— В Уставе написано, что в этом случае все решения выносятся консилиумом с правом большинства и… О, — он на секунду глянул на экран, — возвращаются. — Сюда, на мостик? — Нет, конечно. Сначала в камеры деактивации. Не хватало еще, чтобы они радиацию по всей подлодке разнесли. Через полчаса мокрые и мрачные члены стали собираться на мостике. Аркадий с радостью уступил место капитана Эмилю, который с явным неудовольствием сел в него. — Больше никого нет?, — нарушил тяжелую тишину Игорь. Эмиль открыл глаза и будто первый раз увидел геолога. Долго молчал, а потом осведомился: — Ты как? На голове такая рана, будто ее ампутировать надо. — Ничего страшного. Кровит сильно, — Игорь сдвинул брови и тоненькая струйка побежала по лицу. Жить буду. — Точно все нормально? Ты же умирал под конец бурения. — Не знаю. Себя чувствую хорошо. Как там ситуация? Это все?, — Игорь обвел глазами собравшихся. — Это все. В общем, — Эмиль повысил голос, чтобы все слышали, — ситуация следующая. Наш врач сломал ногу, несколько ребер и получил ушиб внутренних органов. Он с помощью Лады и Юнги немного подлатал себя, какие-то таблетки выпил. Частично дееспособен, обслуживает остальных. Пока действие таблеток не закончатся. Ну, а потом… Потом мы или достигнем уже Камчатки или нас уничтожат. Артем Викторович, наш старпом, получил сильный удар в голову, прилетел один из сорвавшихся экранов в него. Как сказал Семен, сломана лицевая кость, еще какая-то кость черепа, я название забыл, и какой-то из верхних позвонков. Состояние очень тяжелое, — Эмиль замолчал. Пока никаких прогнозов нет. Дальше. Дмитрий. У него сломана рука и что-то с тазом. Но, как я понял, состояние средней тяжести, хотя пока и без сознания. Семен сказал, что может до конца похода, он даже сможет выполнять свои обязанности. Тут я очень рад. — А Николай Иванович?, — выпалил Игорь. Что с ним? Что с нашим ядерщиком? — Он в сознании, — ровно ответил Эмиль. Облучен сильно, Семен ничего не говорит, но прогнозы мрачные. Его даже поместили в отдельный бокс, специально созданный для таких вещей. Врач там кое-как делает необходимые процедуры. Но… Посмотрим, в общем. — А подлодка сама? Реактор? Тут взял слово звероподобный Руслан. — Не плохо, и не хорошо. Радиация по чуть-чуть выходит, но мы что смогли — сделали. Критического уровня радиация не достигнет до нашего возвращения. — В общем, так. Кто здесь, на мостике, присутствует, это и есть экипаж. — Негусто. — Что у нас с твоими камнями? — Более-менее. Один трос порвался, но остальные чувствуют себя хорошо. — Руслан, Аркадий, как вообще ситуация в мире? — Пусто и спокойно. То, что мы любим. — Неужели ни у кого новых проблем нет?, — невесело усмехнулся Эмиль. Неужели нет чего-то, что опять нас швырнет мордой в навоз? — Я думаю, надо кому-то помочь Семену. Он и так там еле дышит, да еще и возится со столькими больными. — Ну, у него есть Юнга, а это уже большая помощь. А так — да, мысль здравая. Все по очереди дежурим в лазарете. Не знаю, насколько там будет к месту наша помощь, но что есть — то есть. А пока — смотрите сами по своим обязанностям, где считаете нужным быть, там и будьте. Глава 15. Дмитрий пришел в себя несколько минут назад, хотя, его снова дико клонило в сон. К нему подошел Семен, успокоил, что тот хоть и сломан немного, но перелом руки — это ерунда, а ушиб нижних позвонков с защемлением нервов — хоть и гораздо более серьезное, но тоже скоро заживет. А пока, сонливость — это действие тех лекарств, которые дали ему и, когда он глубоко уснет, то врач вместе с Юнгой проведут небольшую мануальную операцию, которая снимет большую часть вопросов. Дмитрий соображал, будто в тумане, мысли ходили в его голове, как сквозь толщу воды, медленно и величаво. Дмитрий не спросил ни о состоянии других, ни что вообще произошло и какая ситуация в общем, а просмотрев несколько минут разноцветные видения на потолке, уснул честным и здоровым сном. Отдых требовался всем. Не успел Дмитрий закрыть глаза, как снова попал в тот сон-видение с уже знакомым сюжетом. Он снова себя ощущал лидером небольшого народа, чьей судьбой можно было играть так, как угодно, все равно начальнику ни до кого нет дела, да и вообще, он склонен к кровожадности. — Вперед!, — скомандовал он своим людям — все, что вы захватите, Господь дарит вам! И те, после многих десятилетий блуждания по пустыне, мечтающие о плодородных землях и богатствах, устремились на зеленые равнины. Первым был большой город с крепкими стенами, жители которого удивленно смотрели на каких-то пустынных жителей, которые с какой-то стати решили на них напасть. У горожан было одновременно два чувства, когда они с высоты смотрели на такие художества. И эти чувства были совсем разные. Во-первых, они не особо понимали, кто эти люди и почему они нападают. Потому, что, как правило, должен быть хотя бы повод для агрессивного действия, просто так, от скуки, никто не будет нападать. Во-вторых, горожане не особо понимали, что вообще хотят предпринять эти люди. Они были на ишаках, только некоторые, наверное, элита, верхом на чахлых лошадях и верблюдах, размахивали какими-то пиками и доисторическими мечами. Больше ничего. Как они планировали штурмовать стены? Или, решили взять измором? Но и это не получится, потому, что солдат у них больше, чем в городе, однако, внутри находилось очень много домашнего скота, и, поплевывая со стен, осажденные могли только злорадно смотреть на голодающих врагов. Да и просто для того, чтобы обложить весь город не хватало людей. Горожане переглядывались и недоуменно жали плечами. Да, говорили они, несколько дней или даже недель, придется побыть в городе, ну ничего, как только эти дикари проголодаются или кровавый понос унесет слишком много жертв, они уберутся в свои пустыни. Избранное племя так же, достигнув города, погрузилось в размышления. Как брать его? Долбить стену ломами? Они остановились неподалеку от города, и начали чесать в затылках. Чуть погодя, появился Дмитрий с бутылками. — Ну что, всех убили?, — он тряхнул ведерком со льдом. — Эмммм… — Так, — его взгляд упал наконец на город. Эй, когда это они успели стены построить? Мужчины молча смотрели на него, и в глазах начал появляться скепсис и сомнения. Надо срочно что-то делать, а неожиданные проблемы редко раззадоривали Дмитрия, но сейчас был именно тот случай. — О, пророк!, — обратился к нему какой-то незнакомый мужчина. Не мой сын, — мысленно констатировал Дмитрий. Что нам делать? Мы люди дикие, наши отцы и деды могли подсказать, что следует делать, потому, что жили в великой стране, но сейчас их нет. — Действительно, — пробормотал Дмитрий, осматривая жалкие группки оборванцев. Сколько у нас еды? — Дней на семь, если забьем весь скот. А так — дня на три. — На семь, говоришь, — Дмитрий задумчиво посмотрел на стену, где толпились любопытные горожане. Есть! Слушайте, дети мои! Все собрались и стали вокруг. — Вы верите в Господа нашего? Послышался одобрительный гул. — Вы верите, что он всесилен и всемогущ? Гул прозвучал еще громче и радостнее. Хорошо, — подумал Дмитрий, — что они не зацепились за понятия всесилен и всемогущ. А то, довели бы меня сейчас. Схоластику, спасибо, еще не изобрели. — Вы верите, что гнев его так силен, что он низвергнет любой народ, который встал против его детей? Послышался уже какой-то религиозный экстаз. Это хорошо. — Тогда слушайте, что надобно делать! Все сгрудились еще плотнее вокруг него. Семь дней и семь ночей все люди ходили вокруг города и непрерывно молились Всевышнему. Семь дней и семь ночей горожане с ужасом смотрели на каких-то пустынных дикарей, которые нарезают круги вокруг стен. Семь дней и семь ночей ни те, ни другие не пролили ни капли крови. Все это время Дмитрий сидел на стенах и мило беседовал с детьми, которые единственные, кто его видел, и которых он милосердно приговорил к смерти. Они смотрели вниз и бросали вниз всякий мусор на странных людей, которые ходили вокруг, и смеялись над ними. Наконец, он появился перед ними. — Так, мне все надоело, — он присмотрелся вдаль, — к тому же вы все съели всю еду. В общем, все останавливайтесь и кричите изо всех сил, а вы, — он повернулся к священникам, — дудите в свои дудки, да посильнее! — О, пророк! Но зачем? Может, нам начать строить подкоп лучше? Так стена обрушится, и мы сможем ворваться! — Вот зануда. Как ты будешь что-то строить, если еды не осталось? Раньше надо было думать! И вообще, у меня прыщ на спине вскочил, болит зараза. И я так и хочу сейчас кого-то поджарить! Да и пари у меня на ящик пива, что смогу заставить целый народ вставать и начать кричать. А пари, сами понимаете, нельзя проигрывать. Все согласно закивали. Пари и карточные долги — дело святое. — Еще вопросы? Их не последовало. — Начинайте молиться и орать. Одновременно.