Интерлюдия 3. Последний мудак Самото и Аманда стояли около прозрачного куба с заточённой в него Мелиссой и ждали. — Он ведь пойдёт, он совершит первый шаг? — переминалась с ноги на ногу Аманда. — Ты же знаешь Альфри. Мы только возмущались, терпели да подвывали. Придётся признать, что план он прорабатывал грамотно и сработал он почти идеально. С Вильвером не угадал и с одним годом, который нужно было «потерпеть», тоже, но в остальном он оказался ближе всех к истине. — Ну вот я всё равно не понимаю. Столько времени потратить на проработку чар, и отказаться. Совесть его, видите ли, грызть стала. Тут уж не до совести. Или я где-то не права? — Мы предали свою богиню, которой служили. Что мы должны были ожидать? Ты лично пытала Лэнса, выпытывала все до единой защитные чары Мелиссы. И он их выдал, все до одной. — Это не потому, что он был слабым. Лэнс... — она облизалась. — Мы много дурного совершили. Пусть хоть наши труды не будут напрасными. Выпиваем её, обретаем божественность и поднимаем нашу Фреску. Помнишь, зачем мы это всё делаем? — Чтобы наши дети больше не умирали, — вспомнил Самото. — Да, именно так, — подтвердила Аманда. — А этот козёл купился на россказни людоедки и ведёт себя как последний мудак. Я вот только не пойму — он что, просыпается? — Да какая разница. Там снаружи делать всё равно нечего. Я просыпался полгода назад — барьер из виверн до сих пор держится, все наши чары: и гаситель боли, и око за око, и проклятое познание — всё держится, всё живо за счёт силы самой Мелиссы. Как же всё-таки хитро он всё провернул. — Это меня и пугает. Вдруг что-то здесь похожее выкинет? — Я уже думал, что может быть вернуть ему память? Но вместе с памятью вернутся и навыки — опасно. А в текущем состоянии он вряд ли на что-то способен: и знаний ему недостаёт, и цель слишком приземлённая — сделать всех равными. Он скорее пойдёт сейчас корпорации рушить и увязнет в конфликте с Миротворцами. О, что я говорил? Вот и первое глобальное воздействие. Давай, не зевай. Я начинаю, а ты подхватывай. — Самото... — А? — Твоя конструкция вроде не проверена. Её нужно дорабатывать. — Поздно сомневаться! — Ты прав. Столько крови пролито. Нельзя допустить, чтобы всё было напрасно. Глава 12. Чтобы дети не умирали — Ирви, — шепнул я, зевая и поглаживая девушку по волосам. Та лежала совершенно спокойно, только нездоровый румянец выдавал её напряжение. — Что? — открыла она глаза. Солнце вначале спряталось за вершины деревьев, после зашло за горизонт и мир принялся терять краски. В мире сна был ещё ранний вечер, однако с выключенным активным перехватом царил вечный серый полумрак. — А вдруг сломать куб, в котором тебя держат, силой не получится? — А я и не рассчитываю, что получится. Знаешь, такие чудеса только в сказке творятся. — Что-то мне та Ирви, которая говорила, что у меня всё выйдет, больше нравится. Она пожала плечами. — Грустно осознавать свою неминуемую смерть. За тысячу лет я словно в заточении на Дне Миров побывала. Придётся заново учиться пользоваться чарами, — вздохнула она. — Мне самой нужна поддержка. — Ну у тебя-то точно всё получится, — ухмыльнулся я. Она лишь улыбнулась в ответ. Свет померк, принялись загораться звёзды. — Мы с Лэнсом бродили по разным мирам. Они отличались друг от друга, некоторые и вовсе были пустыми. Долго, очень долго мне было всё равно, куда мне идти, лишь бы с ним. Он вытянул меня, украл у моего учителя, украл под носом у самого бога, могущественного, не чета мне. Украл и... Я была его. Вся его. Что он говорил, то я и делала. Однако он всегда давал выбор. Эх, нужно было просто уйти. Я почувствовал себя неловко. — Ты так говоришь о нём... Есть же я, тебя утешаю, и никуда идти не нужно. — Я тебя понимаю, Шон. Но что такое наши с тобой дни против наших с ним столетий? Я не отвергаю тебя, нет, не подумай такого! Просто... Понимаешь... — она села, заглянула мне в глаза. В свете луны и звёзд, в залитом синевой поле, под развесистым вечнозелёным деревом её лицо казалось острым, хищным, опасным. Мне вновь показалось, что передо мной не милое личико, а хищная пасть опасного существа, способного наброситься и впиться в шею. Способного причинять боль. — Слишком много решать, Шон. Ты должен понять, что всё это — твоя вина. Я нехотя кивнул. — Пусть ты и не помнишь. Однако за ошибки нужно платить — тут всё просто. Было просто. Я ходила по полю, всматривалась в ваши лица и воображала, что я с вами сделаю, будь у меня возможность хоть что-то сделать. Но ты пробудил во мне заботу и тепло. Я думал, что она улыбнётся, обнимет меня, но она скривилась. — И теперь мне тошно от той карусели мыслей, заложницей которых я стала. Она закрыла лицо руками. Я её попытался обнять, но она одёрнула мои руки. — Я не смогла сделать так, чтоб это продлилось подольше. Ты сам виноват. — Да-да, я уже слышал, — вздохнул я и переключил фокус. Во сне я сидел на жёстком искусственном покрытии огромного стадиона, окидывая взглядом последние приготовления. На трибунах копошились люди Йомсбура — мои люди — во главе с Вирром: в экзоскелетах чуть больше чем три метра высотой, увешанные пушками. Кругом летали и патрулировали территорию дроны. В отдалении слышны были стрельба и взрывы. Небо, затянутое серыми тучами, опустилось почти на головы. К серому смогу добавился едкий дым. Запах горелой резины и плавленого железа доносился со всех сторон. Я наблюдал за всем, за чем мог наблюдать. Самото и Аманда что-то химичили — мне приходили порции сил, ими затраченных. Они хотели завершить свою часть тихо, без моего вмешательства. Их система была слишком сложной, чтобы манипулировать на расстоянии, поэтому они находились там, на месте. Их сеть влияния распространялась слишком далеко, да и система была слишком стабильной, чтобы пытаться нырнуть к ним и как-нибудь помешать, но это не значило, что ситуация безнадёжная. То, что я творил, давалось мне тяжело. Весь этот дым над головой, все людские крики, вся та паника и хаос. Я привык к этому месту. Этот город был мне родным. Я здесь родился и вырос, таковы мои воспоминания. Реальный мир я не знал. Выводя на улицы солдат, отдавая приказ стрелять по гражданским, я совершал сделку с совестью. Я сам не верил, что может заставить меня совершить нечто подобное. Но чтобы всё получилось, систему нужно было вывести из равновесия, сделать как можно больше шума. В центре поля стоял пустой экзоскелет с автопилотом, держа круглый предмет — ядерную бомбу. Если её не хватит, чтобы пробудить Мелиссу, то я не знаю, чего хватит. В отдалении от экзоскелета и расположилась наша команда: Четвёртая, Рамондо, трое новичков и Ринжина. Тётя Ри сидела справа от меня, Марго слева, Рамондо расхаживал взад-вперёд. «После последних новостей из Йомсбур Инкорпорейтед об отставке через самоубийство генерального директора Альфри Йомсбура акции компании находятся в нестабильном положении. Финансовая составляющая в данный момент в крайней степени интересует наших зрителей». Девушка зачитывала текст с бегущей строки. Вполне себе красивая девушка, хотя с её работой и голограмма управилась бы. Я поставил её на паузу. — Видела? Четвёртая перевела на меня пустой взгляд. — Новости? Шон, какие новости? Ты же в курсе, что ты людей убиваешь? Обычных, невинных. Детей там, матерей... — Это клоны-рептилоиды, это не люди, — буркнул Рамондо, но ему тоже не сиделось. — Мы и сами не люди. Это же всё понарошку, Шон? Правда? — Форменное безумие, — буркнула Ринжина. — Для вас это совсем не понарошку, — вздохнул я и обнял Марго за плечи. — Я всё исправлю — обещаю. Нужно потерпеть. Но ты посмотри: в новостях первым делом про деньги. Я пошарил ей канал, показал сводку, снял с паузы. «Агрессивная политика Шона Йомсбура обусловлена его конфликтом с корпорациями. Никто не ожидал такого самоуправства. Впрочем, нового ничего нет и предпосылки для Третьей Корпоративной Войны были давно. У нас в эфире Сигизмунд Йозенбах — историк-эксперт. Вам слово». Показался беловолосый дедок, определённо точно просто актёр. «Спасибо, но нельзя это назвать Третьей Корпоративной Войной. Внутренние силы Йомсбура вышли на улицы, устроили марш в сторону Ашуры и Виктории — ничего более. Так что прошу не относиться к этому серьёзно.» — Ты слышала? — ухмыльнулся я. — Ты треть города уже сравнял с землёй. Сколько там трупов? — всё возмущалась она. Я взял её за плечи, заглянул в глаза. — Ты со мной?