– А чего это ты про нее вспомнил? – насторожилась ведьма – Она тебе звонила? Или вы виделись? – Ни то, ни другое. Просто ты про ту ночь, когда мы в дом лазали вспомнила, а Изольда тогда… – Ааааа, все! – вскочила со стула Стелла – Замолчи, а то опять полаемся. Поехали лучше поужинаем. – Времени всего-ничего – я глянул на монитор – Четыре дня. Какой ужин? – Ну, полдник – отмахнулась Стелла – Называй как хочешь. Я есть хочу. – Как бы есть два обстоятельства – замялся я – Ну, которые этому могут помешать. – Только не говори, что рабочее время для тебя свято – взмолилась ведьма – Все равно не поверю. Ты, как верно было замечено, бюджетник, это значит, что ты работаешь на государство. А государству как таковому плевать, работаешь ты на него или нет, ему важен факт того, что ты по бумагам проходишь как работник. – Фига себе – проникся я – Переведи! Но вообще я не о том. Первое – надо бы со стены кровь отмыть, как Павла Никитична велела. Нет, дело не в том, что она придет и проверит, просто если кто-то из моих кумушек эти пятна увидит, то уже завтра столько конспирологических теорий будет разработано, что иному писателю-детективщику их на всю творческую биографию хватит. – А второе? – Ты бы в зеркало глянулась – чуть подавшись назад, предложил я – Ну так, для приличия. Чтобы казуса не вышло. Стука в закрытую дверь я не услышал. Оно и не странно, разбушевавшаяся после созерцания себя в зеркальце Стелла срывала на мне злость, колотя «короновской» папкой. Больно не было, напротив, я хохотал во все горло, осознавая комизм сцены, и это бесило ведьму еще сильнее. Судя по всему, эта сцена изрядно впечатлила вошедшего в помещение Шлюндта, поскольку он застыл на пороге, глядя на нас. Уж не знаю, что он в ней нашел такого эдакого, но лицо у него было здорово удивленное. И это при его-то сдержанности и нежелании кому-либо показывать свои истинные эмоции. – Мы не одни – сказал я Воронецкой, перехватил ее руку, а после того она каким-то непонятным образом оказалась у меня на коленях, раскрасневшаяся, и с чуть растрепавшимися волосами – Добрый день, Карл Августович! Рад вас видеть. Глава 11 – Экие вы затейники – тоном доброго дедушки произнес антиквар, и погрозил нам пальцем – Амуры разводите, причем в рабочее время, в служебном помещении… Непорядок, непорядок. – Да тут у них все по-простому – прощебетала Воронецкая, обвив рукой мою шею – Я уж давно это поняла. Собственно – вы же, Карл Августович, тоже тут? Не организация, а проходной двор. – Не наговаривай на нас – встал на защиту родной организации я – Просто у моих коллег осень, время сбора урожая на дачных участках, и грибов в близлежащих от них лесах, потому в ближайшие две недели в архиве почти никого не будет. Чистая правда. Розалия Наумовна каждый год ругается по этому поводу, но все же стопку заявлений на отпуск в результате подписывает, понимая, что есть некоторые грани, которые лучше даже ей не переходить. Дачники страшные люди, если у них отобрать любимую забаву, то они и другое заявление принести могут. На увольнение. – Я не в том смысле – Шлюндт поддернул брюки и уселся на стул – Забавы у вас больно причудливые. Вон, у Стеллы Аркадьевны нос разбит, а на стене у входа кровь размазана. Молодые люди, эдакие эфиопские страсти вас до добра не доведут. До кладбища или тюрьмы – запросто, а вот до счастья и достатка – вряд ли. – Милые бранятся – только тешатся – заявила Стелла и чмокнула меня в щеку. – Ну, хорошо коли так – дипломатично согласился с ней антиквар. – Карл Августович, вы, я так понимаю, желаете получить причитающуюся вам награду? – без особых реверансов осведомился у старичка я – Последний клад из тех, что я вам должен? Если да – то нет проблем, я нынче вечером свободен. Да и погода вроде разгуливается. – И я! Я тоже свободна – оживилась Стелла – Поедем вместе! На этот раз я сама процент из добычи в твою пользу отчиню, а то вечно ты с носом остаешься. Это не в ваш огород камушек, Карл Августович, не таите обиду. У нас и других контрагентов хватает. – Вовсе нет – закинул ногу на ногу антиквар – Причем сразу по всем поводам. И на вас, Стелла Аркадьевна я не обиделся, и взыскивать долг я тоже покуда не собираюсь. К чему спешить? – Тогда позвольте полюбопытствовать – чем же вызван ваш визит? – поинтересовался я – Заранее извиняюсь, если мой вопрос прозвучал не слишком корректно. – Экие вы сегодня куртуазные, друзья мои! – рассмеялся антиквар – Ей-ей, я начинаю беспокоиться! Где импульсивный и резкий Валера? Где взбалмошная и непоседливая Воронецкая? Эй, вы, двое! Куда вы их дели? – Хорошо же о нас они все думают – громко, так, чтобы Шлюнд услышал, шепнула мне Стелла – Взбалмошная! Слово-то какое… – Так ты такая и есть – не стал лакировать действительность я – А еще перегорная. Ну, это до кучи. Воронецкая наморщила носик, но говорить ничего не стала, и с колен моих не слезла. Что примечательно – опухлости на нем почитай, что и не было. Как видно, хорошо у ведьм дела с регенерацией обстоят. Ведь даже лед не прикладывала. – Я что пожаловал – антиквар снял с головы шляпу в дырочку, с которой, похоже, до осени расставаться не собирался – Валерий, друг мой, каковы твои планы на следующие выходные? – Вот вы задачи задаете! – первой ответила Стелла – Тут и с этими-то ясности нет, а вы уже про следующие. – Две недели – изрядный срок – не согласился с ней Шлюнд – Организованный человек, у которого есть понимание порядка и нет хаоса в голове, за данный период сможет верно распланировать свое время и найти несколько часов, чтобы пожаловать на день рождения к своему деловому партнеру. Не так ли, Валерий? Ты же почтишь старика своим визитом? – Ну разумеется! – расплылся в улыбке я, надеясь, что она выглядит более-менее искренней – Буду всенепременно! Ни малейшего желания идти на данное мероприятие я, разумеется, не испытывал, но предложение было из тех, от которых не отказываются. Старичок Карл Августович пакостный, мстительный, к тому же между нами и так кошка пробежала, так что лучше те самые несколько часов отыскать, чем после себе локти грызть от осознания допущенной ошибки. Тем более что никакой опасности для меня этот визит не представляет, так как травить меня за пиршественным столом он точно не станет. Опять же – интересно, кто еще окажется в числе приглашенных. Ясно, что это будут не только люди, но и обитатели того нового мира, в котором я более-менее начал обживаться. Мой отец, к слову, при всей его нелюбви к подобным статусным мероприятиям, всегда их посещал. А на мой вопрос: «зачем идти, если не хочется?», который я как-то ему задал, ответил так: – Есть моменты, которые очень трудно проговорить в кабинетах, зато можно легко обсудить за рюмкой водки. Плюс застольные знакомства зачастую приносят куда больше пользы, чем формальные расшаркивания на официальных приемах. Он и меня иногда с собой таскал, где представлял людям во внешне неброских, но очень дорогих костюмах, непременно при этом добавляя слова «наследник» или «преемник». – А моего визита, я, так понимаю, вы не ждете? – чуть растягивая слова, уточнила Стелла. – Я всегда рад видеть вас, Стелла Аркадьевна – старичок встал и с некоторой долей гротескности раскланялся перед ведьмой – Вы прекрасны, непосредственны, и, как бы это странно не звучало в отношении ведьмы, честны в отношениях. Не со мной, нет. Но с тем, кого я считаю своим другом. Этого одного достаточно для того, чтобы двери моего дома были для вас открыты всегда. Вот только среди гостей, что приглашены на сей вечер, есть те, встреча с которыми вас вряд ли обрадует. Да и они, признаться, будут не в восторге от подобного столкновения. – Прямо заинтриговали – Воронецкая спрыгнула с моих колен – Это кто же? – Например, Марфа Петровна – всплеснул руками Шлюндт – Вы же, насколько мне известно, в данный момент отлучены от личного общения с ней? Да и пути к ее резиденции для вас закрыли, что говорит о многом. Мало того, до меня донеслись вести, что кое-кто поднял вопрос о целесообразности вашего, Стелла Аркадьевна, присутствия в ковене. Что такое? Вы не в курсе? Охти мне, выступил я, выходит, в роли горевестника. Уж простите старого дурака! То ли тени так упали на лицо Стеллы, то ли на самом деле последняя новость ее ошарашила, но она как-то вдруг постарела. Вернее, не постарела, а утратила то очарование юности, которое обычно ей сопутствовало, и теперь выглядела так, как ей предписывал истинный возраст. – Если не ошибаюсь, предложение это исходило от вашей же товарки – с напускным сочувствием и безжалостностью матерого хирурга добавил Шлюндт – Как бишь ее? Изольда. Да, Изольда. Фигуристая такая девица, видел я ее несколько раз. И самое неприятное, что он не врет, ему это просто ни к чему. – Фигуристая – процедила Воронецкая – Есть такое. – Ну, ничего – Карл Августович погладил ведьму по плечу – Перемелется – мука будет. Да и мы с Валерием за вас словечко Марфе Петровне замолвим, авось она и сменит гнев на милость. Да, Валерий? Замолвим же? – Непременно – подтвердил я. А что мне еще оставалось делать? – Марфа сурова, этого у нее не отнять, но если задеть нужные струнки в ее сердце, то можно многого добиться – разливался соловьем Шлюндт – Об одном только прошу тебя, друг мой – не рассказывай ей о своих недавних похождениях, хорошо? Возможно, ты не знаешь, но она на самом деле терпеть не может как вурдалаков, так и тех, кто с ними дружбу водит. – Чего же тогда за один стол с ними садится? – немедленно уточнил я – Кушает, общается? – Дело есть дело – пояснил старичок – Ради них личные пристрастия можно и отодвинуть в сторонку. Да вот хоть бы твой отец – он разве не так же поступает? Тебе ли не знать? Принципы – нет, он всегда их придерживается, про это я наслышан, а вот интересами может и пожертвовать, если надо. И своими, и твоими, насколько я знаю, тоже. Да! До меня тут донеслась благая весть о слиянии капиталов двух равно уважаемых семей, которые решили их связать тончайшей, но надежной нитью… Впрочем, сейчас, наверное, для обсуждения подобных материй не время и не место. Антиквар глянул на Стеллу, которая помрачнела еще больше, и лукаво мне подмигнул. Рано я решил, что стал Шлюнд сдавать, раз такие немудрящие заходы начал делать. Выходит, вся эта мишура с Марфой и вампирами была только приманкой, на которую я и клюнул. Но откуда он-то узнал о том, что случилось в доме Певцовых? Не мама же ему рассказала? У нее, конечно, душа открытая, но ровно до тех пределов, за которыми начинаются дела семейные и коммерческие, тут в силу вступает вбитый намертво с девяностых режим герметизации, который исключает любую возможность передачи информации. С другой стороны – источником мог выступить и не человек вовсе, а какой-нибудь столетний ворон, который на дереве сидел, за происходящим наблюдал, а после антиквару про услышанное все и доложил. Или, например… Да не знаю даже. Дух Наполеона, которого себе Шлюндт на службу определил. Не скажу, что все прямо плохо, но Стелла – она такая Стелла, кто знает, что ей в голову взбредет? Может только посмеется, узнав о том, что был заключен некий брачный договор, в котором она не фигурирует, а, может, пойдет наводить на Юльку порчу. Говорено ведь мне было не раз, что ведьмы ужасные собственницы, так что хорошего все же ждать не стоит. – Карл Августович, это вы о чем? – уставилась на моего гостя Воронецкая – А? – Ни о чем серьезном, дорогая моя – расплылся в улыбке тот – Бизнес, бизнес, и не более того. Доволен, старый хрыч, произведенным эффектом. Как видно, мелькнуло в моих глазах что-то близкое к растерянности, а он этот секундный импульс уловил. В этом весь Шлюндт – как только ты делаешь шаг назад, он тут же делает шаг вперед. Вот только ему неизвестно о том, что он в свое время все же чуть-чуть, да прокололся, и очень скоро это выйдет ему боком, так что – квиты. Но посыл всего этого спектакля понятен – всегда выбирай меня, или проиграешь. А еще мне теперь кажется, что информирование Отдела о моих ночных приключениях является не мелочной проделкой антиквара, а частью некоего плана по моему усмирению и определению в стойло. И этот замысел пока еще до конца не реализован, так что надо ухо держать востро. – Так я могу прийти с Валерой на ваш праздник или нет? – уточнила Стелла – Говорите, как есть. – А пусть он сам и решит – Карл Августович достал из внутреннего кармана своего пиджака белый конверт и протянул его мне – Я же, как хозяин праздника, привечу всех, кто ко мне в гости пожалует. В конверте обнаруживалось приглашение, написанное от руки на хорошей плотной бумаге с заковыристыми вензелями в виде сплетенных друг с другом букв «К» и «Ш». «Валерий, буду рад видеть тебя в качестве гостя на своем скромном празднике. Выбор спутницы, костюма и подарка оставляю за тобой».