— Что, прямо сейчас хотите, чтобы я начал уделять вам время? — недовольно переспросил Вадим, которого известие о том, что он стал чьим-то героем, похоже, совершенно не порадовало. — Ага! — с воодушевлением подтвердил свои намерения писатель. Алена, воспользовавшись удобным моментом, когда их с Терещенко разделяло не только добрых пять метров, но еще и преграда в виде плотной фигуры охранника, тихонько юркнула в дверь офиса. Она успела пробежать довольно длинный коридор и, только достигнув обширной приемной, услыхала за спиной гневное обещание Терещенко, направленное скорее всего в лицо горе-писателю: «А вас я еще привлеку за соучастие! Зубы он мне вздумал заговаривать!» — Да вовсе и нет! — растерянно пролепетал тот. Вадим ворвался в офис с готовностью к атаке, которая присуща разве что таксе, влезающей в лисью нору. Его приближающиеся шаги ввергли Алену в нервный трепет. Не помня себя, она ринулась за огромный кожаный диван и там, осев в темноте, притаилась. Следователь влетел в приемную, оглашая пространство нервным, прерывистым дыханием. Охранник предусмотрительно остался на улице, так что ждать помощи ей было неоткуда. — Та-ак! — протянул Терещенко. — Значит, еще и в прятки будем играть. Он медленно прошел в центр комнаты. Алена старалась не дышать, понимая весь идиотизм ситуации. Конечно, он не даст ей завершить операцию, но и выходить из своего укрытия почему-то не хотелось. Пока она сидела за диваном, судорожно соображая, как поступить, Вадим огляделся и вопросил в пространство лилейным голоском, подражая няне, которая решила поддержать игру расшалившегося малыша: — А где же это наша Аленушка, где? Куда же она спряталась? Ей очень захотелось встать и наградить его затрещиной, но она сдержалась. «Пусть измывается, идиот! Все равно я отсюда не уйду, а начнет силой вытаскивать, еще посмотрим, кто кого!» Терещенко сделал еще один осторожный шаг в сторону дивана и замер. В это время в глубине коридора послышались приближающиеся голоса. Один из них принадлежал Кузьмину-Зорину, причем голос этот был крайне взволнованным: — Да ты сбрендил! Приволочь сюда девицу! — Отвяжись, — скупо ответил обладатель другого. — Ты меня за пивом отпустил? Отпустил. Я те пива принес? Принес. А остальное не твоя забота. — А если кто заявится? — Зорин пребывал в состоянии отчаяния и едва сдерживался, чтобы не разразиться бурной истерикой. — Да что с тобой?! — изумился его оппонент, наверное, весьма озадаченный такой реакцией. — В первый раз, что ли? Кому придет в голову припираться на работу в час ночи?! Кувалдину, что ли, или Прохорову? Да они уже десятый сон видят. — Гоша! Ты сильно рискуешь, — заметил ему писатель с придыханием. — Причем не только своей головой, но, извини, и моей тоже. — Я тебе уже сказал, отвяжись, — закончил спор его коллега по вневедомственной охране. — Не могу я всю ночь без бабы, понятно? — У тебя же книжка есть! — взвыл Кузьмин-Зорин. — Да пошел ты! — отмахнулся Гоша и крикнул на улицу: — Маняша! Идем, лапуля. Услыхав приближающиеся к приемной шаги Гоши и Маняши, Вадим прыгнул за диван и в прямом смысле свалился на голову Алене. Та, недовольно ойкнув, отползла в сторону. — Вот чего ты добилась своим упрямством! — прошипел он. — Это ты упрямился, — сочла своим долгом напомнить она. — Если бы мы сразу договорились, то уже нашли нужные документы и не сидели бы в пыльном углу в ожидании такого незабываемого эротического зрелища, как свидание охранника Гоши с его разлюбезной Маняшей. — Ты еще вздумала обвинять меня?! — шепотом возмутился Вадим. — А у тебя есть другие кандидатуры? — в тон ему ответила Алена. — Да если бы не твое… Тут он зажал ей рот ладонью, потому что в проеме двери показались силуэты Гоши и его спутницы. Кузьмин-Зорин явно утратил контроль над ситуацией и позорно ретировался к выходу, предоставив оставшимся разбираться без него. Алена его за это прокляла, про себя пообещав отомстить упоминанием в будущей статье. Причем весьма неприглядным упоминанием. — Ax… — томно выдохнула Маняша и приняла изогнуто-зовущую стойку, навалившись довольно широкой задней частью на косяк. — Пива? — галантно предложил Гоша и жадно обнял ее ягодицы. — Ax… — снова выдохнула Маняша, объясняя, что пива ей сейчас хочется меньше всего. Далее фигуры сплелись в темноте и в этом состоянии как-то очень быстро упали на тот самый диван, за которым предстояло страдать Алене и Вадиму. Спинка дивана тут же продавилась, окончательно вжав несчастных в стену. Алена весьма болезненно ударилась носом о собственную коленку, очередной раз пожалев, что так некстати ввязалась в политические игры. Сидела бы сейчас дома, писала бы статью о Василисе Жаховой, так нет же! Далась ей эта чертова фирма «Дом» со всей ее грязной рутиной! Вот всегда она так: впутается, а потом только думает зачем! Видимо, под мерный скрип дивана Вадима посетили примерно те же мысли. Он мужественно уперся лбом в стену и сурово молчал. Алена подозревала, что он еще скажет ей все, что думает по этому поводу, и настроение ее от этого не улучшилось. Стрелки часов приблизились к трем ночи, когда обессилевшие от любви и пива Гоша с Маняшей покинули приемную. Гоша потащился провожать свою зазнобу, оставив офис на попечение измученного страхом Кузьмина-Зорина. Алена с Вадимом дождались, пока шаги в коридоре стихнут, и только тогда вылезли из своего укрытия.. — У тебя такой помятый вид, — хихикнула она. — Молчи лучше! — рявкнул ее спутник. — Хорошо, — не стала спорить она и быстро направилась к двери кабинета Кувалдина. — Эй-эй-эй! Ты это куда?! Она нехотя обернулась: — Я думаю, что для начала нужно посмотреть все там, а потом уже в приемной. — Так! — Вадим подскочил к ней и, схватив за руку, потащил в коридор. — Ничего мы тут смотреть не будем. Алена уперлась руками и ногами в косяк, кряхтя от натуги. Терещенко потянул сильнее, но и она не уступила. В общем, в проеме двери пара застряла, фыркая и посылая в воздух шипящие проклятия. Первым сдался следователь. Минут через пять безрезультатной борьбы он отпустил ее руку и выдохнул с каким-то даже восхищением: — Ну и упрямая же ты! — А то! — Что, так и будем до утра в «тяни-толкай» играть? Он оглядел ее с головы до ног, словно решая, выдержит ли его организм такую физическую нагрузку. — Есть иное предложение. — Алена сдула со лба, намокшую прядку. — Мы быстро проводим несанкционированный обыск… — Вот только не надо про несанкционированный. — Вадима перекосило. — У меня от этого слова во рту кисло! — Отлично, — быстро согласилась она, — о законе больше ни слова. Просто смотрим и уходим. По рукам? — Слушай, — в его голосе явственно послышалась мольба, — как ты себе это представляешь? Я — следователь — полезу ночью в чужой офис… — Полезешь?! Да ты уже залез. И сидел тут битых два часа. Кому докажешь, что результатом твоих поисков пока что стало созерцание чужих брачных игр? — Ничего я не видел, — сконфузился Вадим, — но ты меня подведешь под монастырь своими авантюрами. И что ты собираешься тут найти? — Если я начну рассказывать, закончу только к утру, а несчастный Кузьмин помрет со страху. — Ну и черт с ним! — Вадим вернулся в приемную, демонстративно плюхнулся на диван, сложил руки на груди и блеснул в темноте глазами в ее направлении. Словом, показал всем своим видом, что с места не двинется, пока не услышит хотя бы часть правды. Алене ничего не оставалось делать, как выдать ему эту часть: — Я не собираюсь искать какие-то прямые доказательства махинаций фирмы. Да и вряд ли я их найду, поскольку для этого должна как минимум быть юристом. А я даже обществоведение в школе прогуливала. — И зря, — наставительно заметил следователь. — Если бы не прогуливала, то знала бы, что посягательство на чужую собственность, каковой, несомненно, является чужой офис, карается по закону. — Да знаю я уже! — Она начала злиться. — Ты будешь слушать? — Можно подумать, у меня есть выбор. — Так вот, мне нужны договора с клиентами. И вовсе не для того, чтобы отнести их вам. Все, что я хочу выяснить, — это координаты, по которым можно найти обманутых клиентов. — Все, что я хочу! — передразнил ее Вадим. — Когда ты говоришь: «Все, что я хочу!» — надо ждать беды, потому что твои «простые желания» все чаще становятся невыполнимыми. — Да пойми ты, — ей стало жарко, — мне эти бумаги не для прокуратуры и не для суда нужны, а для телепроекта… — Что?! — Он подпрыгнул на диване. — С этого места, пожалуйста, поподробнее. К концу ее сбивчивого рассказа о планах прямого эфира Терещенко уже не прыгал, он прилип к дивану и, похоже, забыл, как дышать. После долгой и внушительной паузы он выдавил из себя только одно слово: — Кошмар! — и горестно вздохнул. — Ты можешь в этом не участвовать, — быстро предложила она, впрочем, не надеясь, что он согласится и радостно покинет помещение. Разумеется, этого не произошло. Он медленно встал, все еще раздумывая, потом окинул тоскливым взглядом темную приемную и, наконец, шагнул к кабинету Кувалдина. Алена готова была броситься ему на шею и одарить радостными поцелуями. Она уже собралась это сделать, но тут Вадим повернулся и заговорил по-деловому: — У нас не более часа. Если речь идет только о договорах, мы успеем. Я понимаю, что без них тебя отсюда не вытащить. Но тебе, милая моя девочка, придется здорово попотеть, чтобы убедить меня в целесообразности твоего участия в этом телепроекте. — Да с какой стати я должна тебя убеждать?! — возмутилась было она, но, натолкнувшись на его взгляд, осеклась.