– Конечно, – показательно пододвинулась она. Поддернув штанины спортивных брюк, мужчина присел рядом. Помолчали, глядя вдаль на тихую, гладкую, как стекло, поверхность воды, на окружающую озеро панораму, уже подсвеченную с одной стороны выкатившимся из-за горы солнцем. – Почему вы прятались и подглядывали? – внезапно спросил он. – Сначала интуитивно испугалась, – честно призналась Анюта. – Ну знаете, когда уверен, что никого тут быть не может и весь такой расслабленный, спокойный, и вдруг незнакомый человек. В моем случае крепкий, здоровый неизвестный мужчина. – Ну да, – согласился тот самый крепкий мужчина. – А потом… Я вас узнала, и мне стало ужасно любопытно, – улыбнувшись, посмотрела она на него. – Вы же наш сосед из дома над озером. Ужасно таинственный, загадочный и мрачный. И было уже как-то неудобно показываться, и немного опасалась вот так выходить, и что? Представляться? Глупо получилось, – сконфузилась она и призналась совсем уж откровенно: – Я ведь действительно подсматривала за вами. – Ожидали полного стриптиза? – усмехнулся он. – Да нет, что вы, – уверила не самым убедительным образом Анюта и рассмеялась, сообразив, что ее лукавство очевидно. – Просто знаете, из вас бы вышел великолепный натурщик. У вас красивое, классически гармоничное тело, если бы вы решили позировать, художники бы в очередь вставали, чтобы заполучить такого натурщика. – Пожалуй, уступлю дорогу молодым, – хмыкнул ее собеседник. – Уверен, что художники предпочтут юных мужчин с рельефными мышцами, а не возрастных потрепанных образчиков. – Смотря какие художники, – задумавшись, посмотрела вдаль Анюта. – Вы художница? – скорее утвердил, чем спросил мужчина. – Художница, – снова повернулась к нему Аня и сделала очередное честное признание: – Я рисовала ваш дом. Сверху. Забралась на гору, нашла хороший ракурс и нарисовала. У вас удивительный дом. Мощный, загадочный, со своим характером. Непростой. – Спасибо, – поблагодарил сосед. – Мне он тоже нравится. – А чем занимаетесь вы? – спросила с любопытством Анна. – Очень прозаичным делом, далеким от искусства, ничего возвышенного и красивого, как у вас. Но в данный момент я с удовольствием предаюсь отдыху, – ушел он от прямого ответа и спросил, откровенно уводя от темы: – Будете еще плавать? – Нет, – отказалась Анюта и пояснила: – Пора возвращаться, тетушка на завтрак будет ждать, а ждать она не любит. Каким-то слитным, единым движением, легко, казалось, что без каких-либо усилий, он поднялся с коврика, галантно протянул руку девушке, помогая подняться и Анюте. – Ну, что, тогда до свидания, – попрощался мужчина и предположил: – Может, еще встретимся, когда придем сюда поплавать. – Вполне возможно, – кивнула Анна. – Вас проводить? – предложил он. – Нет, спасибо, – отказалась Аня, чувствуя какую-то неожиданно охватившую ее маетную неловкость. Быстренько сложила и затолкала в рюкзачок подстилку, закинула его на плечи и скомканно попрощалась: – До свидания, – и, махнув рукой, заторопилась, поднимаясь по косогору наверх к тропинке, где оставила свой велосипед. А взобравшись на возвышенность, обернулась и увидела, что мужчина за это время успел довольно далеко пройти по берегу и вдруг, словно почувствовав ее взгляд, повернулся именно в этот момент и помахал ей рукой. Она ехала назад и, конечно же, размышляла об этой неожиданной встрече и об этом так и оставшемся загадочным мужчине. Ну а о ком? Вообще-то, что бы ни утверждал этот сосед, но большие сомнения в том, что он мирный безобидный гражданин, оставались. Как-то с трудом верится, что мужик этот – убежденный пацифист, любитель бабочек и мимимишных видео в Сети, вот ни разу не похож. И не потому, что обладает внешностью типичного бандита или злодея какого безбашенного, нечто из классификации Ломброзо, с низким лбом и тяжелым взглядом из-под тяжелых надбровных дуг – отнюдь. Вполне себе приятная внешность, можно сказать, даже по-мужски привлекательная, но достаточно обычная. Только чувствовалась в нем некая спокойная уверенность, внутреннее равновесие сильного духом человека, решительного, способного на мощные поступки и действия. И, без сомнения, весьма опасного человека. Анна отчетливо чувствовала исходящую от него духовную и физическую силу. Но странное дело, тем самым своим обостренным внутренним чутьем и видением она совершенно четко знала, что ей незачем его опасаться. Мало того, когда они сидели рядом, смотрели на озеро и разговаривали, пусть и коротко, она чувствовала поразительное, абсолютное внутреннее спокойствие. Странное такое чувство, незнакомое. И, только подъезжая к задней калитке ворот, Анюта сообразила, что они не представились друг другу и она все так же не знает, как его зовут. И расстроилась этому обстоятельству как-то уж слишком глубоко для столь незначительной мимолетной встречи и ерунды. И утаила от тетушки с Леной факт своего полузнакомства с соседом, и ворочалась в постели, и все никак не могла заснуть, вспоминая его выразительное, интересное лицо, непростой, словно сканирующий, глубокий взгляд и красивое тело мужчины в великолепной форме, подсвеченное розовыми рассветными лучами. А утром ехала к заливу и чувствовала непонятное нетерпение, словно спешила на свидание, и, сама себе поражаясь, остужала свою странную восторженность и нетерпеливое ожидание едкими ироничными и колкими замечаниями, напоминанием про возраст, и все равно нервничала в предвкушении возможной встречи. Трепетала. Еще на этапе покупки и оформления участка Северов провел полную, тщательную рекогносцировку окрестностей поселка в радиусе тридцати километров. Ну так, пробежался, в легком режиме ежедневных тренировок, расширяя круги от центра – просто интересно, да и не помешает знать, где он собрался построить дом мечты и отдохновения. Получилось с этим поселком и его желанием заиметь тут собственность все случайно и как-то внезапно. Но когда он приехал сюда и увидел воочию, а не на картинке – это озеро, сосны, в мешанине каменных глыб поднимавшиеся по периметру на скалы, – даже этот спуск к воде, состоявший, казалось бы, из одних валунов и базальтовой плиты, который он собирался приобрести, то почувствовал практически сразу – это его. Вдохнул поглубже, задержал дыхание, а на выдохе уже точно знал, что совершенно созвучен с этим местом, что оно дает ему силы, наполняет чем-то чистым, истинным и здесь у него будет тот самый дом. Это как с женщиной: когда любишь, то сразу, и не любишь тоже сразу. Первое время Антон редко наезжал в Озерное, такой расклад был по службе, никуда не денешься, но при любой возможности старался приехать в поселок и находиться в нем как можно дольше. Последние годы это удавалось все чаще. Разумеется, он знал, что местные жители относятся к нему с настороженностью, считая не совсем чтобы своим, мало того, тщательно поддерживал имидж замкнутого, нелюдимого и опасного человека, чурающегося общения с другими людьми, – так оно удобней, отсеивает лишние вопросы и чужую навязчивость. Никогда не пренебрегавший основным постулатом «Знание – сила и безопасность», Северов обладал достаточно полной информацией про всех владельцев жилья в поселке, про их домочадцев и обслуживающий персонал и, разумеется, про «крестную мать» этого элитного поселения Александру Юрьевну был прекрасно осведомлен, даже более чем. А вот ее племянницу увидел впервые. И как-то так эта племянница его зацепила, вот прямо с первого взгляда, когда, возвращаясь с тетушкой и ее компаньонкой, очень красивой девушкой Леной, с пляжа «Майами», прошла метрах в трех от него, не заметив Антона, собиравшего между сосен сухие шишки про запас для камина, настолько увлекшись беседой с женщинами. Как, впрочем, и ее собеседницы. А он вот засмотрелся. И долго стоял, задумчиво провожая удаляющуюся троицу взглядом. Второй раз они столкнулись, когда Антон вернулся с рыбалки. Девушка вдруг впорхнула на причал и резко остановилась, увидев его, и уставилась изумленно. А его что-то так проняло не по-детски. Он посмотрел в эти любопытные, немного настороженные светло-зеленые глазищи и чертыхнулся про себя. Да ладно. Да ну… И весь последующий день, мысленно посмеиваясь и иронизируя над собой, напоминая про возраст и что там в какое ребро прилетает, хмыкая и покручивая головой, вспоминал девчонку. Вот прямо стояла она у него перед глазами. Она напоминала Антону куколку-балетницу. Была у его деда старинная музыкальная шкатулка, у которой открываешь крышку – и выплывает из недр фарфоровая фигурка куколки-балерины на постаменте и крутится под механическую музыку. Мальчонкой он завороженно смотрел на эту куколку и осторожно трогал пальчиком, боясь повредить в ней что-нибудь хрупкое, и, наверное, благоговел, так поражало его искусство мастера, сотворившего эту маленькую куколку настолько точно, что она была как живая. Эта девчонка чем-то очень напоминала ту саму фарфоровую балеринку: стройненькая, не худющая, а изящная, вся такая гармонично скроенная, ладненькая. Эдакий типаж женщины-девочки, в чем-то навсегда остающейся наивной, чистой, светлой. Ну надо же, все удивлялся себе Антон. И вздыхал, признавая очевидный факт: вот так вот, Антон Валерьевич, вот так. Приезжая в дом у озера, он всегда переключал в себе некий тумблер, перестраиваясь практически сразу же на режим отдыха и душевного расслабления. Занимался только тем, от чего получал настоящее удовольствие: рыбачил, много читал исключительно настоящие книги на бумажных носителях, много гулял, рано ложился спать, рано вставал. Для полноценного отдыха и сна Антону давно уже хватало часа четыре-пять, а здесь то ли воздух был особенным, то ли и на самом деле организм расслаблялся, но спал он часов по шесть, просыпаясь перед самым рассветом, и отправлялся в лес на пробежку. Нравился ему этот лес, дышалось тут сладко, во всю ширь, и, пробежав привычную дистанцию, там же, в лесу, на удобной полянке, он обычно делал серию ежедневных упражнений, а после по настроению: либо возвращался домой, либо добегал до дальнего озера и плавал. Вот так несколько дней назад он решил поплавать и, почти уже спустившись с косогора к озеру, вдруг заметил эту девушку, плавающую в теплом заливчике. И тормознул, зашел за ствол сосны, чтобы не напугать ненароком ее своим появлением. А потом она вышла из воды. Голенькая. И розовые лучи солнца, выползавшего из-за скалы, словно окутали ее мокрое гибкое тело, засверкав на каплях воды. М-да. Вот и все, как любит приговаривать его матушка. Вот и все. Днем Антон прогулялся по грунтовой дороге, что буфером проходила между стенами заборов, ограждающих участки, в том числе и Александры Юрьевны, и лесом, и поднялся по «серпантину» на верх пригорка – побродил, одним словом. А на следующее утро, мысленно остужая себя и посмеиваясь над собой, над неким предчувствием, ожиданием, теплившимся в груди, побежал на пробежку, решив, что сегодня он обязательно захочет искупаться в дальнем озере. Он совершенно определенно знал, чувствовал, что она приедет на своем велосипедике. И она приехала. Северову стоило больших трудов, чтобы не расхохотаться во весь голос и сохранять внешнее спокойствие, когда девушка ползала по косогору, прячась за кустами и камнями, громко посапывая от усилий и сосредоточенности, производя какофонию звуков своими разведывательными передвижениями. А потом, разоблаченная в подглядывании, она подошла к нему, и, разговаривая, Антон вдруг обратил внимание на ее узкие ладошки с длинными тоненькими пальчиками… И эти тоненькие, изящные пальчики, производившие невероятно красивые, завораживающие его движения, сместили что-то у него в мозгу окончательно. Или поставили на место. Незамеченным он проводил ее до калитки общего забора, перед подъемом на гору, даже бежать не пришлось, так, трусил чуть сзади по лесу, настолько медленно она ехала, погрузившись в свои размышления. И проследил с вершины, как девушка спустилась по «серпантину» со скалы, проехала по грунтовке и завела велосипед на участок через заднюю калитку. И на следующее утро снова отправился на дальнее озеро. – Здравствуйте! – обрадованно поздоровалась девушка, остановившись наверху. Помахала ему рукой и принялась торопливо спускаться с косогора вместе с велосипедом на этот раз. – Мы с вами, – чуть запыхавшись, остановилась она возле него, – даже не представились вчера друг другу, – и протянула ему свою тонкую изящную ладошку. – Я Анна. – Антон Валерьевич, – принял и очень осторожно пожал эту фарфоровую ладошку Северов. – Вот и замечательно! – чему-то радовалась девушка. Как и вчера, поплавали каждый по своей программе: он – нагрузочно, на скорости, чтобы сильно не охлаждаться; она – плескаясь как малек на мелководье. И когда Антон вышел из воды и переоделся, то предложил: – Я хотел бы показать вам одно место, – указал он рукой вправо вдоль берега, в сторону леса. – Далеко? – безмятежно поинтересовалась девушка. А Северова прямо вот шоркнула эта ее доверчивая безмятежность: а если бы он был козлина какой с гнусными намерениями, а она выказывает полную готовность неизвестно куда и неизвестно с кем идти. – Нет, не далеко, – сдержал он себя, чтобы не начать назидать наставлением по безопасности. И, уже привычно за последние дни, мысленно усмехнулся, посмеиваясь над собой, – эк его пробрало-то, однако. – А велосипед? – спросила девушка, не подозревая о штормивших в мужчине мыслях и чувствах в свой адрес. – Или лучше на нем поехать? В принципе, – посмотрела она задумчиво на своего железного друга, – мы вполне можем поместиться на нем вдвоем, если вы поведете, а я сяду на раму. – И посмотрела на Антона веселыми зелеными глазами: – В старых советских фильмах герои так часто девушек катали. Северов тут же представил себе, самым красочным и ярким образом, что ему придется претерпеть, если он посадит девушку впереди себя на раму, а она откинется ему на грудь для равновесия… Ну, в общем, нет пока.