– Нет никакой спешки, – сказала Тюлип. – Тем более приближаются осенние праздники. Симона, ты обязательно должна прийти на Бал Снежинок. На Рождество приедет Тристон, сын моей подруги Минди, и я уверена, он будет рад тебя сопровождать. – Да. – Натали просияла и чуть не запрыгала на месте. – Мы могли бы устроить двойное свидание! Симона стукнула сестру по коленке под столом. – Мой календарь уже весь заполнен, мама, но спасибо за приглашение. Так насчет дома… – Хорошо бы хоть один раз вся моя семья присутствовала на мероприятии, которое для меня важно. Симона взяла бокал и сделала осторожный глоток. Коктейль показался ей чересчур сладким и простеньким. – Я знаю, что Бал Снежинок очень важен для тебя. А также Зимний Гала, Весенний Бал, Летний Юбилей в июле и так далее. За последние несколько лет на каких я только не была! – Ты ни разу не приехала на Юбилей, а мы все вырученные за него деньги жертвуем на искусство. – Я не люблю это время года, мама. – Когда делаешь что-то позитивное… – Я знаю, знаю. Но мне интересно про дом… – Не хватит ли тебе прятаться на острове? Если ты не там, то куда-нибудь уезжаешь. Пора, в конце концов, найти друзей и встретить кого-то столь же замечательного, как Гарри. «Ну вот, опять», – подумала Симона. – Друзья у меня есть, и я не ищу кого-то вроде Гарри. Хотя он действительно замечательный, – добавила Симона, улыбаясь Натали. Прежде, чем Тюлип снова заговорила, она поспешила сказать: – Мама, давай поговорим на темы, о которых мы не будем спорить. Например, какая счастливая у нас Натали, какая у нее будет чудесная свадьба. Какой замечательный у нее новый дом. – Кстати, о свадьбе, – подхватила Натали, явно пытаясь увести корабль в безопасное русло. Симона под столом благодарно сжала ее колено. – Ты будешь подружкой невесты? Это удивило и тронуло Симону – и то и другое отразилось на ее лице. – Нат, это для меня большая честь. Правда. Мне очень приятно, и если ты этого хочешь, я, конечно, согласна. Но… – Она взяла Натали за руку, – Чериз была твоей лучшей подругой в течение десяти лет. Вы двое очень близки, и она точно знает, чего ты хочешь от свадьбы. Именно она должна быть подружкой невесты. – Люди будут ожидать… Симона кинула на мать быстрый взгляд, и Тюлип умолкла. – Важно то, чего хочет Натали. Попроси Чериз, и позволь мне сделать для тебя что-нибудь особенное. – Я не хочу оставлять тебя в стороне. Ты моя сестра. – А я и не буду чувствовать себя в стороне. Подружкой невесты должна быть Чериз. А я сделала бы скульптурки для украшения свадебного торта. Сделаю тебя и Гарри. То, что останется на память о самом важном дне в вашей жизни. Что отразило бы не только то, как вы были счастливы в этот день, но и как я счастлива за вас. – Мы уже ходили смотреть дизайны тортов и фигурок, – заметила Тюлип. – Мама. – Натали потянулась к руке матери, таким образом все трое соединили руки. – Было бы здорово! Симона, а ты можешь придумать что-нибудь забавное для торта жениха? Например, Гарри за игрой в гольф? – Конечно. Пришли мне дизайн торта, как только вы определитесь. А когда выберешь платье и Гарри выберет костюм, я сделаю несколько набросков и фотографий. Если хочешь, мы вместе определимся с идеей для торта жениха, однако свадебные фигурки будут сюрпризом. – Симона повернулась к матери. – Я вас не разочарую. Я подарю Натали что-нибудь от себя, что-нибудь личное… Ладно, выбирайте пока десерты, а я отойду на минутку. Закажете мне кофе? Симона отыскала дамскую комнату, мысленно обещая себе, что сколько бы мостов ни потребовалось навести, она больше никогда не согласится на ланч в женском клубе. А по дороге домой купит бабушкину любимую вегетарианскую пиццу, и они съедят ее под хорошее вино. Как всегда, зайти в туалет удалось с некоторым усилием. Перед длинным зеркалом, висящим над серебристой стойкой с рядом глубоких раковин, поправляла помаду высокая блондинка. Осталось с веселой улыбкой перетерпеть десерт и кофе. И, наконец, сбежать. – Симона Нокс. Она посмотрела на блондинку. В ее голосе слышалось напряжение, а на ярко-розовых губах лежала ухмылка. В следующую секунду Симона поняла, что ухмылка на самом деле вызвана сетью тщательно загримированных шрамов. Обычный человек, возможно, не заметил бы этого, но художник, изучавший строение лица и анатомию, не заметить не мог. – Да? – Ты меня не узнаешь? Внезапно Симона поняла, кто перед ней. – Тиффани!.. Извини. Давно не виделись. – Действительно давно. – Как поживаешь? – А как я выгляжу? О, не стесняйся! Восемь операций за семь лет. Прибавь годы речевой терапии, немного кровоизлияний в мозг. Полностью реконструированное левое ухо, – добавила она, постучав по нему. – Конечно, я им не слышу, но нельзя желать всего сразу. – Мне жаль… – Жаль? Этот гребаный ублюдок выстрелил мне в лицо! Врачам пришлось собирать его по кускам. А ты ушла без единой царапины, не так ли? Ничего подобного. – Однако и годы спустя все только и говорят, что о храброй, сообразительной Симоне Нокс, которая спряталась и вызвала помощь. Пока я с разбитым лицом лежала под своим мертвым парнем. Симона не хотела этого видеть – не хотела видеть вспышки выстрелов. Не хотела слышать крики. – Мне очень жаль, что тебе пришлось через такое пройти. – Ты не знаешь, через что я прошла! – Голос Тиффани стал громче, обвисшее веко над левым глазом задергалось. – Я была красивой. Я была популярной. А ты была никем и ничем. Тебе просто повезло, а тебя называют героем. Как думаешь, почему люди покупают то дерьмо, которое ты лепишь?.. Тебе жаль? Ты должна была умереть! Я ждала двенадцать лет, чтобы тебе это сказать. – Теперь сказала. – Этого все еще недостаточно. Никогда не будет достаточно. Тиффани выбежала прочь, а Симона вернулась в кабинку, и ее вырвало. Когда она вернулась к столу, мать и сестра смеялись, сдвинув головы. – Извините. Мне нужно уйти. – Мы только что заказали десерт! – Натали взяла ее за руку. – Мне жаль. – Сколько раз за сегодня она это произнесла? – Только из-за того, что мы не согласились, не стоит… – Фраза Тюлип оборвалась на полпути. – Симона, ты белая как полотно. – Я плохо себя чувствую. Я… Тюлип быстро встала и обошла стол. – Сядь. Посиди минутку. Я принесу воды. – Не надо… – Ее руки дрожали. – Правда, мне нужно идти. Подышать воздухом… – Да. Свежий воздух. Натали, останься здесь. Я провожу Симону на улицу. – Она обняла дочь за талию. – Заберем одежду в гардеробе. Номерок у меня. Тюлип взяла их одежду, помогла Симоне надеть куртку. – Возьми мой берет. Зря ты ходишь без головного убора. – Она вывела Симону в празднично украшенный внутренний дворик. – Теперь расскажи мне, что случилось. – Ничего. Просто голова болит. – Не лги. Думаешь, я совсем не знаю собственного ребенка? – Извини. Ты права. Мне нужно пройтись. Подышать. – Мы пройдемся. И ты расскажешь мне, что произошло. – В туалете. Тиффани Брайс… – Мы ее знаем? – Я ходила с ней в школу. В тот вечер она была в кинотеатре. – Ах да, я помню ее мачеху. Ей… гм… пришлось очень тяжело. – Да. Она мне сказала. – Я знаю, что тебе тяжело слышать напоминания… – Она винит меня.