Заметив её растерянность, он шагнул к ней, приблизился вплотную. Марина вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его руки к своей. Он тут же отдёрнул руку. Однако смотрел так, словно хотел, наоборот, схватить и не отпускать. Не потерять. Как утопающий хватается за соломинку. – Почему не сказал, что ты заблудший? – пробормотала Марина первое, что пришло в голову. – Что я кто?.. – вот теперь растерялась не только она, но и он. С опозданием Марина спохватилась, что Ошу неоткуда знать, как сноходцы зовут таких как он. И как относятся к таким как он. Впрочем, об отношении он как раз мог иметь представление… – Заблудшие – те, кто погрузился в мир снов слишком глубоко и не может найти дорогу назад. Так их у нас называют. Слушай, я сама про заблудших узнала всего неделю назад, да и то из-за тебя. Я совсем новичок, почему ты просишь помощи у меня? – этот вопрос был гораздо логичнее предыдущего. – Именно потому что ты новенькая. Остальных просить без толку, – голос Оша пропитала горечь. – А ты просил? – недоверчиво уточнила Марина. – Просил. Никто не согласился. Одна вообще чуть голову мне не снесла! – Ошь начал отвечать сдержанно, но под конец сорвался. – Они… они боятся, – Марина сама не понимала, почему пытается оправдать сноходцев. – Что я стану кошмаром и нападу на них? – кажется, он пытался едко пошутить, но шутка не удалась – она была слишком близка к правде. И похоже, они оба это заметили. – Получается, ты знаешь?.. – Я чувствую, – его голос стал совсем тихим. – Что меняюсь, что могу измениться ещё сильнее. Снова повисла тишина. Впрочем, ненадолго: – Хочешь, я научу тебя находить здесь людей, в чьих снах ты уже бывала раньше? – требования сменились подкупом. Марина вспомнила авиатора с его ярким и детальным сном про парк неподалёку от её дома – этот человек, видимо, жил в её районе. Он мог тоже быть сноходцем – или стать им. Тогда ей было бы к кому пойти после столкновений с кошмарами наяву, было бы с кем посоветоваться… Однако Куратор предупреждал, что заблудшие опасны. И явно не одобрил бы сделку с одним из них. Марина научилась сдерживать любопытство и необдуманные порывы. Но не научилась сдерживать жалость. Ошь выглядел таким отчаявшимся и одиноким, что захотелось обнять его, утешающе погладить, скользнуть рукой в тёмные пряди… В прошлый раз, когда она подпустила его слишком близко, он выпил её силу. Марина не забыла те холод и темноту. Она позволила ему это, но не представляла, чем это окажется. – И кстати, ты всё ещё у меня в долгу, – Ошь не вытерпел, попытался прекратить её колебания и склонить на свою сторону силой. – Вовсе нет, – чаша весов качнулась, но не в ту сторону. – Ты и моя коллега спасли меня; я спасла тебя. Мы квиты. Он неверяще уставился на неё. Такого он не ждал. И не хотел. Марина напряглась. Что он сделает теперь? Секунда растянулась до бесконечности. Между двумя ударами сердца пронеслась целая жизнь. – Квиты, – еле слышным эхом откликнулся Ошь. Марина думала, он будет спорить, уговаривать, снова вспылит или схватит её за руку… Нет. Он не сделал ничего из этого – молча и неподвижно стоял на месте. И выцветал. Растворялся в пространстве. Уходил. – Эй, подожди, я… – Марина хотела сказать ему что-то ещё, сама не зная что, потянулась к нему. Её пальцы схватили пустоту. Глава 13. Один за одним На душе скребли кошки, на рисунках мяукали котята. А ещё на рисунках пели волшебные птицы, сияла магия дружбы и даже злые колдуны заключали перемирие с добрыми ведьмами. Марина долго сомневалась, стоит ли выкладывать в своём блоге слащавые рисунки по довольно-таки циничному и стёбному мультсериалу. Сомневалась до тех пор, пока не вспомнила, зачем их рисует и зачем завела блог – ради собственного удовольствия, а не ради лайков, подписчиков и стопроцентного копирования каноничных образов. Как и ожидалось, кто-то из комментаторов указал ей на искажение канона. А вот что стало неожиданностью, так это популярность рисунков: счётчик лайков крутился быстрее, чем когда-либо. Видимо, в нынешние времена многим хотелось чего-то светлого и сладкого, а не тёмного и острого, пускай даже второе было ближе к истине. В жизни Марины стало больше рисования: к работе прибавилось хобби. При этом усталости от рисования стало меньше. Когда делаешь дело не потому что надо, а потому что хочется, это заряжает энергией. Даже если разницы между двумя делами почти нет. С физической энергией всё было хуже, чем с моральной, в духе «только что проснулась, а уже устала». Марина поднималась с кровати вся разбитая, с туманом в голове и болью в мышцах. Постельное бельё сминалось не больше, чем обычно, – значит, Марина не ворочалась ночь напролёт, повторяя наяву движения из тренировок во сне. Но тренировки были слишком реалистичными, и её тело начинало верить, что они происходили на самом деле. «Ты занимаешься какой-нибудь физической активностью?» – спросил Алекс-«богатырь» ещё на первом занятии. Марина кивнула – мол, конечно, занимается. Уточнять, что вся её физическая активность заключается в прогулках да в короткой разминке для спины и плеч (иначе те давно отвалились бы из-за сидячего образа жизни), не стала. Похоже, обманула сама себя. Она внимательно посмотрела на свои руки – слабые. Слишком слабые. В школе она едва подтягивалась один раз; сейчас, наверное, и того не сможет. Ну и какой тогда из неё боец? Марине не нравилось оружие. Ещё меньше ей нравилась перспектива вступать в бой и кого-то ранить. Убивать. Даже если этот «кто-то» – кошмар. Но если она не научится атаковать, то не научится и защищаться. Защищать. Что ж, пусть ей никогда не стать Алексом – она всё-таки постарается приблизиться к их уровню настолько, насколько это возможно. Город менялся. Сначала везде появились новые оградки – нелепые, толстым слоем покрашенные жёлтой и зелёной краской, сквозь которую быстро проступила ржавчина. Тогда рабочие покрасили оградки ещё раз. И ещё. А потом заменили на более качественные и менее аляповатые. Вслед за оградками перемены коснулись детских площадок – там появились новые комплексы из горок, лазалок, качелей. Ярких и симпатичных. Изменилось покрытие детских зон – вместо асфальта или земли там стали класть что-то вроде ковра из резиновой крошки; он не был мягким, но был слегка пружинящим – по такому не скользко бегать, и на таком менее опасно падать. Последним изменением, внесённым буквально пару лет назад, стали спортплощадки. Тоже с резиновым покрытием, а ещё с новенькими тренажёрами – простыми, но надёжными. Сначала спортплощадки стояли пустыми: люди проходили мимо, изредка косились на них или вовсе не замечали. Пустовала и спортплощадка около Марининого дома. Но однажды кто-то решился и стал там заниматься. Глядя на него, решились и другие, теперь спортплощадка редко пустовала; однажды даже в середине рабочего дня какой-то мужчина в деловом костюме небрежно бросил пиджак на лавку и принялся подтягиваться на турнике. Спорт «для себя» перестал казаться блажью или странностью: всё больше людей играли в настольный теннис на уличных столах, упражнялись на спортплощадках, бегали в парках. Бегунов не останавливали ни дождь, ни снег, ни холода – зимой они просто одевались теплее и снова выходили на пробежку. Но в ближайшее время не было нужды превозмогать непогоду: на дворе стояло лето. Марина твёрдо пообещала себе купить гантели и скакалку – и освоить-таки тренажёры. * * * Покупка инвентаря – первый шаг на пути к цели. Самый простой. Следующий шаг – начать использовать инвентарь по назначению, и вот тут всё становится сложнее. На работе был сезон отпусков – но Марины он не касался. Она разделила свой отпуск на два кусочка, первый уже отгуляла недавно, а до второго оставалось ещё полтора месяца. Настала во всех смыслах горячая пора: на улице была жара, а на работе – запарка. После подъёма с постели Марина сразу бросалась к компьютеру; днём с трудом выкраивала время на обед. Планы на полноценные – хотя бы получасовые! – тренировки лопнули с треском. Впрочем, у неё оставались вечера. Идея физических нагрузок после целого дня умственного труда, вдобавок за несколько часов до сна, казалась сомнительной. Но оказалась удачной. В движениях пока не появилась сила – зато появилась энергичность. А что касалось возможных проблем со сном, то Марина начинала зевать сразу после окончания очередной тренировки; затем, после душа, она хотела лишь поскорее добраться до постели, упасть на прохладные простыни, укрыться пустым пододеяльником и расслабиться, ощущая приятную, слегка гудящую тяжесть в разогретом теле. Говорят, спорт тонизирует; Марину он, наоборот, усыплял. * * * Была у Марины и другая неугасающая цель – найти запавшего ей в память мужчину, возившегося во сне с красным самолётом. Его имени она не знала, поэтому решила пока звать Авиатором. Яна, Алексы, Хлоя, даже Ошь поддерживали её в мире снов, грех было жаловаться. Но стоило проснуться – и они оказывались бесконечно далеко. Марина мечтала найти человека, который поймёт её – и при этом будет рядом. Что она знала об Авиаторе? Что он, похоже, увлекался авиацией. Что он видел во сне парк, находившийся неподалёку от её дома. Что его сон был очень ярким, детальным, прочным – Марине еле-еле удалось оттуда сбежать. Ещё примерную внешность; но случаи с меняющимся Ошем и с неудачными портретами сноходцев показали ей, что со внешностью во сне не всё так просто. И всё же Марина набросала по памяти несколько скетчей: лицо Авиатора, Авиатор в полный рост, его самолёт. Портреты Авиатора ей ничего не давали, а вот «портрет» самолёта мог стать зацепкой. Марина вбила в поисковик запрос «маленький одноместный красный самолёт поплавки» – и тут же утонула в море названий и ссылок. Оказалось, бывают поплавковые гидросамолёты и бывают летающие лодки – и это не одно и то же; причём и те, и другие могут быть амфибиями. А могут и не быть. Бывают даже самолёты на лыжных шасси! Но это уже не для катания по волнам как на водных лыжах, а для посадки на снег. После усердного изучения статей, схем и фотографий Марина смогла определить, с чем столкнулась во сне: это был гидросамолёт-моноплан (и точно не амфибия) периода между Первой и Второй мировыми войнами. Почти наверняка спортивный или разведывательный, а не истребитель или бомбардировщик: всё-таки он был одноместным и вроде не вооружённым. Точнее сказать не получалось. Что это ей дало? Да ничего. Марина протяжно вздохнула, уронила голову на сложенные руки, замерла так, полусидя-полулёжа за столом. Интернет ей в поисках не поможет. Тогда она пойдёт искать сама – вот завтра и сделает это, благо как раз выходной. Снова придёт в парк и исходит все дорожки около реки – вдруг на этот раз повезёт?.. * * * Утро было добрым: тёплым, ясным, свободным. Марина явно встала с той ноги. Настроение было таким хорошим, что она мурлыкала песню себе под нос. Всё, за что она бралась, получалось наилучшим образом: желтки в яичнице-глазунье не повредились, были идеальными ярко-жёлтыми полусферами; сарафан из капризной ткани отгладился без малейшей складочки; клетка Пелагеи после чистки выглядела как новая, да и сама Пелагея не засела в дальнем углу с видом гордым и независимым, а добродушно подошла приласкаться. Марина будто сжевала целую горсть четырёхлистных клеверов и пятилистных цветков сирени. Сегодня был её день, и она спешила проверить, на что ещё способна её удача. Пора было идти на поиски Авиатора. После столкновения с красноглазой женщиной парки уже не казались таким мирным местом, как раньше. Однако сегодня Марина не боялась ничего. На душе было так легко, что, казалось, подпрыгни как следует – и взлетишь. Уже открывая дверь квартиры, Марина мельком глянула на свои ноги и увидела, что стоит босяком. Надо же. Хорошо, что вовремя заметила! Вернулась к выстроившейся под вешалками обуви, надела босоножки, поправила на одной из них ремешок. Ну вот, теперь полностью готова. Дробь шагов застучала по лестнице: Марина жила всего-то на пятом этаже и не видела смысла вызывать лифт. По крайней мере, для спуска.