– Что оно делает? – Ничего. Просто держится у тебя на пальце – во сне. А в реальности его нет, – Ошь говорил отрывисто, будто уже начал жалеть о своей идее. – То есть оно будет у меня на пальце только во снах – в любых и всегда? – Ну да. Это часть меня; пока я здесь – оно тоже здесь. Подарок заиграл новыми красками. Марина снова его оглядела, изучая, почти любуясь – это волосяное колечко было ценнее, чем самое шикарное кольцо из золота-брильянтов. Полный смысл сказанного Ошем дошёл до неё не сразу. А когда дошёл – в солёном воздухе уже растворялись последние отсветы мерцания юноши-«призрака». Глава 16. Сбывшаяся мечта Может, уехать? Запихнуть в рюкзак ноутбук и планшет, побросать в дорожную сумку пару смен одежды и шлёпанцы – и сбежать. Поселиться в городке на берегу Адриатики, днём работать на веранде тихого отеля, за одним из крепко сбитых деревянных столов, в зелёной тени навеса из лоз винограда и лиан киви, а вечером вливаться в поток людей на улочках старого города, гулять по набережной, рассматривать шикарные яхты и утлые судёнышки, жевать купленный здесь же ужин: аппетитно пахнущий базиликом и копчёностями треугольник пиццы, или сэндвич с большим куском только что пожаренного на гриле сочного мяса, или мороженое-джелато – хрустящий вафельный рожок, нежный сливочный пломбир с каким-нибудь интересным вкусом… Полной грудью дышать свежим воздухом – одновременно морским и горным, хрустально-прозрачным, к которому примешиваются разве что запахи хвои и уличных жаровен. А может, махнуть в другую сторону – во влажно-тёплую Юго-Восточную Азию, где море совсем другое, но тоже ласковое, а от выбора фруктов (или чего поэкзотичнее) разбегаются глаза. А может, поездить по собственной стране – здесь ведь тоже есть моря и не только… Марина уже делала так раньше. Но, увы, не видела смысла сделать так сейчас. Опыт показывал: когда едешь одновременно работать и отдыхать, страдают и работа, и отдых. Логика подсказывала: скрыться от своих страхов всё равно не получится. Куда бы Марина ни поехала, сны будут с ней везде. Ведь нельзя же совсем не спать. И нельзя сбежать от тьмы внутри себя – её можно только победить. Почему сноходцы не общались друг с другом наяву? Могли бы вместе снимать жильё. Или хотя бы организовывать короткие сверхсекретные встречи на конспиративной квартире, держа в руках газету «Правда» и придерживая волочащийся по земле парашют. Так было бы безопаснее, особенно теперь, когда уже несколько сноходцев были похищены поодиночке, синхронно во сне и наяву. Но нет. И Куратор, и Алексы настаивали, что два мира не должны сближаться. Наяву человек живёт одной жизнью, во сне – другой, и важно их не смешивать. Чтобы не разучиться различать. Подробности о похищениях Марина узнала от Алекса-«богатыря», который посменно с Алексом-стрелком стал работать её охранником в мире снов. С одной стороны, такой надзор радовал: Марина давно привыкла к Алексам и поладила с ними, вдобавок эти двое были лучшими в своём деле. С другой стороны, такой надзор нервировал: раз задействованы суперпрофи, значит, и ситуация нерядовая. В любой момент может напасть новый кошмар – ещё хуже прежних. Но если враг рассчитывает таким образом добраться до юноши-заблудшего, его ждёт провал. Марина никому не сказала, что успела встретиться с Ошем и посоветовать ему ни в коем случае не приближаться к ней. Так будет безопаснее для него: он не станет двойной мишенью. Да и для неё так будет лучше, наверное. Однако на душе после той встречи было неспокойно – не только из-за Алексов, но и из-за самого Оша. Время охотников на кошмаров тратилось впустую, во снах Марины им ловить было нечего – буквально: трудно ловить на живца, если живца нет. А Ошь… Как-то плохо они расстались. Не договорив, не договорившись – на полуслове, едва сблизившись и вновь оттолкнув друг друга. Заглушить мрачные мысли можно бодрыми разговорами – но сейчас не было сил куда-то ехать, с кем-то общаться, надевать маску беззаботности и держать её, чтобы не упала, не треснула. Палец Марины, зависший над контактами Наташи, ткнул в экран смартфона, закрывая записную книжку. И открывая папку игр. Сгодилась бы даже «три в ряд» – чем банальнее, тем лучше. Успокаивающая монотонность. И всё же Марина, поколебавшись, выбрала давно скачанную, но пока ни разу не запущенную новинку – «Портал „Вомбат“» про фантастические приключения зверюшек в Австралии. Яркую, красочную, подчёркнуто милую. И отлично выключающую из реальности: знай себе прыгай по локациям, собирай квандонги да уворачивайся от змей с пауками – вот и все цели. Выполнил очередное задание – получил очередной приз. Понятно, просто, приятно. …и пусто. Где-то через час вопли внутреннего голоса стали такими громкими, что перекричали даже саундтрек игры. Расслабиться не удалось – всё это время напряжение лишь копилось внутри, чтобы в конце концов прорваться. В общем, с прокрастинацией не сложилось. Зудевшее беспокойство требовало действий – не просто активных, но и приносящих хоть какую-то пользу. К счастью, оно не уточняло, в чём польза должна выражаться и кому должна предназначаться. Марина потянулась за планшетом. Новый мини-комикс был прекрасен. До тех пор, пока Марина не начала его рисовать. Чем дальше продвигалась работа, тем тусклее становился энтузиазм. Изображение перегружалось мелкими линиями – раздражающими, ненужными. Они не добавляли смысла, они убавляли ясности. Марина-то знала, что хотела сказать этим комиксом, ведь она была его автором; но услышат ли другие люди её голос сквозь трескучие помехи?.. * * * Побег за тридевять земель был бессмысленным. Зато побег в ближайший парк имел сразу два смысла: и проветрить голову, и ещё раз поискать Авиатора. Во сне Авиатор был в том самом парке; наяву его там не было – или они с Мариной всё никак не пересекались, будто две параллельные прямые. Но чем больше попыток, тем больше шансов на успех, ведь так? Сборы были беспокойными, Марина вскидывалась от любого звука: совсем недавно она трижды собиралась в парк – и это трижды оказывалось кошмаром. В прямом смысле слова. Как объяснил Алекс-«богатырь», она попала в ловушку матёрого монстра: сон внутри сна, а внутри него – ещё один сон, и так далее. Как матрёшка. И каждый раз, когда Марине казалось, что она просыпалась, на самом деле она проваливалась всё глубже, слой за слоем. Наверное, эта пена снов её в конце концов задушила бы – если только монстр не схватил бы её раньше. Он медлил лишь потому, что вовсе не Марина была его целью: она была чем-то средним между приманкой и заложницей. Настоящей целью монстра был юноша-заблудший. И Ошь пришёл – спас её. Более того, им обоим удалось улизнуть. Чудо, не иначе. Эх, как он там сейчас?.. Только когда захлопнулась дверь подъезда и Марина вышла на дворовую дорожку, страх ослабил свою хватку. Похоже, на сей раз всё точно наяву, а не во сне. Не в кошмаре. * * * Когда наконец получаешь желаемое, в первую секунду ощущаешь не радость, а растерянность: это что, правда оно? И что теперь с ним делать? Марина видела перед собой мужчину из сна. Того самого Авиатора. Вроде бы. Наверное. Точно ли это он, не подводит ли её память, не обманывает ли её зрение? Но вот мужчина, словно почувствовав взгляд, обернулся, заметил Марину – и все сомнения развеялись. Точно он. Тот самый цепляющий, не отпускающий взгляд глаза в глаза. Только теперь этот неразрывный зрительный контакт вызывал не панику, а… хотя нет, всё-таки панику. Однако на сей раз Марина не бросилась наутёк. Она замерла на месте. Авиатор неуверенно кивнул в знак приветствия – как тогда, во сне. Марина кивнула ему в ответ, просто зеркально повторила его движение – но это было уже не как во сне. Чуть помедлив, он зашагал ей навстречу. Неуверенность прошла, движения обрели энергичность. Несколько десятков шагов – и он совсем рядом. – Извините, мы с вами раньше нигде не виделись? – Авиатор смотрел с доброжелательным интересом и, похоже, изо всех сил старался вспомнить. – Да вроде нет… Но я часто здесь гуляю, – Марина выбрала осторожную полуправду: в конце концов, она ничегошеньки не знала об этом человеке. Он мог был товарищем-сноходцем – а мог и не быть. – А! Я тоже тут гуляю – живу рядом, – Авиатор махнул рукой куда-то вбок, в направлении высоток-новостроек. – Не хотите прогуляться вместе? Желание Марины исполнилось. План был выполнен – и даже перевыполнен. Авиатор не просто нашёлся, он сам заговорил с ней. И продолжал говорить. Через полчаса Марина знала, что его зовут Дима, что он работает в известной айти-компании, что на прошлых выходных он с друзьями ездил в соседний город, а на этих собирается на выставку, что по образованию он физик, что постоянно учится новому, вот заказал три свежие книги по своей специальности, а к ним в подарок магазин зачем-то приложил пьесу, пришлось в мусорное ведро выбросить… Спросить его про сны было трудно: тема почему-то казалась секретной, да и всё никак не приходилась к слову. Однако Марина умудрилась-таки приплести сны к разговору об отпусках. – Выспаться? Ага, только на отдыхе и получается, факт, – рассмеялся Дима. – Но это не самое интересное, что там можно делать. – Тебе не интересно смотреть сны? – Марина попробовала ещё раз. – Да я их почти никогда не запоминаю, – он легкомысленно отмахнулся. – Хотя… иногда бывает. Когда снятся какие-то яркие приключения, путешествия… Вот, например, ты бывала в Гонконге? После этого на Марину обрушился ещё вал информации: о пике Виктории и Большом Будде, о паромах и канатной дороге, о границе с Китаем и местной валюте, о том, где английский худо-бедно понимают, а где не понимают совсем, о суперудобном гонконгском аэропорте… и, конечно, об авиации – он действительно её любил. Когда Дима предложил зайти в кафе, Марина с радостью согласилась. Не потому что была голодна, а потому что нельзя одновременно есть и говорить. …можно, доказал Дима. Почти залпом осушил запотевший стакан газировки, пододвинул к себе свою порцию мороженого и продолжил. Он был славным и общительным – общительнее даже Алекса-«богатыря» (хотя казалось бы, куда уж больше). На голове у Димы было много седых волос – но это явно была ранняя седина, как у того однокурсника, который начал седеть почти сразу после поступления. Лицо было молодым, с подвижной мимикой и широкой мальчишеской улыбкой. Голос – бодрым и громким. Немного слишком громким. А ещё Дима, кажется, старался понравиться. Но чем больше он старался, тем меньше преуспевал. Ещё час назад Марина стремилась к нему изо всех сил. Теперь её стремление развернулось на 180 градусов. Почему? Он ведь не делал ничего плохого. Был образован, вежлив, дружелюбен. И всё-таки сейчас Марина охотнее бы сидела за одним столом с кем угодно другим, даже с Куратором, на которого по-прежнему сердилась за его выкрутасы, но который при этом умел вызывать доверие – или втираться в него. Куратор тоже старался быть обаятельным – и у него получалось. Или он не старался, а просто был таким? Кто-то усилием воли врубает свои социальные навыки на полную мощь, чтобы не выглядеть в чужих глазах нелюдимым букой; а для кого-то быть в центре внимания и очаровывать людей – так же естественно, как дышать. Каждому своё. Марина почти сочувствовала Диме; однако сочувствие не равно симпатии, уж её-то не включишь волевым усилием. Искра либо есть, либо нет. Пытаться высечь её искусственно – всё равно что тереть шерстью не янтарную палочку, а восковую свечку. К сочувствию примешивалось разочарование. Марина так мечтала об их встрече – и что? Сама придумала дурацкую надежду и сама себя ею обманула. А теперь сникла, отвечала рассеянно, только и думала, как поскорее уйти, – будто Дима хоть чем-то был перед ней виноват. Он не был сноходцем – почти наверняка. Не мог же он так правдоподобно притворяться, игнорируя все осторожные намёки и сразу съезжая с темы снов на что угодно ещё. Он, вероятно, мог бы стать сноходцем: его сон был невероятно красочным и детальным, напитанным силой – той самой силой, которая позволяла сотрудникам Куратора творить чудеса. Но согласился бы он? Не навредило бы это ему? Марина вспомнила, сколько сноходцев пострадали, сколько были похищены – причём похищения продолжались даже после усиления мер безопасности. Желает ли она кому-нибудь такой жизни? Имеет ли право ставить кого-нибудь перед таким выбором? – О чём задумалась? – полушутливо-полусерьёзно спросил Дима. – Да так, работа вспомнилась. Эх, взять, что ли, пример с тебя и сходить на недельку-другую в поход, перезагрузить мозги? – Марина не могла решить очень многое, но одно решила твёрдо: не обижать и не отталкивать того, кто ничем этого не заслужил. Не нагружать другого человека своими тяготами, не заставлять его платить по её счетам. Дима успокоился и оживился ещё сильнее, принялся за рассказ о прошлых походах, о подготовке к следующему. Марина внимательно его слушала, искренне восклицала и смеялась, сама травила байки о путешествиях. …и всё же когда на выходе из парка они, обменявшись контактами, попрощались и разошлись в разные стороны, она испытала огромное облегчение. Глава 17. Похищение – Такое бывает, когда сильно устаёшь. Или когда что-нибудь скрываешь, – сообщил Алекс-«богатырь», болтаясь в темноте. Марина скорее чувствовала, чем видела, что он где-то рядом. Темнота была непроглядной. И в этой темноте ничего не было – даже гравитации. Только они двое, зависшие посреди пустоты. До прихода Алекса-«богатыря» сон был ещё более пустым, замершим сразу после своего возникновения и не успевшим ни сформироваться, ни наполниться. Возможно, так получилось, потому что Марина не хотела спать. Точнее, её тело просило об отдыхе, но её разум вопил, что никакого отдыха во сне не будет, только напряжённая скука.