Станция Тиви находилась примерно в километре от моего места назначения. Когда я вышел из вагона, в лицо ударил холодный ветер, дующий со стороны океана. Я огляделся. В деревне мне не доводилось бывать уже очень давно. Даже вокзал, место, находящееся в центре, был окружён деревянными домиками. Я нащупал в кармане кулон в виде ДНК, сжал его в кулаке и направился к цветочному магазину Иды. Спасибо Темзе, что сама написала адрес на всякий случай, и мне не пришлось ставить её в известность. До ветхого здания с вывеской «Пальма» я добрался минут за двадцать. Сердце билось, словно птица в клетке. Я нервничал, оттого ладони вспотели. «Гарьер, соберись. Это всего лишь разговор», – пытался успокоить сам себя. И вошёл в небольшое помещение цветочного магазина. В нос ударил запах свежести. Вдоль стен стояли стеллажи с горшками и вазами, повсюду были неизвестные мне растения. Ида, стоявшая за прилавком, одарила меня холодным взглядом. Сначала я её даже не узнал. – Гарьер? Что-то случилось с Теми? – испуганно спросила бывшая одноклассница. – Нет, всё в порядке. Я приехал поговорить с Юноной. Она сложила руки на груди и вопросительно подняла брови: – О чём? – Это не твоё дело, – твёрдо, но тактично ответил я. Ида сначала презрительно сощурилась, а затем холодно отчеканила: – Моё, ещё как моё. Сейчас она на работе. Ты, я так понимаю, собираешься её отвлекать. Поэтому или говори, зачем припёрся, или вали обратно. Что ж, хорошего приёма от Хорнкиван ожидать и не следовало. Когда-то наши родители были близкими друзьями, поэтому и мы в детстве дружили. Её удочерили в возрасте восьми лет. И вскоре после этого родилась Темза. Их родители владели сетью кофеен в Джаро. Поэтому Темзе в качестве наследства досталась квартира в небоскрёбе, а Иде – крупная сумма, которую та вложила в маленький дом на окраине Тиви и стартовый капитал для цветочного магазина. Общаться мы перестали в тот день, когда я поступил в Полицейскую школу. Ида сказала, что не намерена продолжать дружбу с человеком, который работает во благо Рудо Йовича. Тогда я был слишком зелен, чтобы огорчиться этим фактом, а теперь, наконец, всё понял. Оттого меня недолюбливала и Темза, постоянно норовя что-нибудь раскопать. Кто ж знал, что всё именно так обернётся. Я тяжело вздохнул и решил говорить начистоту: – Ида, послушай. Ты должна понимать, что наши разногласия в прошлом. Мы теперь заодно. Я просто хочу поговорить с Сафи. Это займёт пять минут. – Я всё равно не до конца тебе доверяю, – процедила она, – ты ещё ни разу не доказал, что на тебя можно положиться. Все твои заслуги – трусость. Ты мог бы сразу привезти девчонку в Тиви. Почему этого не сделал? Мне показалось, что в комнате стало холоднее. Ида хмурилась и говорила таким тоном, что её и без того низкий голос стал казаться загробным. – У меня нет ответа на твои вопросы, – стал оправдываться я, – каждый день задаю их себе. Поэтому и приехал. Мне нужно извиниться. Ида несколько секунд сверлила меня ледяным взглядом синих глаз, а затем сказала: – Ладно, – она указала рукой на подсобку, – Юнона там. Даю тебе десять минут. – Спасибо. Подсобное помещение было не больше нашего с Максом кабинета. Пахло смесью сырости, грунта и каких-то цветов. Вся комнатушка была заставлена стеллажами с растениями разных видов. На полу стояли большие, на полках – поменьше. За мебелью Юноны не было видно. Я осторожно ступал между полками, стараясь ничего не задеть. Наконец, за одним из стеллажей оказался стол, за которым сидела Сафи. Она пересаживала небольшие ростки в горшочки побольше. В ушах девушки были воткнуты наушники. От напряжения она прикусила губу. В старенький деревянный стол был вмонтирован странный источник света с десятком маленьких лампочек. При виде Юноны желудок сделал сальто. Невольно я стал рассматривать лицо девушки, которое до этого видел лишь покалеченным или на фотографиях полицейских сводок. Синяки уже практически зажили, и где-то внутри моего сознания появилась мысль: Юна весьма симпатична. Наконец, она заметила меня и подняла взгляд. Несколько секунд она удивлённо смотрела прямо мне в глаза. Короткая стрижка шла ей, обнажая красивые черты лица и делая глаза ещё больше. Они походили на два чёрных ночных неба, в которых сейчас вместо звёзд отражались лампочки. На ней был надет выпачканный фартук и дурацкая растянутая кофта. – Зачем приехал? – холодно спросила Юнона, вынимая наушники и складывая грязные от почвы руки на груди. Я почесал затылок, поправил очки и потупил взгляд: – Хотел извиниться лично. Не могу избавиться от чувства вины за то, как обошёлся с тобой. Юна не опускала холодного взгляда, зло хмыкнула и ответила: – Мне не нужны извинения. Я тебе об этом писала. И, ей-богу, – она закатила глаза, – лучше бы ты пристрелил меня в лесу. – Не лучше, – возразил я. Она отвела взгляд в маленькое грязное окно, и в подсобке повисла странная тягучая тишина. Мне вдруг стало неловко. Кажется, Макс оказался прав, и решение приехать сюда было настоящим ребячеством. Юнона будто прочла мои мысли: – Гарьер, я не держу на тебя зла, можешь перестать мучиться. Я сделал неуверенный шаг вперёд, облокотился ладонями о стол и виновато сказал: – Спасибо, мне стало легче. Но это было неправдой. Внутри варились странные смешанные чувства. – У меня есть ещё кое-что, кроме жалких извинений. Я достал из внутреннего кармана кулон в виде раскручивающейся спирали ДНК. Юна повернулась, пару мгновений недоуменно глядела на мою ладонь, а затем встала и подошла ближе. – Мамин… – тихо прошептала она. Затем дрожащей рукой коснулась моей ладони и забрала кулон. От кроткого прикосновения по затылку пробежали мурашки. Она подняла на меня чёрные глаза. В них больше не было холодности. – Спасибо, – пробормотала Юнона и прижала украшение к сердцу, – я знаю, что это ты обнаружил труп отца. Но даже и представить не могла, что заберёшь кулон. – Да не за что. Это всё, что я могу для тебя сделать, – и, немного смущаясь, добавил: – Тебе идёт новая стрижка. – Издеваешься? – вдруг насупилась Юна. – Ни капли, – честно ответил я. Внезапно в магазине послышался шум. Кто-то вошёл в дверь. Я машинально потянулся к кобуре. – С ума сошёл? Это всего лишь посетители, – хохотнула Юнона, – целый день ходят туда-сюда. Поэтому я в наушниках. Но у меня было дурное предчувствие. Я проигнорировал объяснение Юны и на цыпочках подошёл к двери. Приставив ухо, стал слушать: – Что вам подсказать, молодые люди? – раздался голос Иды с неожиданно вежливыми нотками. Я и не знал, что она умеет быть обходительной. – Да так, прогуливаемся, решили заскочить в ваш магазин. Хороший ассортимент, – говорили незнакомые голоса. В этот момент Юнона тоже подошла и тоже прижалась ухом к двери. – Спасибо, – голос Иды изменился и стал чуть прохладнее, – ко мне редко заходят случайные посетители. Всё-таки «Пальма» находится на самой окраине Тиви. – Неужели? – спросил другой человек. – Ага, – будто бы беззаботно отвечала Ида, – что ж, господа, вас аж пятеро… Может, я могу предложить что-то необычное для каждого из вас? Пятеро. – Нет, всего лишь хотели задать пару вопросов. Мы переглянулись. – Юнона, – тихо и быстро заговорил я, – где твой либерган? – Всегда при мне, – ответила она и хлопнула по карману, – но у меня только одна пуля. – Чёрт, – выругался я и мысленно себя отругал за то, что оставил дома лишние патроны, оставшиеся от заварушки с Гектором, – очень мало. Но мы постараемся. – А вы работаете одна? – спросил незнакомец у Иды. – А зачем интересуетесь? – ответила та вопросом на вопрос. – Да так. Сложновато, наверное, такой магазин содержать в одиночку. Мы снова переглянулись. Нужен был план. – Гарьер, – тихо заговорила Юна, – из подсобки есть ещё одна дверь, ведущая в дом. Мы можем обойти, зайти с улицы и напасть со спины. – Идея хорошая, но они наверняка оставили кого-нибудь снаружи. – Если будем работать в команде, всё будет хорошо, – ответила она, – у тебя-то пули имеются? – Конечно, – кивнул я и поправил очки, – только вот, ты останешься здесь, потому что… – Исключено, – перебила Юна, – не недооценивай меня.