Последние слова он крикнул уже вслед Ранду, в закрывающуюся дверь. Юноше пришлось на бегу придерживать меч за рукоять, чтобы не зацепить ногами за ножны, – он решил не снимать пояс с мечом, чтобы не терять времени. С грохотом Ранд скатился по лестнице и вылетел из гостиницы, забыв об усталости. Раз есть возможность спасти Тэма – какой бы слабой она ни казалась, – то можно не вспоминать о бессонной ночи, по крайней мере пару часов. О том, что спасение – в руках Айз Седай, о том, какой будет цена, ему думать не хотелось. А что касается того, чтобы прямо сейчас предстать перед Айз Седай… Ранд глубоко вздохнул и попытался идти быстрее. Довольно далеко от последних домов в северной части деревни, сбоку от дороги на Сторожевой Холм, на обочине со стороны Западного леса, жарко пылали костры. По-прежнему ветер клонил от деревни черные столбы жирного дыма, но в воздухе все равно висел тошнотворный приторно-сладковатый запах, похожий на чад от жаркого, оставленного на вертеле на несколько лишних часов. Ранд подавился запахом, потом судорожно, с трудом сглотнул, поняв, отчего такое зловоние. Хорошенькое применение для костров к Бэл Тайну. За огнем следили мужчины, обвязавшие рты и носы тряпками, но по гримасам на лицах было ясно, что уксус, которым пропитаны куски материи, помогал плохо. Даже если уксус перебивал вонь, они все-таки знали: зловоние никуда не делось, и понимали, чем заняты. Двое мужчин отвязывали ремни тяжеловоза-дхурранца от троллоковых лодыжек. Лан, присев на корточки возле тела, откинул одеяло, открыв плечи троллока и козлорылую голову. Когда подбежал Ранд, Страж отодрал от ощетинившегося шипами плеча троллоковой кольчужной рубахи металлический значок: кроваво-красный эмалевый трезубец. – Ко’бал, – сообщил Лан. Он подбросил значок на ладони и с ворчанием подхватил его на лету. – Это означает пока семь разных стай. Неподалеку от него Морейн, сидевшая на земле скрестив ноги, устало покачала головой. Жезл, целиком покрытый резьбой в виде цветов, вьющихся растений и виноградных лоз, лежал у нее на коленях, а платье имело такой измятый вид, будто его не гладили год. Она проговорила: – Семь стай. Семь! Так много не действовали заодно со времен Троллоковых войн. Плохие вести: одна другой хуже. Я боюсь, Лан. Я рассчитывала, что мы опередим события, но мы можем опоздать – как никогда. Ранд смотрел на Морейн во все глаза, не в силах вымолвить ни слова. Айз Седай. Он старался убедить себя, что она не выглядит иначе теперь, когда он узнал, на кого… на что он смотрит, и, к его удивлению, она ничуть не изменилась. Она больше не была прежней: с растрепанной прической, с выбивающимися локонами волос, со слабой полоской сажи на носу, – однако на самом деле она не изменилась ни в чем. Определенно, в ней должно было быть нечто особенное, то, что отмечает ее как Айз Седай. С другой стороны, если внешность должна отражать ее сущность и если сказания правдивы, тогда она обязательно должна была походить больше на троллока, чем на красивую женщину, чье благородство ни в коей мере не умаляет то, что она сидит на пыльной земле. И она может помочь Тэму. Какова бы ни оказалась цена, это – самое главное. Ранд глубоко вздохнул: – Госпожа Морейн… Я хотел сказать, Морейн Седай! Оба повернулись и посмотрели на него, и он застыл под ее взглядом. Не под тем, что был у нее на Лужайке: спокойным, улыбчивым, внимательным. На лице Морейн лежала печать усталости, но глаза ее смотрели по-ястребиному остро. Это был взгляд Айз Седай. Сокрушителей мира. Хозяев марионеток, что дергают за ниточки и заставляют троны и государства плясать согласно замыслам, ведомым лишь женщинам из Тар Валона. – Чуть больше света во тьме, – прошептала Айз Седай. Она повысила голос: – Как твои сны, Ранд ал’Тор? Тот ошеломленно уставился на нее: – Мои сны? – Такой ночью человеку могут сниться дурные сны, Ранд. Если и тебе снились кошмары, расскажи мне о них. Иногда я могу избавить от плохих снов. – Нет ничего плохого в моих… Мой отец. Он ранен. Не больше чем царапина, но жар сжигает его. Мудрая не поможет. Она говорит, что не в силах. Но сказания… – Морейн приподняла бровь, и он замолк: в горле запершило. «Свет, есть ли хоть одно сказание, где Айз Седай не была бы злодейкой?» Ранд посмотрел на Стража, но Лана, казалось, больше интересовал мертвый троллок, чем слова Ранда. Мямля и запинаясь под взглядом Морейн, юноша продолжил: – Я… э-э… говорят, Айз Седай могут Исцелять. Если вы поможете ему… что-нибудь сможете для него сделать… какой бы ни была цена… Я хочу сказать… – Он вздохнул и торопливо закончил: – Я заплачу любую цену, которая в моих силах, если вы поможете ему. Любую! – Любую цену, – задумчиво протянула Морейн. – О плате мы поговорим позже, Ранд, если вообще такой разговор состоится. Я не даю обещаний. Ваша Мудрая свое дело знает. Я сделаю что смогу, но не в моей власти остановить вращение Колеса. – Рано или поздно смерть приходит ко всем, – угрюмо сказал Страж, – если они не служат Темному, и лишь дураки готовы платить такую цену. Морейн хмыкнула: – Не будь таким мрачным, Лан. У нас есть основание для праздника. Маленький повод, но он есть. – Опершись на жезл, она поднялась с земли. – Отведи меня к своему отцу, Ранд. Я помогу ему как сумею. Слишком многие здесь вообще отказываются принимать мою помощь. Они тоже слышали сказания, – добавила она сухо. – Он в гостинице, – сказал Ранд. – Вот туда. И спасибо вам. Огромное спасибо! Морейн и Лан пошли за ним, но Ранд вскоре намного опередил их – таким быстрым был его шаг. Снедаемый нетерпением, он подождал, пока они нагнали его, потом опять устремился вперед, и опять ему пришлось остановиться. – Пожалуйста, поспешите, – настойчиво попросил Ранд, которому так не терпелось доставить обретенных помощников к Тэму, что ему и в голову не пришло: поторапливать Айз Седай несколько опрометчиво. – Жар сжигает его. Лан бросил на Ранда свирепый взгляд: – Ты что, не видишь, она устала? Даже с ангриалом, то, что она сделала прошлой ночью, – это все равно что бегать вокруг деревни с мешком камней на спине. Не важно, что она сказала, но я не знаю, стоишь ли ты этого, пастух. Ранд захлопал глазами и прикусил язык. – Спокойнее, друг мой, – сказала Морейн. Не замедляя шага, она протянула руку и похлопала Стража по плечу. Лан оберегающе возвышался над нею, словно только его присутствие могло придать ей сил. – Ты стремишься постоянно заботиться обо мне. Почему бы ему так же не беспокоиться о своем отце? – (Лан сердито нахмурился, но промолчал.) – Я приду так скоро, как смогу, Ранд, обещаю тебе. Ранд не знал, чему верить: беспощадности ее глаз или спокойствию ее голоса – не мягкому, а твердо-властному. Или же, наверное, и тому и другому. Айз Седай. Теперь он связан словом. Ранд умерил шаг, идя рядом с Морейн, и стал гнать от себя мысли о том, какой может оказаться цена за спасение Тэма, цена, которую они обсудят позднее. Глава 8 Прибежище Еще в дверях взгляд Ранда метнулся к отцу – его отцу, кто бы что ни говорил. Тэм по-прежнему лежал неподвижно, его глаза все еще были закрыты, дышал он затрудненно, слабо и с хриплым присвистом. Седой менестрель оборвал разговор с мэром, который опять склонился над кроватью, поправляя Тэму одеяло, – и встревоженно посмотрел на Морейн. Айз Седай его не замечала. Она не обращала внимания ни на кого, кроме Тэма, но смотрела на него напряженно и внимательно, хмуря брови. Том сжал нераскуренную трубку зубами, опять вынул ее изо рта и сердито уперся в нее взглядом. – Человеку даже покурить не дадут спокойно, – пробормотал он. – Лучше схожу проверю, не стащил ли мой плащ какой-нибудь фермер, чтобы потеплее укрыть свою корову. Пожалуй, трубку я могу покурить в другом месте. И менестрель торопливо вышел из комнаты. Лан проводил Тома пристальным взглядом, его лицо, словно вырубленное из камня, было лишено всякого выражения. – Не нравится мне этот человек. В нем есть что-то такое, чему я не доверяю. Его седину я прошлой ночью не видел. – Он там был, – сказал Бран, с сомнением рассматривая Морейн. – Должен был быть. Не у камина же ему плащ подпалило. Ранду было все равно, провел менестрель ночь, прячась в конюшне, или нет. – Мой отец? – умоляюще обратился он к Морейн. Бран открыл рот, но не успел вымолвить и слова, как заговорила Морейн: – Оставьте меня с ним, мастер ал’Вир. Сейчас вы ничего не можете здесь сделать, только помешаете. Минуту Бран колебался, разрываясь между неприятием того, что ему указывают в собственной его гостинице, и нежеланием ослушаться Айз Седай. Наконец он выпрямился и похлопал Ранда по плечу: – Пойдем, мальчик. Давай оставим Морейн Седай с ее… э-э… ее… Ты вполне сможешь подать мне руку и помочь спуститься по лестнице. Не успеешь моргнуть, как Тэм попросит свою трубку и кружку эля. – Можно я останусь? – попросил Ранд Морейн, хотя она, казалось, не замечала никого, кроме Тэма. Рука Брана сжала плечо Ранда, но он не обратил на пожатие внимания. – Позвольте? Я не буду вам мешать. Вы даже не заметите, что я здесь. Он же мой отец! – добавил он с горячностью, которая поразила его самого и от которой глаза мэра изумленно расширились. Ранд надеялся, что все припишут его запальчивость усталости или напряжению оттого, что он имеет дело с Айз Седай. – Да, да, – нетерпеливо сказала Морейн. Она небрежно бросила плащ и жезл на единственный в комнате стул и затем поддернула рукава своего платья, обнажив до локтей руки. Ее внимание полностью занимал Тэм, даже когда она говорила. – Сядь там. И ты тоже, Лан. – Морейн махнула рукой на длинную скамью у стены. Ее взгляд медленно прошелся по Тэму: с ног до головы, но Ранда кольнуло чувство, что она каким-то образом смотрит сквозь него. – Можете разговаривать, если хотите, – рассеянно продолжила она, – но негромко. Ну, ступайте же, мастер ал’Вир. Это комната больного, а не зал собраний. Проследите, чтобы меня не беспокоили. Мэр недовольно проворчал, но, разумеется, не так громко, чтобы услышала Морейн, сжал напоследок плечо Ранда, затем послушно, хотя и с неохотой, закрыл за собой дверь. Что-то тихо говоря, Айз Седай встала на колени у кровати и мягко возложила руки на грудь Тэма. Она закрыла глаза и долгое время не шевелилась и ничего не произносила. В преданиях чудеса Айз Седай всегда сопровождались яркими вспышками и ударами грома или иными явлениями, указывающими на свершение великих деяний и на действия могучих сил. На ту Силу. На Единую Силу, черпаемую из Истинного Источника, который приводит в движение Колесо Времени. Ранду вовсе не хотелось думать об этом – о Силе, что касалась сейчас Тэма, и о себе, находящемся в той же самой комнате, где использовалась Сила. Она уже действовала в этой деревне – что само по себе плохо. Однако, по мнению Ранда, Морейн могла просто уснуть. Но ему показалось, что дыхание Тэма стало легче. Наверное, она все же что-то делает. Юноша так напряженно вслушивался и всматривался, что вздрогнул, когда негромко заговорил Лан: – Прекрасное оружие. Нет ли, случайно, цапли и на самом клинке? На мгновение Ранд уставился на Стража непонимающим взглядом. Он совершенно забыл о мече Тэма из-за этой сделки с Айз Седай. Больше оружие не казалось ему тяжелым. – Да, есть. А что она такое делает? – Не думал я найти клейменный цаплей меч в таком месте, – произнес Лан. – Это моего отца. – Ранд глянул на меч Лана, рукоять которого виднелась из-под плаща; оба меча были по виду очень схожи, правда, оружие Стража цапли не украшали. Юноша вновь перевел взор на кровать. Дыхание Тэма звучало спокойнее; хрипы исчезли. Ранд был совершенно в этом уверен. – Отец купил его давным-давно. – Странная покупка для овечьего пастуха. Ранд бросил на Лана косой взгляд. Если чужак проявляет интерес к мечу, это простое любопытство. А когда так поступает Страж… Тем не менее юноша посчитал нужным ответить воину: – Отец никогда им не пользовался, я это знаю. Он говорил, что от него не было никакого проку. То есть до минувшей ночи. До тех пор я и не знал, что у него был меч. – Он назвал его бесполезным, да? Должно быть, он не всегда так думал. – Лан на миг коснулся пальцем ножен на поясе Ранда. – Есть края, где цапля – знак мастера фехтования, мастера клинка. Этому мечу, наверное, пришлось проделать необычный и долгий путь, чтобы очутиться в руках пастуха овец из Двуречья. Невысказанного вопроса Ранд словно бы и не заметил. Морейн по-прежнему не шевелилась. Да делает ли что-нибудь Айз Седай? Он вздрогнул и потер ладонью руку, не совсем уверенный – хочет ли он вообще знать, что она делает. Айз Седай. Затем в голове у него возник вопрос, тот вопрос, задавать который ему не хотелось, но на который нужен был ответ. – Мэр… – Он откашлялся, глубоко вздохнул. – Мэр сказал, что единственные, благодаря кому от деревни что-то осталось, – это вы и она. – Ранд заставил себя взглянуть на Стража. – Если бы вам сказали о человеке в лесу… человеке, который приводит людей в ужас одним лишь взглядом… могло бы это стать для вас предупреждением? Человек, лошадь которого ступает совсем беззвучно? А ветер не колеблет его плаща? Могли бы вы узнать, что надвигалось? Могли бы вы и Морейн Седай предотвратить случившееся, знай вы об этом человеке? – Нет, не будь с нами рядом полудюжины моих сестер, – сказала Морейн, и Ранд вздрогнул. Она по-прежнему стояла на коленях у кровати, но уже отняла руки от Тэма и полуобернулась к Ранду и Лану, сидящим на скамье. Голос ее не изменился, но взгляд пригвоздил Ранда к стене. – Знай я, покидая Тар Валон, что здесь окажутся троллоки и мурддраал, я взяла бы с собой полдюжины сестер, дюжину, пусть даже мне пришлось бы тащить их за шиворот. Как по мне, так и предупреждение за месяц мало что изменило бы. Наверное, ничего. Сделано лишь столько, сколько можно сделать в одиночку, даже с помощью Единой Силы, а здесь вчерашней ночью рассеялось по округе, скорей всего, за сотню троллоков. Целый кулак. – Все равно лучше было бы знать, – резко произнес Лан, жестко глядя на Ранда. – Когда точно ты его видел и где? – Сейчас это не имеет никакого значения, – сказала Морейн. – Мне не хотелось бы, чтобы мальчик считал, что в чем-то провинился, когда никакого порицания он не заслуживает. Моей вины здесь не меньше. Тот вчерашний мерзкий ворон, его поведение должно было насторожить меня. И тебя тоже, мой старый друг. – Морейн недовольно прищелкнула языком. – Я оказалась чрезмерно самонадеянной, на грани высокомерия, в своей уверенности, что так далеко прикосновение Темного не распространится. Что оно пока еще не так опасно. Была так уверена! Ранд моргнул: – Ворон? Я не понимаю.