Мне казалось, что еще минута в его обществе, и я скажу или сделаю что-то неподобающее благородной леди. К сожалению, в последние годы мне довелось услышать на улицах Аухвайне слишком много слов, которых в приличном обществе обычно не говорят. – Да-да, конечно, моя дорогая леди Эвелин, – еще сильнее сжал мою руку герцог, и я неожиданно почувствовала, как больно кольнуло сердце. Будто в него иголку ледяную воткнули. У меня даже дыхание прервалось. – Что с вами, леди Эвелин? Вы так побледнели. Темные глаза жадно забегали по моему лицу. – Я… Зал качнулся и поплыл. Лица окружающих то приближались, невероятно увеличиваясь в размерах, то отдалялись, становясь до нелепости маленькими, звуки музыки и шум разговоров долетали, словно сквозь вату. – Сейчас, леди Эвелин, сейчас, обопритесь на меня, вам нужно на воздух, – торопливо пробормотал Овенбау и подтолкнул меня к одной из боковых дверей. – Вот так, осторожно. В груди все пекло, и я не могла толком вздохнуть, а герцог, воспользовавшись этим, незаметно теснил меня к выходу. – Сейчас-сейчас, я отведу вас на балкон, – торопливо шептал Овенбау, а я едва переставляла ноги и не могла сопротивляться чужой воле. Двери закрылись за нами, и мы оказались в каком-то полутемном кабинете. – Леди Эвелин, дорогая… Я не успела понять, что произошло. Настырные пальцы сжали мою грудь, влажный рот накрыл мои губы, меня затошнило от отвращения, и я попыталась вырваться, но тело меня не слушалось. Единый! Перед глазами все поплыло, дыхание прервалось, и… * * * Он отвлекся на минуту. Всего на минуту, но ее хватило, чтобы несносная девица исчезла. Эрик обвел глазами зал, выругался и запустил поисковое заклинание. Маленькая искра метнулась по залу, заскользила по лицам, шмыгнула в одну из дверей и замерла на месте, пульсируя силой. Так, значит, в соседних покоях. Интересно, что забыла там леди Браге? Очередные неприятности? Девицу к ним как магнитом тянет. – Так вот, если взять во внимание тот факт, что… Эрик не стал слушать разглагольствования Зоргана. – Прости, дружище, мне нужно отойти, – оборвал он бывшего сослуживца и, не оглядываясь, направился к дверям. Внутри, в районе сердца – да, что бы ни говорила Аврил, у него есть сердце, – скреблось какое-то неприятное предчувствие грядущих неприятностей. А, к ресу предчувствия! Что он, старая тера, что ли? Соседняя зала оказалась чем-то средним между кабинетом и будуаром. Взгляд мгновенно выхватил двоих: хрупкую фигурку в белоснежном платье и Поглотителя, жадно тянущего энергию из почти бездыханного тела. Эрик и сам не понял, что произошло. В груди запекло то темное, с чем он боролся последние три месяца, забурлило, взорвалось, и он резко выкинул вперед правую руку и выкрикнул: – Астарио! Овенбау дернулся, как от удара, оторвался от девицы и медленно повернулся. Горящие полученной энергией глаза встретились с его, и герцог злобно оскалился. – Вы! – прошипел Овенбау. В лице Поглотителя не было ничего человеческого. – Что вы здесь делаете? – Оставьте девушку. Эрик слышал, как сипит собственный голос, чувствовал, как все быстрее колотится сердце. Рес! Только приступа не хватало. – Леди Эвелин – моя невеста, – Овенбау облизнул толстые губы и уставился на него с плохо скрытым превосходством. – И если нам с ней захотелось уединиться, это никого не касается. Невеста? Вот как? Эрик попытался просчитать варианты. Если герцог не лжет и Браге действительно его невеста, то он не должен вмешиваться. Семейное право в Кроненгауде недалеко ушло от Темных веков, и всякий, кто попытается влезть в дела рода, может оказаться под судом. Но чутье настойчиво толкало разобраться. – В таком случае, я хотел бы услышать подтверждение этого от самой леди Браге. «Ну же, давай, ответь!» Сердце билось тяжело, так, будто он пробежал без остановки десять или пятнадцать рье, в груди пекло болью, но Эрик привычно не обращал на нее внимания. Он, не отрываясь, смотрел на бледную девицу с застывшим взглядом зеленых, как первая весенняя листва глаз. Ее лицо выглядело таким юным и трогательно-беззащитным… Интересно, откуда взялась эта нелепая сентиментальность? Подумать только – весенняя листва… – Не забывайтесь, лорд Каллеман, – с угрозой произнес Овенбау. – Здесь вам не Дартштейн, и вашего всесильного покровителя тут нет. Крупная рука плотнее перехватила талию девушки. Порочные губы изогнулись в издевательской усмешке. Видит Единый, он хотел сдержаться. Но то темное, что клокотало внутри, вырвалось из-под контроля, и он ударил сырой силой – не раздумывая о последствиях, на одних лишь инстинктах. – Вы! Овенбау дрогнул и выпустил из рук свою жертву. – Как вы посмели? Герцог покраснел, глаза его выкатились из орбит, а Эвелин, оказавшись на свободе, попятилась, оперлась о стену и огляделась так, будто не могла сообразить, где находится. А уже в следующую секунду девица вскинула голову, и Эрик увидел в ее взгляде дикий, неконтролируемый страх. – Леди Эвелин, могу я поздравить вас с помолвкой? – спросил он, уже зная, каким будет ответ. – Что? – переспросила девица. – Нет. Нет, что вы! Я не помолвлена! В выразительных глазах плеснулся ужас. – В таком случае, будет лучше, если вы вернетесь к своей тетушке. Проклятье! Кто бы знал, как не хотелось ему отправлять девицу к герцогине Авенау, но выхода не было. Не разбираться же с Овенбау при ней? – Да, конечно, – торопливо закивала Эвелин и попятилась к выходу. Эрик видел, как она с отвращением отерла ладонью рот и бросила на Овенбау испуганный взгляд. – Леди Браге, вы все неправильно поняли! Герцог сделал шаг в ее сторону, но девушка, подобрав подол, припустила к дверям. По глазам мазнуло видением изящных ног в тонких чулках, но он заставил себя отвернуться. Мало, что ли, женских ножек повидал? – Леди Эвелин, постойте! – не унимался Овенбау. – Это всего лишь недоразумение! – Не трудитесь, герцог, – усмехнулся Эрик. – Боюсь, леди Браге не впечатлили ваши… поцелуи. Он не стал называть вещи своими именами. Овенбау знал, что он видел, и о чем говорит. Жаль, что нельзя привлечь негодяя к суду. В Кроненгауде Поглотители пользуются слишком многими поблажками, в том числе и возможностью выпивать небольшую часть энергии без ведома жертвы. Рес бы побрал Вильгельма, оставившего кронам их старые законы! Горн не зря убеждал императора, что ни к чему хорошему это не приведет. Жаль, что Вильгельм послушал не Дерека, а Дарвена, с его идеей объединения старого и нового мира. Эрик с горечью смотрел на потерявшего человеческий облик Поглотителя. Вот тот самый «старый мир», с которым он, представитель империи, наделенный немалой властью, ничего не может сделать. – Вы ответите за свое самоуправство! – с ненавистью глядя на него, прошипел Овенбау. – Я этого так не оставлю! – Всегда к вашим услугам, герцог, – усмехнулся он, прикидывая, хватит ли у того смелости на магическую дуэль. Лицо Поглотителя исказила злобная гримаса, кулаки сжались, но на бой его светлость не решилась. Что ж, он так и думал. Повадки Равенского выдавали в нем труса. – Я буду жаловаться наместнику, – пятясь к выходу, бормотал Овенбау. – Ваше право, – ухмыльнулся он, наблюдая за крупной фигурой, затянутой в модный блестящий костюм. – Желаю удачи, лорд Овенбау. Герцог посмотрел на него с такой ненавистью, что сразу стало очевидно, что в Кроненгауде спокойной жизни не будет. Впрочем, он уже давно успел забыть, что это такое, а потому не особо огорчился. Одной неприятностью больше, одной – меньше. Какая разница? * * * Я бежала по длинному коридору, не видя ничего вокруг. В груди засела тупая боль, но я ее почти не чувствовала, изо всех сил пытаясь стереть с губ мерзкие поцелуи герцога – горький вкус его рта, настырные движения языка… Мне казалось, что все это осталось внутри, отпечаталось на коже, смешалось с дыханием, и что мне никогда не удастся избавиться от мерзкого ощущения холодных, похожих на склизких червяков губ. Единый, как же мне хотелось оказаться как можно дальше отсюда! Вырваться из замкнутого пространства особняка. Убежать, исчезнуть, не видеть – ни снующих по коридору лакеев, ни смеющиеся парочки, ни открытые двери многочисленных покоев. Я не думала об оставшейся в зале тетушке и о том, что она скажет или сделает. Меня гнала вперед одна единственная мысль – бежать. Бежать, как можно дальше! Коридор вывел в холл, впереди показались распахнутые входные двери, я рванулась к ним…