Нужно было приспосабливаться. Например, что я собираюсь делать со своей жизнью? Найду ли я работу или, возможно, начну собственное дело? Быть медиумом — большая ответственность, однако, когда я проверяла в последний раз, ежемесячная оплата за это не полагалась. У меня были деньги благодаря наследству от бабушки с дедом, и дом был оплачен на долгие годы вперед, но мне совсем не хотелось сидеть на попе ровно и ничего не делать. — Могу вообразить, как это будет трудно. Твоя бабушка несла огромную ответственность на своих плечах. Тебе тоже придется. Так, значит, он знал. Не то чтобы дар Лилы был какой-то тайной. Весь город знал, ровно, как и о том, почему я вернулась. Это был лишь вопрос времени, когда новость разнесется по округе, и тогда, было ожидаемо, что люди начнут стучаться в мою дверь, прося помощи. Прямо как когда я была маленькой. Лила постоянно разбиралась с духами для людей. Я поставила вазу на стол и наклонилась, чтобы вдохнуть запах. Циннии были замечательных цветов — цветов осени: желтые, золотые и медные. Цветы были пышными, а насыщенный цветочный запах щекотал нос. Коснувшись одного бархатного лепестка, я тихо вздохнула. — Очень мило с твоей стороны было принести их. Они прекрасны. У меня не было возможности заниматься садоводством последние пятнадцать лет. Я жила в квартире в Сиэтле, а мои кошки съедают все растения в доме. Кстати, о птичках… — я замолчала, когда Дафни тихонько вошла в комнату. Она была светской кошечкой. Гэбби и Агент Эйч были дружелюбными, но им нужно было время, чтобы подойти к незнакомцу. Дафни же была кокеткой. Брайан молчал, с опаской смотря на ней. У него был вид человека, который не был уверен в кошках, и это, само по себе, беспокоило меня. — У тебя аллергия? — это был самый простой ответ на вопрос. Он покачал головой. — Нет, но я не привык кошкам. Я больше по собакам. У меня как-то был пёс. Он дожил до четырнадцать лет, хороший возраст для собаки. Я… много путешествовал в последние годы, поэтому решил подождать, пока не буду готов осесть где-нибудь, прежде чем снова завести домашнее животное. Он нерешительно наклонился и протянул руку — медленно, чтобы не спугнуть её. Дафни осторожно подошла ближе. Она обнюхала его пальцы, снова взглянула на лицо и запрыгнула к нему на колени. Что ж, это было неожиданно. Она замурлыкала и начала тереться о рукав его куртки. — Она дружелюбная, но обычно она не такая шустрая. Некоторые считали меня помешанной, но я давала кошкам определять, можно ли доверять человеку, который пришёл в мой дом. Они непременно шарахались от проблемных и людей с дурным характером. А это означало, что кем бы он ни был, Брайан был достаточно безобиден, чтобы впускать его в дом. Расслабившись, я направилась к стойке. — Хочешь кофе? Латте? Капучино? У меня есть всё нужное. А ещё я работала баристой. На его лице появилась тень улыбки. — Ты кофейная чудачка, прямо как твоя бабушка, да? И, конечно, я хотел пригласить тебя в «Веник и Чертополох», но и это отлично подойдет. — «Веник и Чертополох»? — я включила эспрессо-машину. — Что ты будешь и сколько тебе шотов? И да, когда мне было четырнадцать, моя бабушка научила меня ценить достоинства хорошего кофе. Я не стала добавлять, что, по её словам, это помогало ей сосредоточиться на работе. — Кофейня «Веник и Чертополох». Она на углу Пятой и Кедровой улиц, а владельцы Майкл и Нелли Бреннон. Милое местечко. Мне, пожалуйста, тройной латте. Он гладил Дафни по спине. Она повернулась, чтобы посмотреть на него и потом довольная спрыгнула вниз и убежала в гостиную. Пока я готовила шоты, я пыталась найти тему для разговора, чувствуя неловкость. Я плохо умела болтать ни о чем, разве что с Пеггин. Я нервничала из-за Брайана, в основном потому, что не могла полностью его прочитать. О, да кому ты врешь, женщина? Ты нервничаешь, потому что он такой красавчик и определенной твой тип. Перестань себя обманывать. Он тебе нравится, и ты это знаешь. Раздраженная (порой сталкиваться лицом к лицу с реальностью совсем не весело), я думала, о чем поговорить, пока машина работала. Но я понятия не имела, о чем с ним можно поговорить, а его, похоже, молчание ничуть не смущало. Я повернулась так, чтобы он не мог видеть моего лица, и закрыла глаза, сосредотачиваясь, чтобы выяснить о нем что-нибудь еще. Меня окружил туман, и я мельком увидела лес, высокие ели качались от бушующего в ночи урагана. Я чувствовала запах дождя, тяжелый и холодный, и даже несмотря на то, что я не могла ее увидеть, я знала, что темная луна пряталась за тучами. Шорох в кустах заставил понять, что рядом со мной кто-то был — некто опасный и дикий с острыми зубами. Некто вроде того, за кем он гнался в момент нашей встречи на дороге. Меня охватил инстинкт самосохранения, и мои глаза распахнулись. На машине загорелась лампочка «готово», и я, не думая, начала наливать шоты, но у меня тряслись руки. Кто бы не прятался в кустах, он был опасен, и я все еще чувствовала его голод во тьме. Это был не призрак… и мне кажется, Неживым он тоже не был. Но кто бы там ни был, у него в животе была грызущая боль, и чем бы он ни был, шёл он за Брайаном — это все, что я поняла. Он крался за ним тенью, словно наблюдатель, или, возможно… они преследовали друг друга. Приготовив напитки, я постаралась успокоить нервы, напоминая себе, что Дафни он понравился. В этот момент ко мне присоединился Брайан. — Помощь нужна? Достать молоко из холодильника? — Да, пожалуйста. Сливки там же, — благодарная, что можно что-то сказать, я добавила: — В буфете есть печенье. Вообще-то, там много разных, — я вспыхнула. — Я сладкоежка. Возьми, какие понравятся, и поставь на стол. Он засмеялся. — Я обычно не ем сладкое, но кто же не любит печенье. Тьма, окружавшая его, испарилась, и он снова стал всего лишь моим соседом. Размышляя, не придумала ли я себе все это, я отнесла чашки на стол, пока он открыл шкафчик с печеньем. Он выбрал «Орео», и я снова начала таять. Наши вкусы совпадали. — Так, какие у тебя планы на сегодняшний день? — он сделала глоток и издал довольный звук. — У тебя действительно хорошо получается. — Я же сказала, — я ухмыльнулась. И тут меня осенило. — Вообще-то я собиралась подняться обратно на чердак, когда ты позвонил в дверь. Я нашла нужный мне сундук, но не могу спустить его вниз одна, а открывать его там не хочу. Может, поможешь мне после того, как мы допьем кофе? Он выгнул бровь. — Конечно. Буду рад помочь. Я посмотрела на часы. Было два часа дня — куча времени до прихода Пеггин. Как бы мне не было стыдно в этом признаться, и как бы сильно я не любила Пеггин, я хотела познакомиться с Брайаном немного ближе, прежде чем представлю их друг другу. Она очаровывала мужчин на раз. Я их обычно отшивала, потому что была очень прямолинейна и видела их насквозь. Вообще-то тоже самое происходило и с женщинами, вероятно, поэтому у меня так мало друзей. — Итак, Брайан, чем ты занимаешься? И передай мне, пожалуйста, печенье. Он передал мне тарелку. — Балуюсь всяким. У меня несколько международных компаний. Скукотища, если честно. — О, я люблю посмеяться. Расскажи мне, — флиртовала я ужасно, но я хотя бы попыталась. Он заерзал, чувствуя себя не комфортно. — Древности… поездки… не хочу обсуждать это сейчас, — было очевидно, что разговаривать на эту тему он не станет. Я сменила тему: — Когда ты переехал в Уиспер Холлоу? Он крутил в руках чашку. — Дай подумать… пять лет назад? Шесть? Но я приезжал сюда и до этого. Мне так понравился этот город, что я решил сделать его своим домом. Я покачала головой. — Господи, зачем жить в этом городе, когда ты не обязан? — Ты задаешь много вопросов, — тон его голоса был достаточно дружелюбным, но я уловила под ним стальные нотки. — Просто интересно, — я начала было говорить, но осеклась. Я не собиралась оправдываться за то, что просто пыталась быть дружелюбной. Так, значит, он так запросто ни о чем не рассказывает, и ему не нравится, когда люди задают вопросы. Одно только это вызывало вопросы. Я понимала нужду в личном пространстве, но, если он хочет поговорить, ему придется дать мне что-то, с чем можно работать. Снова возникла неловкая пауза, пока он допивал кофе. — Идём, помогу тебе с сундуком. Дружелюбия у меня поубавилось, и я решила сказать ему, что помощь мне не нужна. Но я и слова сказать не успела, как он уже стоял в ожидании. Если бы я сказала что-нибудь в этот момент, он бы возразил, и ситуация стала бы еще более неловкой. Плюс ко всему, я сомневалась, что даже с помощью Пеггин у меня получилось бы спустить тот сундук вниз по лестнице, не повредив ни его, ни себя. Дерево было тяжелым и твердым, а у нас не было таких мускулов, как у него. — Прошу за мной, — я не улыбнулась и не произнесла ни слова, пока мы поднимались на чердак. Сосредоточившись на деле, я указала на сундук моей мамы. — Там… вон тот. Брайан опустился на колени, проведя рукой по крышке. — Прекрасная работа, — нежно, почти благоговейно, заметил он. Смена тона меня удивила. Я нахмурилась. — Он принадлежал моей матери. Я о его сосуществовании раньше и не подозревала. Он встретился со мной взглядом. От напряжения и настороженности, казалось, не осталось и следа. — Прости за резкость. Боюсь, я не любитель поболтать. Я не привык к дипломатическим разговорам, и, по правде сказать, не особо люблю рассказывать о себе. Я человек замкнутый и мне нужно сначала узнать человека поближе, чтобы выдать все мои секреты. Я снова почувствовала тень позади него. Чем бы она не была, она определенно преследовала его. Я хотела спросить его об этом, но учитывая его реакцию на вопросы, я решила оставить его в покое. Тем не менее, его извинение убивало мое раздражение, к тому же, теперь я поняла, что именно он чувствовал. — Я много не болтаю. Давай я возьму его с одного конца, — я наклонилась к сундуку, но он жестом меня остановил. — Я справлюсь. Еще надорвешься. Просто последи, чтобы на лестнице ничего не было, пожалуйста. Пока я вела его вниз с чердака, мое внимание сосредоточилось на сундуке. Брайан Тирни, конечно, красавчик, но этот сундук принадлежал моей матери, и всё, о чем я могла тогда думать, — что я найду внутри него? Может, кольцо Эйвери? Или подсказку о том, куда она пропала? — Хочу у тебя кое-что спросить, — сказал он, поставив сундук на стол. — И, если ты не захочешь отвечать, можешь меня ударить. Я заслужил, — он смеялся глазами, и от этого его глаза стали еще ярче.