— Слышу… Скрываясь в тени зарослей, можно было подобраться к лодкам еще шагов на двадцать, но потом предстояло преодолеть открытую песчаную полосу между кустами и водой. Эти два десятка шагов таили в себе опасность. Надо было свести ее к минимуму, да заодно и выяснить, где скрывается второй стражник. Я решил прибегнуть к уловке, знакомой мне еще со времен жизни в вирджинских лесах: вызвать ложную тревогу. Камней, больших и маленьких, здесь было предостаточно. Сказав Катави и его сыну, когда и как они должны бросать их в воду, я взялся за дело. Было достаточно темно, чтобы прокрасться поберегу вдоль зарослей, не углубляясь в них. Мы шли по песку осторожно, стараясь не скрипеть, и быстро добрались до места напротив лодки с пленниками. Здесь я остался с одним из воинов. Воин этот, Кокуй, слыл одним из самых сильных мужчин нашего рода. Вагура и три его товарища прошли чуть дальше, ко второй лодке. В стороне от нас, посреди канала, раздался всплеск — это Катави бросил камень. Однако стражник даже не шелохнулся. Дремал он, что ли, сидя на борту лодки? Второй и третий камни шлепнулись с еще более громким плеском. Странные эти звуки создавали впечатление, будто в воде резвились какие-то рептилии. Ага, наконец-то! Стражник подал признаки жизни. Он встал, потянулся. Таинственные звуки привлекли его внимание, и он стал внимательно всматриваться в темную гладь реки. Услышав новые всплески, он явно встревожился и приглушенным голосом окликнул: — Сеньор Фернандо! Сеньор Фернандо! Человек, прежде невидимый, ибо лежал на песке у борта лодки, проснулся и вскочил на ноги. — Que cosa? Что случилось? — спросил он испуганным голосом. Это был испанец, а стоявший на страже — индеец. Я подтолкнул Кокуя в бок и жестом дал понять, что беру на себя испанца, а он — второго… Мы отделились от стены зарослей. Несколько быстрых осторожных скачков по песку. В реке снова раздался всплеск, к тому же изрядный концерт задавали лягушки и цикады. К лодке нам удалось подскочить незамеченными. Палицы наши почти одновременно обрушились на головы обоих, и стражники как подкошенные рухнули на землю, не издав ни звука. Шум ударов послужил сигналом для Вагуры. Я бросился ко второй лодке, но моя помощь здесь оказалась ненужной — мои друзья справились уже сами. Спавшие стражники не успели даже проснуться, так внезапно обрушились на них удары. Мы быстро связали всех четверых по рукам и ногам и оттащили в заросли, в глубину острова, а испанцам натянули на головы их собственные рубашки. У индейцев рубашек не было. Освобождение варраулов заняло у нас не более минуты. Они пытались что-то нам рассказать, объяснить, но мы резко их одернули, приказав молчать, затем общими усилиями столкнули итаубы на воду и рассадили гребцов по лодкам. Весел, к счастью, хватило на всех. Катави знал поблизости небольшой заливчик, которого не отыскал бы и сам дьявол. Узкий вход в него настолько густо зарос травой и кустами, что мы едва сквозь них продрались, но зато, попав в залив, оказались в полной безопасности. Обследовав здесь спокойно содержимое нагруженной лодки, мы убедились, что в ней действительно запасы продовольствия: кукуруза, корни маниоки, вяленая рыба и сушеное мясо. Нас порадовала богатая добыча, дававшая нам на время независимость от помощи племени, но еще более цепным для меня оказались два обнаруженных бочонка пороха и порядочных размеров мешок с пулями. Варраулы подтвердили наши предположения. Они действительно оказались родом из Каиивы, селения главного вождя Оронапи, нашего союзника и друга. Испанцы прибыли к ним несколько дней назад за данью. Поскольку выкуп их не удовлетворил, они вероломно напали на окраины Каиивы и захватили всех мужчин, каких удалось застать врасплох. После этого они сразу же пустились в обратный путь, а поскольку были хорошо вооружены, Оронапи не решился их преследовать. Пленники хорошо знали, что ждет их в Ангостуре, и были крайне нам благодарны за освобождение. Выделив для них запас провизии на один день, я посоветовал им побыстрее возвращаться в Каииву на той же лодке, на которой их везли испанцы, а в будущем получше заботиться о своей шкуре. — Огнестрельного оружия, захваченного у испанцев, я вам не дам, — сказал я им на прощание, — поскольку вы все равно не умеете с ним обращаться. Возьмите луки и палицы, отобранные у ваших стражников, а для охоты в пути я дам вам еще четыре лука и стрелы. Тем временем варраулы, сгрудившись, о чем-то оживленно между собой шептались. — В чем там у них дело? — спросил я Арипая. Арипай не расслышал, но из толпы варраулов тут же выступил молодой и сильный, насколько можно было определить в темноте, воин и смело обратился ко мне: — Белый Ягуар, меня зовут Мендука и все уважают за храбрость. Ты спас нас от рабства и позора. Сейчас здесь, у наших друзей, испанцы. Они нападут на них, как напали на нас. Мы обязаны тебе помочь. Я не хочу возвращаться в Каииву. Я останусь тут и буду сражаться. Дай мне оружие и приказывай, что надо делать. Я с тобой, Белый Ягуар! — И я… И я!.. — раздались голоса. Взволнованный и, признаюсь, приятно удивленный такой неожиданной готовностью, я вопросительно взглянул на Вагуру: — Возьмем их? — А почему бы нет? Возьмем! — А с оружием как быть? С луками и стрелами? — Найдутся и для них. — Хорошо! — обратился я к Мендуке. — Я охотно принимаю вашу помощь. Сколько вас? Добровольцев оказалось одиннадцать, и все они рвались в бой с испанцами, чтобы отомстить за нанесенную обиду. — Я принимаю вас, — повторил я, — но при одном условии — вы будете выполнять все мои приказы. Переводчик у нас — Арипай. Сразу после того, как прочие варраулы двинулись в свою родную деревню, отправились в обратный путь и мы, оставив одного воина и сына Арипая охранять лодку с провизией и боеприпасами. Полный успех ночной операции — противник не смог даже узнать, кто на него напал, — привел нас в отличное расположение духа, и, когда около полуночи мы вернулись в наши хижины, в глазах у нас светилось торжество. Арнак ждал нас и тотчас заметил наше приподнятое настроение. — Мы привели союзников, — торжествовал Вагура. — Одиннадцать варраулов хотят сражаться вместе с нами. — Это правда, — подтвердил я. — Они у опушки леса! Займись ими! Пусть переночуют в какой-нибудь дальней хижине. А утром выдели им продукты и оружие: лишние луки, палицы, копья, дай несколько ножей, и пусть они ждут дальнейших указаний… Позже, когда Вагура рассказал Арнаку о событиях ночи, юноша несколько встревожился: — Вы оставили связанных стражников на острове? Они там погибнут! — Не волнуйся! — успокоил я его. — Испанцы легко найдут их, когда вернутся из Серимы на остров… Не спала и поджидала нас еще одна, кроме Арнака, преданная душа — Ласана. Она принесла из своей хижины горячий ужин — вареные плоды пальмы бурити — и стала нас кормить. ПРЕДАТЕЛЬСТВО ВОЖДЯ КОНЕСО Остаток ночи я проспал крепким, здоровым сном. Но утром, когда взошло солнце, а я, разоспавшись, все еще валялся на ложе, меня стали мучить кошмары, и чем дальше, тем сильнее — словно предусмотрительная природа, предостерегая, не давала мне спать в обманчивом состоянии полной безопасности. Наступал день тяжких испытаний и решающей стычки с противником, с жестоким противником, как об этом свидетельствовали события последней ночи. Как же можно в такой день спать спокойно? И все же разбудили меня не кошмары, а настойчивый, встревоженный голос: — Белый Ягуар! Белый Ягуар! Открыв глаза, я увидел над собой Арипая. Выражение его лица тотчас разогнало мой сон. — Арипай, это ты? — вскочил я. — Что случилось? — Плохо, господин… Я сразу понял, что плохо: вчера еще он обращался ко мне доверительно, а теперь я стал вдруг господином. — Так что же все-таки случилось, приятель? Говори же, черт побери! — Измена, господин! — прошептал он. — Затевается измена. Я убежал из Серимы… — Что? — встревожился я не на шутку. — Конесо готовит измену! — Конесо? Вот черт! Что же он сделал? — Пока ничего, но замышляет! Он хочет отдать нас испанцам! — Вас? Кого вас? — Всех, кто собирался уйти из Серимы вместе с твоим родом после смерти Канахоло… — Ага, значит, тут, видно, заметан и шаман. — Не знаю, господин, этого я не знаю! Защити нас, Белый Ягуар, мы не хотим идти в рабство к испанцам! — Хорошо, Арипай, оставайся здесь… Сколько человек Конесо хочет отдать испанцам, ты не знаешь? — Много, Белый Ягуар! Всех, кто ему не предан. Я слышал — пять раз по десять, а может, и больше… — Вместе с семьями? — Нет, только мужчин. Испанцам женщины не нужны. — Этих людей уже схватили? — Пока нет. Многие вместе с семьями заранее убежали и спрятались в лесу. Несколько семей прибежали сюда, к тебе. Моя жена и дети тоже… Но убежать удалось не всем. Те, что остались, не могут уже спастись — их окружили испанцы и индейцы чаима, а к ним присоединились и многие люди Конесо. Конесо пока молчит, но мы знаем, чем это кончится. — А люди, которых окружили, знают, что ждет их у испанцев? — Да, знают. — Значит, они сопротивляются? Арипай заколебался, нахмурился. — Против них большая сила! — ответил он неуверенно. — Подумай сам, господин: двенадцать испанцев с мушкетами, индейцы чаима и люди Конесо… Разве с ними можно справиться?