– А вечером я вас порадую калабрийской кухней, – белозубо улыбнулся он. – Мой троюродный брат Амадео ездил в Козенцу по своим делам, так я попросил привезти его ндуи, пекорино и тропейского лука. Он отзвонился, сказал, что все купил и скоро будет здесь. Калабрийцы изрядные чудаки, но в колбасах и сырах они смыслят! Еще бы понять, что из ндуи и пекорино есть сыр, а что колбаса. Это в крупных городах Италии рестораны, кафе и траттории заточены под массового посетителя, который из итальянской кухни знает лишь несколько самых раскрученных названий, вроде спагетти, лазаньи, пиццы и тирамису. А здесь, в глубинке, все совсем не так. Ты думаешь, что заказал мясо, потому что название вроде бы ему соответствует, а тебе приносят похлебку, сваренную по старинному семейному рецепту, пахучую и невозможно перченую. И лучше даже не пробовать выяснять, из чего именно она сварена, для собственного же душевного равновесия. – А еще он сказал, что везет ящичек анноны, – причмокнул Арриго. – Моя дочь Джиоффреда будет счастлива, она очень ее любит! Ну вот, опять. Что такое аннона? И даже в интернете не посмотришь, ибо тут его просто нет. Нет, то есть так-то он есть, но с мобильной сетью дело обстоит просто никак. – Аннона! – Заметив мое недоумение тратторщик сложил пальцы в щепоть и помахал ими в воздухе. – Черимойя. Мадонна, вы не пробовали этот подарок богов нашей доброй земле? Сеньор, вы не знаете, что такое наслаждение! Не сомневаюсь, что многие славные сеньориты дарили вам блаженство взаимности, но когда вы попробуете аннону, вы поймете, что такое истинный рай на земле! Жанна, пристроившаяся неподалеку от меня, на маленьком крылечке, ехидно хихикнула в тот момент, когда тратторщик сделал мне сугубо мужской комплимент, подразумевающий, что я имею немалый успех у прекрасного пола. Нет, кто-кто, а она-то отлично знала, что некие основания для таких заявлений имеются, поскольку монашеского образа жизни в странствиях я не придерживался, но поскольку призрачная красавица уже неделю как на меня дулась, любой комплимент в мой адрес воспринимался ею как повод для насмешки. Причина на то была веская. Дело в том, что вместо того, чтобы поехать в Милан, что ей было обещано, мы отправились сюда. Само собой, в такой глуши, как Матера, никто не проводил модных показов и фестивалей, а из магазинов стояли только маленькие лавки с жизненно необходимыми товарами. Факт физической смерти не отнял у Жанны ее любви ко всему модному, яркому, пестрому и дорогому, потому мое решение ей было воспринято не просто в штыки, а как личное оскорбление, которое требовало мести. Серьезно она навредить мне не могла, потому выбрала путь насмешек и иронии. Прямо скажем, это не совсем ее конек, так что получалось плохо. Относительно меня – я был спокоен. За те два года, что Жанна ошивалась в моей компании, я ее неплохо изучил. Более того – даже как-то привязался. В хорошем, естественно, смысле, без малейших ноток некрофилии. Да и свозил бы я ее в Милан, мне не жалко, только в большие города Италии после римских приключений мне соваться очень не хотелось. Может, я дую на воду, может, сам себя накручиваю, но кто знает? Ну и отдохнуть немного хотелось, конечно, от той круговерти, в которой меня мотает, как лотерейный шарик в крутящемся барабане. Сначала Вена, потом Лондон с его Хайгейтом, теперь вот Рим… Мне иногда казалось, что кто-то из ведьм там, в далекой Москве, все же навел на меня порчу. Ну не могут неприятности так липнуть к одному человеку. – Аннона ди Реджо – это фрукт, – пояснил мне высокий мужчина, зашедший в тратторию и, как видно, услышавший финал нашего разговора с Арриго. Кстати, его английский был куда лучше, чем у хозяина заведения, хоть он, несомненно, являлся итальянцем. – Его еще называют «поцелуй ангела» за бесподобный вкус. – Истинно так! – снова причмокнул тратторщик и обмахнул полотенцем столик рядом со мной. – Что сеньор желает? – Если вы не против? – Мужчина подошел к нам поближе и глянул на меня. – Какой смысл сидеть в молчании за разными столами? Мне захотелось печально и глубоко вздохнуть. Не знаю откуда, но мне стало ясно, что этот человек тут оказался не случайно. Матера хоть город и небольшой, но туристов тут хватает, потому появление незнакомых лиц на улицах никого не удивляет. Но к Арриго они, как правило, не доходят, предпочитая перекусывать в траттории на главной площади, тем более что она совмещена с сувенирной лавкой. Был он нестар, может, лет на десять старше меня, черноволос, высок и улыбчив. Последнее обстоятельство меня особенно опечалило, поскольку я давно знал, что чем чаще человек тебе улыбается, тем больше ему от тебя надо. Я эту школу еще в банке прошел, да и по сей день время от времени неискренне зубы сушу в тех или иных ситуациях. Мужчина обратился к Арриго с длинной фразой на итальянском, из которой я понял всего несколько слов, одним из которых было «кофе». Тратторщик кивнул и покинул веранду. – Аннона ди Реджи попробуйте непременно, сеньор Алессандро. – Мужчина достал из кармана портсигар и открыл его. – Оно того стоит. Такого смешения вкусов нет ни у одного другого фрукта. Это одновременно и киви, и банан, и ананас, и бог знает что еще. К тому же этот плод очень полезен для здоровья, количество витаминов в нем огромно. – Воспользуюсь вашим советом, сеньор… – Я склонил голову к плечу, давая понять, что желаю знать имя собеседника. – Паоло, – охотно ответил мне он. – Паоло Фьярелли. – Мне он не нравится, – подала голос Жанна, которая отлично знала, когда стоит разыгрывать картины «обиженная я», а когда нет. – Слишком слащавый. Есть такое. И мне этот Паоло не нравится, из-за него, похоже, отсюда придется уезжать. А так хотелось еще недельки две-три тут побыть. Ладно, по идее, мне надо бы теперь перейти к теме «откуда вы мое имя знаете», но я не стану этого делать. Раньше так и поступил бы, а теперь – нет. – Скажите, Паоло, а ндуи – это что? Арриго хвастался, что вечером он меня этой штукой угостит, а я понятия не имею, о чем идет речь. – Ндуи – калабрийская колбаса, – не стал чиниться итальянец. – Она… Как бы сказать… Мягкая. Салями – твердая, а ндуи – мягкая, ее можно на хлеб мазать. И очень, очень острая. – Так в Италии все колбасы острые, – резонно заметил я. – Эта очень острая, – помахал указательным пальцем Паоло. – И не вздумайте запивать ее водой, от этого вам станет только хуже. Но если сдобрить ей пасту или нафаршировать баклажаны, то получается бесподобное блюдо. – Вечером проверю. – Я отхлебнул кродино из запотевшего стакана. – Еда – тоже достопримечательность, надо все попробовать. – Очень верная точка зрения, сеньор Алессандро. – На этот раз мой новый знакомец просто-таки надавил на окончание фразы. – Да мне уже ясно, что вы не случайно тут оказались, – лениво и чуть безразлично заметил я. – Но сразу скажу – мне от вас ничего не нужно. В этой связи и вам не должно быть дела до меня. – То, что случилось неделю назад в Риме, уже не секрет ни для кого. – Паоло сдвинул брови, давая мне понять, что шутки кончились. – О ваших похождениях говорят многие, и все сходятся в одном – этот русский либо фантастически глуп, либо столь же везуч. Мне ближе последняя версия. – Говорила я тебе – не лезь ты в ту историю, – подала голос Жанна. – Но нет, ты же герой, тебе надо помочь женщине. А что толку? Ладно бы ты еще с ней переспал, хоть какой-то прок. Ну нельзя сказать, чтобы я остался в убытке, при расставании баронесса Федерика вручила мне чек на кругленькую сумму. Настолько кругленькую, что я даже подумал, что он липовый, но в банке его обналичили без малейших проблем. – Если я скажу «не понимаю, о чем речь», толку не будет? – уточнил я. – Ни малейшего, – подтвердил итальянец. – Тогда представьтесь, – попросил я его. – Мне нужно не имя, вы его уже назвали. Кто вы такой? От этого зависит, стану ли я беседовать с вами дальше. – Охотно, – покладисто согласился Паоло. – Я служу в специальном отделе расследований при римской жандармерии. Очень специальном. Мы не занимаемся кражами и обычными убийствами, у нас немного другая специализация. Насколько мне известно, в России тоже есть подобная организация. Мой начальник рассказывал, что лет двадцать пять назад, когда он только делал первые шаги в профессии, ему довелось поработать с вашим соотечественником, сеньором Францци, и он запомнил его как специалиста высочайшего класса. – Ясно, – усмехнулся я. – Можете не продолжать, ответ на любую вашу просьбу будет отрицательный. Мне хватило сотрудничества с вашими коллегами на родине. Тогда я думал, что в этом есть прок, сейчас понимаю, что меня просто использовали. Не думаю, что между ними и вами большая разница. – Мы охраняем покой людей, – нахмурился мой собеседник. – Мы защищаем их жизнь от тех, кто обитает в тенях. Это благое дело. – Я сам принадлежу к тем, кто живет в Ночи, выходит, вы охотитесь на моих соплеменников. С чего бы мне вам помогать? – Новость о том, что какой-то русский умудрился наведаться в катакомбы Сан-Каллисто, добраться до самых их нижних пределов, повздорить там с Хранителем, а после выбраться обратно, пройдя лабиринт насквозь, застала меня в Неаполе, – словно не слыша меня, продолжил Паоло. – Мне рассказал об этом Кьянто, старейший из вампиров этого города. Члены его семьи разбросаны по Италии, но всегда обо всем докладывают своему отцу. Тогда же и прозвучали слова… Мужчина залез в карман и достал из него бумажку, развернул ее и с видимым трудом прочитал: – «Вьед-мак» и «Ходьящий со Смерт». – Экие сведущие у вас в Неаполе вампиры, – хмыкнул я. – Сердце радуется. – Мессир Кьянто обрел бессмертие во времена Большой Чумы, – очень серьезно сообщил мне Паоло. – Он общался с великим Бокаччо, когда тот писал «Декамерон», и был лично знаком с Бенвенуто Челлини. Да, он питается кровью живых, но это не значит, что он убийца. Время либо отбирает разум, либо дарует мудрость. Кьянто – мудрейший из тех, с кем мне доводилось беседовать. – Прекрасные слова, рад за вас. Но по-прежнему неясно, как это все связано со мной. – Мессир Кьянто бывал в России, правда, очень давно. И там общался с такими, как вы, сеньор Алессандро. С «вьед-мак». Он сказал мне, что ваши собратья весьма строптивы и крайне несговорчивы, причем в правоте его слов я убеждаюсь прямо сейчас. Но при этом храбры и верны своему слову. Если они обещают что-то сделать, то не отступятся от клятвы ни на шаг даже перед лицом Великой Госпожи. – Истинная правда, – покивал я. – Обещал, что не стану вам помогать, – и не стану. – Я помчался из Неаполя в Рим со всей возможной скоростью, – словно не слыша меня, вещал Паоло, не глядя на меня. – Но вы уже покинули Вечный Город, что было вполне разумно. Хранитель катакомб не может выходить за пределы подвластной ему территории, но всегда найдутся те, кто будет рад ему удружить. Он весьма влиятельная фигура в иерархии ночного Рима, да и не только. Поняв, что вас нет в моем городе, я опросил горничную из отеля, где вы проживали, и она сообщила мне, что в разговорах, которые она слышала, фигурировал Милан. Но я сразу засомневался, что вы так поступите. Отправляться в Милан, обзаведясь врагом в Риме, не слишком разумно. – Даже не знаю, что мне делать, – поделилась со мной Жанна. – То ли назвать тебя скотиной, то ли умиленно вздохнуть. – Помолчи, – посоветовал я ей. – Мне становится интересно. – Так молчать или говорить? – уточнил Паоло. – Вам – говорить, – произнес я. – Просто кроме нас тут есть еще кое-кто. Надеюсь, это не проблема? Итальянец хотел было продолжить, не проявив никаких эмоций, но тут появился Арриго, который помимо кофе приволок еще полный поднос разнообразных закусок и сладостей, с умилением посмотрел на нас и умчался обратно в кухню, откуда уже жутко разило чесноком. Впрочем, им тут пропахло абсолютно все. – Я всю ночь был за рулем, проголодался, – пояснил мне зарубежный коллега приснопамятного Нифонтова. – Буду рад, если вы составите мне компанию. – Почему нет? – Я взял с одной из тарелок засахаренный персик. – Приятного аппетита. – Нет. – Паоло решительным жестом отодвинул от себя еду. – Все же сначала я закончу рассказ, а после стану есть. А вы, надеюсь, задумаетесь о том, что иногда принципы можно менять. – Тоже вариант, – откусив кусочек приторно-сладкого персика, согласился с ним я. – Ну, так что там дальше? – Подробности о том, как именно я выяснил, где вы находитесь, опущу. Но когда прозвучало название «Матера», я понял – это судьба. Никогда в нее не верил, но таких совпадений не бывает. Вы можете смеяться, но в тот миг мне стало ясно, что скоро я получу ответ на вопрос, который не дает мне покоя столько лет. – Все это звучит как диалог из посредственного сериала, – вздохнул я. – Паоло, давайте уберем из нашей беседы лишнюю экспрессию и метафоричность, а после добавим в нее конструктива. Как вам такое предложение? – Я не всегда вас понимаю, – пожаловался мой собеседник. – Иногда возникает ощущение, что мы учили разный английский. – Так оно и есть, – рассмеялся я. – У вас итальянский английский, у меня русский. Ладно, это все мелочи. Так почему мое проживание в этом милом городке для вас стало знаковым? – Вы знаете, что находится вон за той горой? – Паоло встал, подошел к перилам веранды и крепко сжал их руками. – Другая гора, – передернул плечами я и положил персик на тарелку. – Что же еще? Ну море, наверное, тоже. – Если проехать около сорока километров по дороге, которая начинается вон там, на южной окраине Матеры, то можно добраться до города под названием Крако. Вы наверняка уже слышали это название. – Само собой. Туда туристов возят, и мне предлагали прокатиться. Собственно, добрая половина из них в Матере делает привал перед финальным рывком к Крако. – Все так, – подтвердил Паоло. – Старинный город-крепость, первые здания построены еще в тринадцатом веке. Лет шестьдесят назад сильное землетрясение разрушило часть строений, после чего жители помаленьку начали его покидать, и к концу семидесятых Крако совсем опустел. Даже змеи – и те оттуда уползли. – Всякое случается. – Я допил свой кродине. – Мне становится скучно, синьор Фьярелли, и вот-вот потянет в сон, а это будет означать, что наша беседа подошла к концу. Мой вам совет – не стоит ходить вокруг да около. Еще раз предлагаю – говорите прямо, что вам от меня нужно. – Шесть лет назад в Крако пропал один турист, – помолчав, сказал Паоло. – Важный турист. Какой-то очень серьезный бизнесмен из Западной Европы, со многомиллионным состоянием. В группу, расследующую обстоятельства этого исчезновения, была включена моя сестра Рената, кто-то решил, что больше не меньше, а Крако место непростое, потому представитель от нашего подразделения лишним не будет. – Вы работали вместе со своей сестрой? – удивился я. – В высшей степени неблагоразумно. Это даже хуже, чем давать родне денег в долг. – Возможно. – Паоло наконец-то повернулся ко мне лицом. – Но я не мыслил себе мир без Ренаты, потому что она для меня была больше, чем сестра. Не спешите улыбаться, Алессандро, и думать о том, что мы с ней повторили путь неких персонажей из «Игры престолов». Ничего подобного. Просто мы двойняшки, и связь между нами сродни постоянной зависимости. Когда ей больно – я ощущаю ее страдания, как свои собственные. Когда она счастлива, то и меня переполняют чувства. И она точно так же реагирует на все то, что связано со мной. Да вы наверняка про подобное слышали или читали, ничего особенного в подобной связи нет. – И слышал, и читал, и даже видел. – Я закинул ногу на ногу. – Но смысл вашей просьбы по-прежнему от меня ускользает.