания. Поскольку активной стороной является мужчина, то усыплять или оглушать приходится женщину. Пока она находится в отключке, мужчина может совершить действия, которые создают вероятность зачатия. Для повышения этой вероятности лучше совершить несколько половых актов с участием различных партнёров. — То есть если я правильно вас понял, вы вырубаете и массово насилуете женщин? В этом состоит ваш путь спасения человечества? — Почему сразу «насилуете»? — Секс без согласия партнёра называется так, — сказал Ингвар очень нейтральным тоном. — Почти половина — четверо из девяти — женщин через некоторое время осознали неизбежность происходящего, выразили своё согласие и добровольно принимают сильное снотворное, поочерёдно получая семенной материал от мужчин нашего сообщества. — Всего сообщества? — уточнил Ингвар. — Не вы с Митридом лично всех огуливаете? — У нас есть, конечно, некоторый приоритет, — признался Тодор, — но, в целом, всем предоставляется шанс стать отцом первых детей поколения-после-катастрофы. Согласно графика санитарных процедур. — Отвязался, прогулялся, помылся, изнасиловал бесчувственную женщину, вернулся на привязь обратно? Ваша жизнь менее однообразна, чем мне показалась сначала. Есть, значит, и элементы культурной программы. — Трое из них уже демонстрируют возможные признаки беременности — прекращение менструального цикла. Увы, тестов нам найти не удалось, и гинекологов в числе членов общины нет, поэтому мы приняли решение на всякий случай продолжать процедуры до появления однозначных признаков того, что цель достигнута. — А что с теми пятью из девяти, которые… как вы там выразились? Недооценивают значимость своей фертильности? — С ними есть определённые проблемы, — признал Тодор. — Я же говорю, методика пока не до конца отработана. Три из них несколько раз получали снотворное с едой, но потом отказались принимать пищу. Очень несознательные особи, были готовы умереть с голоду! Пришлось их оглушать дистанционно, но это очень ненадёжный и неточный метод. Одна из них, уклоняясь от битка — мы используем малотравматичный снаряд, увесистый, но мягкий, — получила травму глаза. Вот, полюбуйтесь до чего доводит упрямство! У одной из женщин на покрытом синяками лице грязная повязка, закрывающая левый глаз. Она намокла сукровицей и выглядит негигиенично. — В результате они всё равно выполняют свою функцию, — вздохнул Тодор, — но каждый раз с риском для здоровья и жизни. Даже нетяжёлые сотрясения мозга не идут на пользу организму. Тошнота и головокружения затрудняют диагностику — сложно понять, вызваны они беременностью или травмой головы. — С этим сложно поспорить, — так же нейтрально сказал Ингвар. — А ещё две? Я вижу, их клетки занавешены. — Одна из них представляет собой исключение — пришла к нам уже беременной на большом сроке, поэтому исключена из программы до родов. Содержание её в клетке вызвано лишь тем, что она порывалась нас покинуть. А вторая попалась только вчера и сразу выразила активный отказ от сотрудничества. Кроме того она, по-моему, несколько не в себе. — Могу я на неё посмотреть? — На беременную или на новую? — На обеих, если не сложно. — Отчего нет? Начнём с беременной. Только отойдите чуть дальше, сейчас она вас не видит из-за покрывала, но вообще триггерная дистанция у неё довольно большая. Мы же не хотим, чтобы она навредила себе, попытавшись вас убить? — Определённо нет, — кратко ответил Ингвар. — Тогда я сейчас подниму чехол. Тодор закрутил одну из катушек, закреплённых на стене. Верёвки, привязанные к катушке, натянулись. Тряпка с клетки поднялась в воздух и повисла над ней. — Здравствуй, Мила, — сказал он. — Этот человек хочет посмотреть на тебя. — Отпустите меня, пожалуйста! — жалобно попросила худая замурзанная блондинка с огромным животом. Она одета в грязный махровый халат, который ей мал, под ним ничего нет, живот выпирает наружу большим мячом. — Мы много раз говорили об этом, Мила, — отвечает Тодор, — Всё делается для твоего же блага. — Но у меня вот-вот начнутся роды! Живот уже опустился! Вот-вот воды отойдут! Я же умру! И ребёнок умрёт! Я ведь убью его, когда увижу, да? — Мы не знаем этого точно, Милана. Родов после катастрофы мы пока не фиксировали, возможно, ты первая выжила беременной. — Боже мой, за что вы так со мной? Как можно быть такими безжалостными? — На нас легла тяжкая ноша, возрождение человечества! Нет такой цены, которую нельзя за это заплатить! — Но это же бессмысленно, ребёнок умрёт! — Ты недооцениваешь Митрида, Милана! Он послал к тебе человека, который примет роды! Ты выпьешь снотворное, а потом он даст тебе наркоз, чтобы ты не проснулась. — Он же убьёт ребёнка! — Мы нашли уникального человека! Человека, который не имеет триггер-агрессии! А ты всё ещё не ценишь нашу заботу! — Я правильно понимаю, — удивлённо спросил Ингвар, — что этот человек я? — Да, разумеется. Кто ещё сможет принять роды и не убить ребёнка, как только увидит? — Я не врач. — Глупо было бы надеяться, что нам повезёт настолько! Но мы предоставим вам подробнейшую инструкцию! Её специально для вас написал по памяти Митрид. — Он медик? — Почти. Он квалифицированный ветеринар. — Очаровательно, просто очаровательно. Ветеринар это прекрасно. В конце концов, он ведь мог оказаться и сантехником, верно? Ладно, допустим всё пройдёт благополучно, ребёнок выживет. Что дальше? Вы не сможете держать мать под наркозом вечно. Что будет, если она, придя в себя, первым делом попытается его убить? — Мы надеемся, что материнский инстинкт окажется сильнее триггерного хотя бы в случае новорождённого. Младенцы не полноценные люди, может быть, агрессия на такое маленькое и не имеющее сознания существо не сработает. Митрид считает, что это возможно. — Митрид, значит, считает… — задумчиво повторил Ингвар. — Тот, который ветеринар. Угу. Допустим. А если нет? Если мамаша вместо того, чтобы кормить ребёнка, попытается его сожрать? — Тогда вам придётся позаботиться о младенце самому. — У меня слабовато с лактацией. — У нас есть небольшой запас сухой молочной смеси. Кроме того, мать сможет сцеживать для него грудное молоко. — У меня нет времени ждать, пока он вырастет достаточно, чтобы сбежать. — Тогда он погибнет от голода, — пожал плечами Тодор, — мы планировали, что в будущем детьми будут заниматься те, кого мы сейчас приучаем к сокращению триггерной дистанции. По расчётам Митрида, к тому моменту, когда остальные женщины родят, мы уже завершим этот эксперимент. К этим родам мы, разумеется, не успеваем. Но ваша помощь хотя бы даст ему шанс, не так ли? Без вас он погибнет точно. Так вы поможете этой женщине? — Я же получил от вас солярку? Я привык выполнять обязательства. — Рад, что мы договорились! — А уж я-то как счастлив… А что там с последней, новенькой? — Хотите на неё посмотреть? — Пока роды не начались, делать всё равно нечего. — Хорошо, сейчас подниму чехол… Заскрипел барабан, наматывая верёвку. Тряпка поползла вверх. — Привет, Лысая Башка, — задумчиво поздоровался Ингвар. Глава 9. Акт гуманизма — Знакомы с ней? — спросил Тодор. — Виделись, — коротко пояснил Ингвар, рассматривая бритую женщину издали, — но тогда у неё на башке было на одну шишку меньше. — Договориться не получилось. Она не очень контактная.