Кока на месте не было. Только попугай сидел на жердочке в клетке, плавно покачивающейся над потолком. — Кар… — встрепенулся он, увидев меня. Но, решив, что я недостоин того, чтобы проговаривать полностью, птица нахохлилась и снова уснула. Пару секунд я размышлял — стоит ли подождать Серебрякова, или самому залезть в холодильник, однако жажда победила, и я открыл дверцу рефрижератора. На меня пахнуло благоговейной прохладой. Я был бы не против остаток пути проделать в холодильнике! Но, смекнув, что Буш вряд ли обрадуется, что я хозяйничал без спросу в его вотчине, я достал из кармана фонарик, и нащупал лучом света ящики с минералкой у дальней стены камеры. Прикрыв дверь, я зашел в рефрижератор, вскрыл ящик, и прямо там приник к горлышку бутылки воды. Казалось, она испарялась, лишь касаясь пищевода, но кто бы знал — как же это прекрасно, чувствовать прохладу не только кожей, но и в глотке! Утолив жажду, я уже собирался выходить, как вдруг услышал характерны стук деревяшки Серебрякова и шаги еще нескольких человек. Первое, что пришло в голову — это выскочить с криком "а вот и я!", но что-то меня удержало на месте. И, как оказалось — неспроста. 11. В холодильнике — Бандит, ха! — сказал кок. — Иваныч никогда не был бандитом. Башка у него варила… ты знаешь, почему он назывался Николасом Буте? Да потому, что у Наполеона… да-да, того, что Бонапарт, был личный оружейник — Николас Ноэль Буте. Его-то имя и взял Николай Иванович. И он никогда не был простым торгашом! Он торговал за… за идею! Когда Советы бросили нас там, в Африке, когда поставили крест на всем, что мы делали, только тогда Баранов начал торговать самостоятельно. А клиентов было — хоть отбавляй, УНИТА, Национальный Фронт Освобождения Анголы, и еще куча всяких банд. Ты знаешь, что по закону в Африке нельзя проводить больше одной революции в сутки? — Ну-ну, — услышал я еще чей-то голос. — Там людей жрут, как куриц, а ты "ну-ну", — продолжал одноногий. — Люди в Африке делятся на два типа — кому нужно оружие, и кто продает оружие. И далеко не всегда они хотят встречаться. Это же неиссякаемый рынок! Продаешь одним Шпагины, вторым — Калаши. Первым уже тоже нужны Калаши, а третьим — бронетранспортеры. А теперь — нужны гранатометы и танки, чтобы бороться с БТРами. Одним продал мины, другим сразу — миноискатели. Иваныч был далеко не дурак… ты знаешь, левши хранят деньги в левом кармане, правши — в правом. Те, кто считают себя умными, хранят деньги в банке. А Иваныч был в самом деле умным — он сховал деньги в земле. Бабла было… ты не представляешь! Даже не бабла, нет! Откуда там деньги? Платили алмазами, золотом, женщинами. Не представляешь, как выгодно можно перепродать десяток негритянок! Как-то раз вообще подфартило — поменяли три ящика гранат за двух черномазых, а их — выменяли на британскую журналистку, за которую потребовали выкуп миллион фунтов стерлингов. Ты представляешь себе, что такое — миллион фунтов стерлингов? — Представляю, — мечтательно произнес голос. Теперь я его узнал! Это был один из молодых матросов, самый молчаливый из всех! Рома, кажется… — Черта лысого ты представляешь, — рассмеялся Серебряков. — А потом нас подбили над Намибией. Меня, Григорьева и Иваныча. Девчонка еще с нами была, пилот… эта, как ее? Черт, забыл… в общем, очнулся я в сраной больнице в Китовом заливе. Был бы там нормальный доктор — наверно, и ногу бы спасли… хрен там! Погрузили меня на железку, и отправили в Виндхук, где уже и отфигашили ее. Она уж попахивать начала. Температура у меня была — под сорок. Думал — кони склею. Нет, выжил! И все для чего? Чтобы узнать, что Иваныч отдал карту этому гандону Сашке, прежде чем сам дубу дал? — Слышь, Буш, я одного не понимаю, — спросил Матвеев. — А нафига Саныч в этой вонючей гостинице прятался? Прямо у нас под боком? Шарик-то большой — затихарился бы так, что вовек бы не сыскали! — Пес его знает… может, думал, что у себя под боком искать не будем? Оно же так и получилось! Исколесили обе Америки, всю Африку и Европу, а он вон где оказался! — Ага, — усмехнулся матрос. — А что в итоге-то? Деньги — жене, рыбу — стране, самому — хер в руке? — Да не гони ты! Заработать — это полдела. Нужно еще сохранить. Ты посмотри… да хоть на Макса! Макс, сколько у тебя было? Не меньше половины мульта бакинских? И где все? — Просрал, — грустно ответил старпом. — Вот видишь! Есть люди, которым бабки руки жгут. Сорвал куш — и поехало. Телки, тачки, красивая жизнь. Кто снаркоманился или спился. Вон, Дядя Степа. Все в Вегасе просадил. Бьянка опять же… что сделала? Побежала по салонам красоты, хирургам, сиськи, жопу себе сделала. А нафига? Мозги себе сначала сделай! Через год уже папика себе искала, а ведь ее трахал сам Иваныч! Ты знаешь, какие цацки он ей дарил? Там килограммы золота! Все на сиськи спустила! Баба, что с нее взять? В итоге у нее… как сказал бы наш капитан — "как шпигат с новостроя". И посмотри на меня… поставил скромненький такой барчик, купил пару рыбацких лодок, сдал в аренду. И журчит ручеек. — Только где оно все будет теперь? — Сам-то как думаешь? Моя женушка уже продала и бар, и лодки, и еще кое-что, и сквозанула в старую добрую Англию. А британцы еще никогда никого не выдали! Куплю себе замок в Шотландии, и буду себе спокойно жить! — И в юбке ходить, — усмехнулся Макс. — Дорогой мой друг… если у меня будет замок в Шотландии — я вообще без юбки ходить буду! — А женушка не кинет? — Вот что я тебе скажу… доверие — это роскошь. Роскошь, которую можно себе позволить, только если у тебя есть репутация. А она у меня есть. Бьянка — еще та чертовка была, ее многие боялись. Еще больше боялись Иваныча. А меня боялся сам Иваныч! Кто меня кинет — долго не проживет. Вон, посмотри на Саныча. Где он? В земле! — Что-то мне подсказывает, что после всего услышанного у меня нет другого выхода… — произнес матрос. — В общем, я согласен. Я слушал все это, раскрыв рот! Вот здесь, прямо здесь и прямо сейчас бандиты завербовали в свою шайку еще одного человека! И кто его знает — возможно, последнего человека на корабле, кто еще не был на их стороне? Первым желанием было выскочить из холодильника, и пустить каждому по пуле в лоб двумя очередями, но, к сожалению, Стечкин остался лежать в сумке в моей каюте. Да и уверенности, что смогу справиться с коком, даже с пистолетом в руке, у меня не было. Оставалось только ждать. А становилось уже прохладно… Некоторое время было тихо, но я понимал — раз не слышал шагов, то никто и не уходил. — Скажи, Буш… — раздался голос Матвеева. — Долго мы еще будем терпеть этих господ? Не представляешь, с каким удовольствием я бы проветрил голову капитану! — Мнда… — протянул кок. — Мнда… Макс, твоя башка поистине бесценна! — Серьезно? — Серьезно! Она ничего не стоит потому, как в ней нет мозгов! И никогда не было! Повеь — выживают не сильнейшие, а хитрейшие. — Но ведь мы почти подошли к острову! — Да, почти подошли… но ты знаешь, где они прячут карту? Или ты сможешь провести корабль до обитаемых мест? Если хочешь знать — я бы кончал наших нанимателей в последний момент. Как минимум — после того, как они выкопают сокровища. И погрузят на корабль. Что касается капитана — я бы и вовсе позволил ему довести судно хоть до Анголы, еще лучше — Либерии, прежде чем пускать ему клюкву. — Да со "Скифом" даже ребенок справится! — Ребенок-то справится, но сможет ли проложить курс? Ты знаешь, что такое — получать воду по чайной ложечке? А я знаю! И не хочу болтаться в океане неизвестно где! Поэтому мне очень грустно, когда я понимаю, что придется кончать капитана там же, где и всех — на острове. — Я согласен с тем, что котелок у тебя варит, Буш, но тебе не кажется, что ты много на себя берешь? У Потапа, Саныча, да и у Бьянки соображаловка работала не хуже твоей, но никто из них не строил из себя большого начальника. Они и сами жили, и другим не мешали! — Кто-кто? Бьянка не строила из себя начальника? Да она крутила Иванычем, как хотела! А на счет Потапа и Саныча… ты не хуже меня знаешь, где они. — Ладно-ладно, твоя взяла. А что будем делать с ними, когда найдем сокровища? — Это вопрос… Иваныч — добрейшей души человек, оставил бы их на острове. Потап или Саныч — отправили бы их в штаб к Духонину. — Да-да, Саныч любил говорить — "мертвые не потеют". — Но теперь он сам мертв, и может проверить свои слова. Вопрос даже не в том, кто что сделал бы. Вопрос в том, что этот тупой хрен Петрович полюбому разболтал всем, где этот остров. И их будут искать. Идеальный вариант — кончать их, и списать все на сомалийских пиратов. — Думаешь, поверят? Ты же понимаешь, что Петрович занял кучу бабла у серьезных людей, которые будут копаться, искать… в пиратов они вряд ли поверят. А за такие бабки нас найдут хоть у черта в жопе! В воздухе повисло напряжение. Чувствовалось, что этот разговор одноногому неприятен. Мне даже пришла в голову мысль, что инсценировать нападение пиратов он хочет, положив немало своих людей, если не всех. А что? Так и делиться меньше! — Нас многие искали… нашли? — ответил после долгого молчания Серебряков. — Но мы же нашли Саныча! — Денис, дружище, что-то у меня в глотке пересохло. Посмотри в холодильнике — там водичка есть. Принеси сюда бутылочку. Несмотря на мороз, меня бросило в жар! Сейчас меня обнаружат, и все — хана! Но в этот момент загрохотали чьи-то сапоги, жалобно скрипнула рывком открытая дверь камбуза. — Остров! 12. Дурацкий план Корабль взорвался. Не в прямом, конечно, смысле, а фигурально выражаясь. Все забегали, засуетились. Только это и позволило мне незаметным улизнуть из холодильника, когда камбуз опустел. Я намеренно прошел по коридору и поднялся на палубу по другому трапу — подальше от вотчины кока, чтобы не быть заподозренным в чем-либо. Здесь уже собралась вся команда. Крупная, полная луна освещала вдалеке вожделенный остров — два низких холма, а между ними, почти по центру — третий, повыше. Все три были правильной конической формы, лишь самый высокий заканчивался площадкой, словно срезанный гигантским ножом. Вероятно, это и была та самая высота 183, возле которой закопан клад. Рядом стоял Листьев. Чуть поодаль — Торопов. Еще дальше — капитан, выкрикивавший приказания. Когда все утихомирились, Смольный спросил: — Ну что, сыновья трески и камбалы, кто из вас видел этот остров ранее? — Я знаю, — вызвался Серебряков. — Мы тут пару раз прятались от шторма, когда я плавал коком на канистре. — Кажется, бросить якорь лучше всего с юга — за этим маленьким островком? — спросил капитан. — Так точно. Этот островок называется Остров Десяти Покойников. Там, по преданиям, когда-то убили десятерых пиратов. А там, на большом острове, остался британский форт, еще времен колониальных войн. Поговаривали, что сперва здесь была военно-морская база Соединенного Королевства, которая защищала от пиратов почти половину Индийского океана. А потом, после Первой Мировой, этот остров облюбовали пираты, которые, соответственно, наоборот — грабили. — Все? — осведомился Петрович. — Ну… еще, наверно, насиловали и убивали — куда без этого? — закончил одноногий. — У меня есть букварь, — сказал моряк. — Посмотри, тот ли это остров? Глаза Евгения засверкали, только карта оказалась в его руках, но сразу потухли. Конечно, это была не та карта, что я нашел в планшетке Григорьева, а ее точная копия. Конечно, с названиями, промерами глубин и даже отмеченным на ней старым фортом, но без крестиков и пояснений, где, чего и сколько копать. Впрочем, коку удалось скрыть разочарование, и не выдать себя. Правда, не для меня. Я-то знал, что одноногий знает гораздо больше, чем хочет показать, а потому и следил за ним в оба. И не мог не заметить, как он погрустнел, разглядев карту. — Да-да, это именно этот остров. Кстати, хорошо нарисован. Это явно не военная и не морская карта. Интересно, откуда она у вас? И, сообразив, что никто не собирается отвечать, Буш продолжил: — Вот здесь — довольно сильное течение к югу, а у западного берега оно сворачивает к северу. Нам лучше обогнуть островок, и зайти в пролив с южной стороны. Да тут и фарватер обозначен! В общем, лучшего места для стоянки не найти! — Благодарю, — холодно ответил Смольный. — Если у меня возникнут сложности с навигацией, я лучше запишу на бумажке "спереди — нос, сзади — корма", чем обращусь за советом к коку. Можешь идти. И, все же, я был удивлен тем, как хладнокровно одноногий обнаружил свое знакомство с островом. Видимо, был настолько уверен, что все задуманное удастся, и уже готовил панихиду по нам. Пробурчав что-то невразумительное и явно неодобрительное, Серебряков подошел ко мне. — Замечательный остров, дружище, — произнес он, похлопав меня по плечу. — Пальмы, пляжи. Если здесь поставить отельчик — будет просто золотое дно! Девочки в бикини… с хорошими, здоровыми буферами, и смачными задницами… захочешь прогуляться по острову — скажи мне, я дам тебе пару сухпаев.