— Давайте развесим вместо тряпок газеты, — тут же предложил директор. — Это даже дешевле выйдет. И стиль появится: газеты — это воплощение политической жизни. — Давайте лучше рулоны с туалетной бумагой везде расставим, чтобы еще раз напомнить зрителю, что политика — полное дерьмо, — хихикнула вторая редакторша, рыженькая Роза. — Действительно, простенько и со вкусом, подтвердила Лиза. — Если ты сейчас заявишь, что и в «этом что-то есть», я тебя убью! — пригрозила Антону Катерина. Тот не стал отвечать. Молча встал, буркнул что-то про «гнетущую атмосферу женского коллектива» и вышел за дверь. — Весело у вас. — Алена небрежно кинула на стол пухлую папку. — Да, поводов для неудержимого хохота хоть отбавляй. — Катька дернула себя за куцый хвостик на затылке. Алена опять подивилась, насколько могут менять женскую внешность косметика и приличные тряпки. Катерина на приеме в загородном пансионате на себя теперешнюю походила, как волшебная палочка на швабру. Разумеется, в прямой последовательности. Сегодняшняя Катька выглядела омерзительно — те же привычные сальные волосенки, свитер не первой свежести, джинсы, бледные щеки и тусклые, не тронутые макияжем глаза. И очки в роговой оправе. Просто ужас! По сравнению с остальными девицами Катьки была сущим пугалом. «Видели бы они ее у Налимова! И почему эта дуреха не ходит на работу хотя бы вполовину такой обворожительной, какой может быть?! Все-таки нужно натравить на нее тетку Таю». — Как дела? — «Дуреха» подсела к столу и, раскрыв папку, принялась с интересом изучать договоры с обманутыми клиентами фирмы «Дом», потом неожиданно обернулась к Алене, — Как думаешь, зачем им понадобилось хранить всю эту макулатуру? — Ну… — Алена даже растерялась. Ей в голову не пришло задаться именно этим вопросом. Хранят и хранят, она от этого только выиграла. А вот если бы не хранили, черта с два она нашла бы кого-нибудь из клиентов, кроме Марининого Павла, — Учитывая, что Кувалдин и Прохоров должны всех своих обиженных держать под прицелом, это вполне объяснимо. — Вот! То-то и оно, — с достоинством заключила подруга. — По-моему, это еще одно неплохое доказательство вины. Хранят то, что хранить совсем не следовало бы. — А может быть, для бухгалтерского отчета, — предположила Роза. — С какой бы целью они это ни хранили, в одиночку мне со всеми клиентами за оставшиеся сроки не справиться, — подытожила Алена. — Для этого я и пришла. Девчонки! Придется подключаться. — Ox! — разом выдохнули редакторши и побледнели. Потом Лиза грустно посетовала: — У нас ведь сценарий еще совсем сырой, да и вообще… — Имейте совесть! — возмутилась Алена. — Я вам и так почти всю программу сделала. Налимова уговорила, зрителей и тех нашла. — Спасибо, только мотаться по этим богатеньким дядечкам — непривлекательное занятие. — А что господин Горин? — Рад до безумия. Денег с него попросили совсем мало, а сорок минут эфира — это же счастье для политика. Особенно сейчас. Так что с Гориным и его партийцами проблем нет, — хохотнула Роза. — Какие же мы, телевизионщики, все-таки гаденькие. Приглашаем человека в студию, даже деньги с него берем, а собираемся устроить ему головомойку. Да он нас потом по стенке размажет. — Поздно будет размазывать, — усмехнулась Катька. — Главное, чтобы ничего не всплыло до съемок. — Значит, сколько тут человек? — Лиза склонилась над списком и присвистнула. — Ого! Около ста! Да нам столько и не нужно. Тридцать за глаза хватит. — А у меня всего пять в активе. — Маловато. — Ой! — вскрикнула Катерина и ткнула пальцем в строчку одного из договоров. — Кириллов Олег Кириллович! Это же Маринкин Лелик! Ну быть не может! — Надо же, — Алена въелась глазами в знакомую фамилию. — Я и не заметила. — А я на всю жизнь запомнила! Кириллов и Кириллович — это сочетание незабываемо. — Может быть, это кто-нибудь другой? — Ну да! — Катька даже возмутилась, — Я уже чувствую запах краски и валерьянки. — С чего бы это? — удивились редакторши. — Он же художник от слова «худо»! — А валерьянки? — А ее все пьют, кто с ним общается. — Значит, этого парня мы вычеркиваем. — Да что вы, девочки! Он же вам такое шоу сделает, год потом говорить будут! — заверила всех Алена, понимая, что уж к кому-кому, а к Маринкиному Лелику придется тащиться ей. В этот момент раздалась тихая характерная трель. — У кого мобильный? — живо вопросила Лиза и подозрительно оглядела собравшихся. — Только не у меня. — Алена развела руками и покосилась на Катерину. — А разве вам всем не выдали по этой штуковине? Звонок повторился. — Ага. И по белому «Мерседесу» на нос, — усмехнулась Роза. Катька сделала в сторону Алены «большие глаза» и достав из сумки мобильный, ответила: — Я слушаю. Что?! — Она неожиданно побледнела, потом, видимо, взяв себя в руки, четко и спокойно произнесла, — Не нужно этого делать. Я прошу тебя. Давай встретимся и поговорим. В трубке ей что-то ответили. Катька нахмурилась: — Послушай, ты и так доставил мне кучу проблем. В любом случае не торопись, ладно? Сунув трубку обратно в сумку, она повернулась к Алене и виновато улыбнулась: — Он опять меня терроризирует. Обещал прийти к родителям знакомиться. Это будет последней каплей. Катькиных родителей Алена знала вполне сносно. Во всяком случае, была ознакомлена с догмами их воспитания: в десятом классе Катьку все еще не пускали на дискотеки, мальчишеский голос по телефону считался криминалом, а найденный в письменном столе тюбик с тушью — катастрофой. Плоды этого воспитания Алена сейчас наблюдала перед собой: доисторические очки и сальный хвостик на затылке. Катьку отчаянно тянуло к образу старой девы. Но, может быть, предки уже успели исправиться и теперь все-таки не противятся желанию дочери иметь контакты с противоположным полом. Хотя… похоже, в случае этого докучливого кавалера Катька бы предпочла, чтобы его так же, как прежних поклонников более раннего ее периода, отец спускал с лестницы. — Кать, пойдем кофе выпьем. — Алена потянула подругу за рукав свитера, — У меня к тебе разговор. — Валяйте, мы пока все договора отксерокопируем, — И Лиза с Розой принялись разбирать папку на листы. В поднадоевшем баре «Антрацит» было, как всегда, сумрачно и накурено. Алена с Катериной расположились за угловым столиком. — Мне Марина на днях задала массу вопросов, и над ответами я думаю до сих пор, — Алена поморщилась, пытаясь привыкнуть к слишком горькому кофе. — Про своего Козлика? — усмехнулась Катька, — Блажь это все. Ничего там у него с Инессой нет. — Почем ты знаешь? — Инка крутит роман со своим продюсером во Франции. И это серьезно. — Одно другому не мешает, — резонно заметила Алена. — Да ну вас! У Марины просто крыша поехала. Но ей-то хоть делать нечего. А тебе что за радость копаться в ее грязном белье? — А я и не про грязное белье хотела поговорить. — Да? Это уже интересно. С каких пор Марину стало занимать что-то, кроме собственных проблем? — Да ее особенно и не занимает. Просто мы болтали, вот она между разговором о Павле и Инке выдала, что в убийстве Титова правильнее подозревать Наташу. — И это почему? — Катерина поставила чашку с кофе на стол и серьезно посмотрела на подругу. Алена в деталях пересказала ей соображения Марины по этому поводу. Катька слушала молча и внимательно. После того, как она закрыла рот, подруга еще минут пять ничего не говорила и наконец заключила: — Дура она! — А мне кажется, что ее доводы вполне жизнеспособны. "И чего она так ожесточилась? Глаза прямо мечут молнии. Не желает отказываться от программы? Боится, что Наташу действительно признают виновной, и тогда плакала их замечательная идея с разоблачением Горина? Но это же несерьезно. Пока Наташу найдут… А может быть, она тоже сомневается в причастности Горина и не желает подтверждать свои сомнения. Ведь обличать человека с пылкой уверенностью в том, что он виноват, намного легче, чем делать то же самое, сомневаясь в своей правоте". Собственно говоря, Алена именно такие чувства и испытывала по отношению к готовящемуся проекту. Она заварила кашу, хотя не была до конца уверена в собственной правоте. Поэтому предположения Марины относительно виновности Наташи прямо-таки выбили ее из колеи. — Либо ты с нами, либо нет! — резко рубанула Катька. — Сомневаться сейчас — это преступление. Горин все равно последний гад! Даже если он непричастен к убийству Андрея, что, кстати, мы и не собираемся утверждать в студии. Мы ведь только выдвинем предположение, и то не прямо, а намеком. Так вот, если господин Горин вообще не имеет никакого отношения к смерти Андрюши, он все равно замешан в сотнях нечестных дел, и народ должен об этом знать. Нам такая дрянь во власти не нужна. Ты согласна? — С этим я согласна, — кивнула Алена, — и все-таки нужно еще раз попробовать поискать эту титовскую Наташу. — Каким образом? — Я думаю, что нужно пойти путем поиска людей, имевших отношение к машине Титова. — Надеешься, что Наташа окажется королевой бензоколонки?