Верно, еще не все ребята вступили в отряд. Одним говорят, родители почему-то запрещают, другие, вроде Вовки Баландина, сами не хотят. Остановил он как-то Вовку на улице, спросил: «Что же ты, хлопец, не заглянешь в штаб?» — На кой он мне сдался? — ответил. — У меня и своих дел полно! Неужели его не заинтересовала затея? Или, глядя на своего старшего брата, пойдет стежкой браконьера? Правда, Геннадий Баландин что-то притих после того, как отобрали у него прошлой осенью режак с лодкой и оштрафовали, не лезет в запрет. Весной построил новую бударку, купил подвесной мотор и всю путину работал с рыбаками в механизированном звене, и звеньевой им доволен. Только надолго ли его хватит? Или решил за ум взяться?.. С раскатов подошел к перекату полуглиссер и, сбавив ход, осветил фарой реку. Полосухин условно свистнул. — Внизу все спокойно, Андрей Петрович, — подъехав к нему, доложил помощник. — А у вас как? — Тоже, — ответил Полосухин и дал задание: — Езжайте по Бурлаковскому ерику да у Трех Тополей часа два-три посидите. Потом к девятой огневке наведайтесь со стороны моря. — Счастливо оставаться! — ответил тот, и полуглиссер тотчас скрылся за поворотом ерика. И опять один. Лишь изредка плеснет у берега рыба, сонно прокричит в камыше лысуха, да налетевший порыв ветра, запутавшись в кустарнике, нарушит тишину. Чтобы разогнать сон, Полосухин достает сигарету. Прикрыв полой телогрейки зажигалку, высекает огонь, прикуривает и смотрит на часы. Уже наступил новый день, часа через два с половиной забрезжит рассвет. Выкурив сигарету, вздохнул: пуще прежнего спать клонит. Голова валится на бок, слипаются веки глаз. Умыться, что ли? Полосухин грудью ложится на борт мотолодки и пригоршнями плещет воду в лицо, на волосы. Теперь как будто бы легче. Но ненадолго. «Нынче днем надо как следует выспаться», — лениво думает он, и его голова медленно опускается на грудь. Много ли дремал или же всего несколько минут, Полосухин сказать не мог. Встрепенулся он от резкого стука, и когда продрал глаза, прямо перед собой увидел черный силуэт лодки и в ней двух человек с шестами. В первое мгновение он не поверил себе, но бударка проплыла мимо и остановилась метрах в десяти-пятнадцати ниже по течению. — Вот он конец, нашел, — услышал Полосухин голос. — Выбирай!.. «Режак или снасти снимают», — понял он и, ткнув шест в берег, рывком вытолкнул мотолодку из камыша. Все остальное произошло в одну минуту. Мотолодка ударила носом бударку в борт, и в это мгновение Полосухин прыгнул к браконьерам, схватив одного из них за шиворот. Но тут случилось непредвиденное: он поскользнулся. Падая навзничь и таща за собой браконьера, он ударился рукой о лежащий поперек бударки шест и от острой боли в предплечья у него потемнело в глазах. — Гони скорее! — вынырнув, услышал он тот же голос и теперь узнал его. — Баландин, сто-ой!.. — закричал Полосухин, но его заглушил взревевший мотор. Бударка рванулась с места, описала полукруг и понеслась к селу. Полосухин бросился к мотолодке, взмахнул рукой, но другую поднять не смог — она не слушалась. Тогда поплыл на правом боку и здоровой рукой уцепился за борт. Но подняться на него не удалось: одежда намокла и тянула вниз, резиновые сапоги были полны воды. «Что же делать, что?! — сцепив зубы от боли, думал Полосухин. — Бросить лодку нельзя и забраться в нее не могу… Может, скоро течение прибьет к берегу?..» — и с ужасом вскоре почувствовал, как начала постепенно неметь здоровая рука… Глава 18 Будни Сашку перед рассветом разбудил какой-то шум. Открыв глаза, он увидел в горнице свет — горела керосиновая лампа, на табуретке сидел одетый отец, и мать, смачивая в кружке кусок марли, вытирала ею его окровавленный лоб. — Носят вас черти где не надо, — раздраженно ворчала мать, — допрыгаетесь, тогда поймете, чем это пахнет… — Помолчи, — устало отвечал он, — детей разбудишь. — В больницу бы тебе сходить, там перевязку сделают. — Еще чего выдумала, — разглядывая в зеркальце ранку, отмахнулся отец. — Заживет, завязывай! Потом он скинул с ног болотные сапоги, завернутые у колен, разделся и отправился спать. Мать прибрала за ним в горнице, взяла лампу и заглянула в спальню. Сашка сразу же сделал вид, что спит. Где это отца угораздило налететь, опять, что ли, ездил за красной рыбой? Не похоже. С вечера его уже не было дома, а мотолодка, когда Сашка ложился спать, стояла у берега на привязи. Выждав, пока отец захрапит и мать с подойником уйдет к корове, Сашка мигом оделся и прошмыгнул через сад на берег. Мотолодка на том же месте, где и вчера, отделение мотора закрыто на замок и нигде не видно никаких следов ночной поездки. Сухими оказались во дворе и весла, и шест, не было, как обычно после отцовских вылазок на реку, в камышанке рыбы. Сашка успокоился. — Чего это тебе не спится? — спросила мать; она выгнала корову на улицу, и тут увидела Сашку. — Опять на полой собрался? Гляди, нарвешься на неприятность, потом не рад будешь. — Это почему же я нарвусь? — Не ведаешь? Шастаете везде, суете свой нос куда не просят. Послушал бы, что люди о вас говорить стали! — И пусть, не полезут в запрет ловить рыбу! — Гляди ты на него, — обомлела мать, — а сам-то ты чего ешь? — Теперь не буду, — насупил белесые брови Сашка. Откровенно говоря, Сашка немного кривил душой — вяленую рыбу, особенно воблу, он любил, и она ему не приедалась. Вот и сейчас в его полевой сумке лежало несколько штук, и он, вспомнив о них, слегка покраснел, и чтобы скрыть от матери смущение, поспешил выйти со двора за калитку. По улице разносились хлесткие выстрелы пастушечьего кнута, и на этот звук из хозяйских ворот выходил скот. Сашка с минуту постоял на месте, как бы раздумывая, куда пойти, и зашагал впереди стада к птицеферме. Там, на пригорке в кустарнике, расположился дозор. Поглядывая время от времени за полоями, ребята играли в шахматы, и едва Сашка подошел к ним, предложили ему сразиться с победителем. — В другой раз, ребята, мне до завтрака надо обойти все посты, — сказал он и спросил: — На полоях никого не было? — Не-ет, — беспечно отозвались мальчишки, — сюда уже, наверное, боятся ходить!.. Спокойно было все и у дозора за кладбищем, и за колхозным садом. Ничего нового не сообщили ему и на посту Сухого ерика. Сашка повернул к селу. Интересно, что это о них говорят люди? Должно быть, повариха со стана растрезвонила, мол, это дело рук пацанов — приехали в бригаду, разузнали все и в инспекцию, а следом за ними Полосухин нагрянул. Да и Кердяшев Иван понял, кто выследил его! Не зря же он всю дорогу, пока ехали на телеге от моста к инспекции, зло косился на ребят. Тогда еще Сашке подумалось: попади он к Кердяшеву в укромном уголке, он не замедлил бы пустить в ход кулаки. А те двое рабочих из судоремонтной базы, что попались вчера? Их ведь мальчишки с дозора предупредили, когда они с бреднем подошли к полоям, что ловить нельзя, так они прогнали их да еще обругали и пригрозили расправиться, если начнут болтать. Верно, потом в штабе, куда Андрей Петрович привел их, они извинялись, мол, никого не тронут, пошутили. И они могли обо всем рассказать знакомым. А на селе секреты не держатся. Достаточно узнать новость одному, как через час-другой о ней узнают все!.. Проходя мимо правления колхоза, Сашка обратил внимание на толпу у витрины «Колхозные новости» и, подойдя к ней, остановился. Ба, так это их боевые листки висят, это они привлекли к себе столько людей! И Сашка вспомнил, как еще вчера Славка Косарев показывал их всем в штабе, и Андрей Петрович вечером похвалил, что сделали быстро и хорошо. — Глядите, глядите, как Ваньку Кердяшева разукрасили! — восхищался моторист баркаса из механизированного звена, указывая на рисунок. — Теперь, небось, и сам уже не полезет и другим тоже закажет на полой путь… — А-а, заплатит штраф и опять за старое примется! — отозвался кто-то из толпы. — Ежели бы только штраф! — возразил моторист. — А глаза-то куда от позора девать? — Кому позор, а таким, как Ванька, вся беда что с гуся вода, — зло проговорил тот же голос. — Под мостом не вышло, в другое место подастся. — А инспектора? — Их раз-два и обчелся. А сколько водоемов? — Ничего, — вмешался в разговор сторож колхозного сада дед Мартюхов, — у них теперича помощники есть. — Это кто же? — заинтересовались у витрины. — Да все они же, наши пацаны. Разве от их глаз что укроется? Рыбаки одобрительно загудели. — Молодцы мальчишки! И им по душе пришлось, и нам, рыбакам, польза выйдет. — Ве-ерно!.. Сашка не хотел, чтобы на него обратили внимание рыбаки, и потихоньку отошел прочь. «Так, значит, они не осуждают нас?» — с радостью подумал он и вдруг припустил к школе.