Глаза Аэле в темноте начали поблескивать. Я подумала, что это слезы, но ошиблась. Сапфировые глаза метали молнии и сияли праведным гневом: – Я не верю своим ушам. Там люди! Там женщина плачет, а мы просто проедем мимо?! Словно в подтверждение ее слов снизу донесся протяжный стон. Я не могла объяснить этой маленькой пичужке, что означает для меня скорлупа грецкого ореха. Что когда сердцевины не остается, перестаешь жалеть не только себя, но и всех остальных. Способность к сопереживанию отмирает. Смерть, боль, страх – все это становится просто частью жизни. Иногда твоей, а иногда чьей-то чужой. Как было это вместить в одно предложение? Аэле бросила взгляд на Слэйто, но лошадь свою подвела именно ко мне. Она взяла меня за кисть своей маленькой ручонкой, как у нормальных людей, и заглянула мне в глаза: – Лис, ты ведь совсем не такая. Надо помочь. Ты можешь помочь. Я могла попытаться объяснить ей про скорлупу ореха. Могла рассказать про Взрыв и про то презрение, какое испытывала к себе и всему прочему миру. Но я почему-то не могла разочаровать ее. «Есть люди, которых надо защищать сильнее, чем прочих… Словно они святые, или от них зависит судьба мира.», недавно сказал Слэйто о своей невесте. Где-то под моей броней пришел в действие какой-то позабытый механизм. И вслед за этим я ощутила мерный стук в груди. Удар, еще удар. Полный отчаяния крик разрезал темноту. Сердце, а под кольчугой забилось именно оно, болезненно сжалось. Чертыхнувшись, я дернула поводья и направила лошадь вниз по склону. У подножия насыпи лежал перевернутый крестьянский фургон. Начинало светать, и мне хватило быстрого взгляда, чтобы оценить обстановку. Мужчина, вероятно, погонщик, убит – лежит с проломленной головой около колеса. За фургоном прячется ребенок, девочка лет двенадцати. Справа – потасовка. Два мерзавца пытаются разорвать одежду на лежащей на земле женщине. Бедняжка плачет и сопротивляется, но что она может. – Эй, мерзкие хари, даю вам один шанс уйти отсюда, и то потому, что не хочу марать о вас свой меч! Мужчины обернулись на мой окрик, и один из них растянул щербатый рот в улыбке: – Смотри-ка, еще одна щель. На коне. Хороший конь, мы за него выручим пару монет. – Девка тоже ничего, – заметил второй, поднимаясь с земли и вытирая длинный кинжал о штанину. – Давай и ее опробуем. Иногда объяснения и споры – это слишком долго. Да и не нужно. Эти двое уже заслужили свой ад. Пока поднявшийся делал ко мне два шага, я выхватила метательные ножи из кармана на ремне и метнула их ему в лицо. Один нож с чавкающим звуком вошел в глаз, а другой лишь оцарапал разбойнику скулу. Тот завыл – видимо, сила броска оказалась невелика, чтобы прикончить его. Я мысленно прокляла свою оплошность и, обнажив меч, подъехала и рубанула его по горлу – ударом снизу вверх. В светлеющий воздух брызнула кровь. Темные, казавшиеся черными горячие капли попали на лошадь, которая вряд ли когда-то бывала в бою, и напугали ее так, что она чуть не запуталась в собственных ногах. Чтобы не испортить дело, хотя я и так уже сплоховала, пришлось спешиться. Второй мерзавец оказался безоружен, свой топор он, по-видимому, оставил около убитого им мужчины. Насильник метнулся за оружием, но я свалила его в прыжке и вонзила меч сквозь ребра ему в сердце. В этот раз удар оказался достаточно точным, и мой противник сразу же затих. Поднявшись, я огляделась. Женщина, поскуливая и всхлипывая, на четвереньках подползла к телу мертвого погонщика и теперь пыталась вдохнуть в него жизнь, приникнув к его мертвым губам. А вот девочка странно жестикулировала, словно махала мне ладошкой. Я слишком поздно сообразила, что она указывала на что-то у меня за спиной. Я почувствовала сильный толчок и жжение под лопаткой и удивленно обернулась. Третий разбойник, вероятно, ходивший в поле по нужде и не до конца натянувший штаны, сейчас пытался перезарядить арбалет. Я словно в тумане завела руку за спину: арбалетный болт торчал из моей лисьей брони. Оценить, насколько глубоко он вошел, мешал шок. Между тем, пока я осознавала, что меня подстрелили из арбалета, разбойник со спущенными штанами умудрился перезарядить свое оружие. Он вскинул его, и я заметила, что по лицу его от страха бегут слезы. От спуска тетивы и удара болта в грудь меня отделяло короткое мгновение, но тут мой противник вдруг пошатнулся. Без видимой причины он просто побледнел и рухнул лицом в землю. К фургону приближались на лошадях Слэйто и Аэле. Мой наниматель спешился и оглядел мертвое тело. – Сердце не выдержало, – заключил он спокойно, словно был королевским лекарем. – Слишком много алкоголя и табака. Пытаясь не думать об арбалетном болте у меня в спине, я миновала воющую женщину и дошла до фургона. Девочка сидела все там же. – Не бойся. – Я протянула ей руку. – Теперь все будет в порядке. Она подняла голову, и то, что я увидела, заставило меня отшатнуться. У девочки было не человеческое лицо, она обратила ко мне морду выдры или бобра, с ослизлыми щеками и выступающими вперед зубами. Желтые усы торчали из бурых от меха щек. Она скалилась от злости, и лапка, именно лапка с когтями, рассекла воздух возле моей протянутой ладони. Женщина вдруг приподнялась над телом мужа и огляделась по сторонам. Увидев меня возле своего ребенка, она закричала: – Уходите, просто уходите! Она подбежала и, с силой оттолкнув меня, закрыла девочку-монстра своим телом. Я ошарашенно отошла. Слэйто и Аэле наблюдали за происходящим издалека, не решаясь подойти. Монстр-ребенок? О подобном я даже не слышала. Кто она, почему пыталась помочь мне, и что, Войя возьми, происходит в Королевстве? Ко мне приблизился Слэйто. – Думаю, мы должны оставить этих двоих, теперь мы им уже ничем не поможем. А у тебя из спины торчит болт. – Он положил руку мне на плечо. – Если это увидит Аэле, она в обморок упадет. – Я сама в обморок упаду, – раздраженно ответила я. – По ее дурацкой прихоти мне пришлось ввязаться в драку. – Но все же. Стрелу надо достать. На ней может быть яд. Он говорил спокойно, но уверенно. Правда, смысл его слов я воспринимала с трудом. – Достать? Ты же не. Одной рукой упершись мне в плечо, другой он потянул арбалетный болт на себя, и стрела вышла из моего тела через насквозь пробитую броню. Меня пронзила резкая боль, и я пошатнулась. Однако Слэйто поддержал меня, не позволив упасть, и заключил в объятия. Сердце гулко билось, сильное жжение разлилось у меня под лопаткой, а еще я чувствовала холодное дыхание Слэйто на своей щеке. Холодное, как его руки. Происходящее казалось то ли кошмаром, то ли горячечным бредом. Дети-монстры, мой лисий шлем и этот чудак, коварное предательство моей брони и стрела у меня в спине. Я засмеялась, запрокинув голову и видя, как над нашими головами разлился тонким слоем холодный розовый рассвет. * * * Это все, конечно, было чересчур. В меня и раньше летели стрелы, но обычно лисья броня, изготовленная Бороном в токане из самого крепкого заокраинского серебра, выдерживала. Сегодня же то ли расстояние оказалось совсем небольшим, а арбалет достаточно мощным, то ли просто богиня удачи Горуда на миг отвернулась. Лишь кончик стрелы вошел мне в тело, в моей жизни бывали травмы гораздо серьезнее. Но пострадала моя гордость. Меня наняли для защиты Аэле, а я успела поймать арбалетный болт в спину, еще даже не доехав до проклятой обители Поглощающего. Великолепно. Аэле, узнав о случившемся, разумеется, принялась корить себя, как и положено доброй душе, и пожелала немедленно промыть и перевязать рану. Я твердо возразила, и девушка согласилась подождать до привала через пару часов. Так мы и ехали. Я – в печальных раздумьях о своей позорной невнимательности, Аэле – сходя с ума от беспокойства за мою жизнь, а Слэйто – уткнувшись в книгу. Вся его любезность ограничилась вытаскиванием арбалетного болта. У меня было дурное настроение. А обычно именно в этом расположении духа люди пристают к другим с неприятными вопросами. Я даже не могла толком себе объяснить, почему на него злюсь: Слэйто сделал правильно, вынув короткую стрелу из раны. На наконечнике и вправду мог быть яд, да и не дело ходить с болтом в спине. Но я злилась, поэтому и прицепилась к нему. – Почему ты постоянно в шлеме? Он закрыл книгу и взглянул на меня удивленно. Вернее, я подумала, что удивленно, так как разглядеть в прорезях шлема, что выражают его глаза, было невозможно. – А почему бы и нет? – Это глупо – все время носить шлем. – Но ты именно так и поступала, когда им владела. Я стиснула зубы. Он не мог знать таких вещей. Как именно я носила лисий шлем, то, что я убила его предыдущего владельца. Не мог – и точка! Но он знал, и откуда, спрашивать было бесполезно. Слэйто был сильно пропитан магией: белые всполохи вокруг него не прекращали своего танца ни на минуту. Возможно, мой наниматель обладал даром предсказаний и чтения прошлого, как многие ока? – Я носила его, чтобы скрыть, что я девушка. Ты же не девушка? – О боги, надеюсь, что нет, – сказал Слэйто и снова уткнулся в книгу, словно считая разговор оконченным. Я в отчаянии обернулась к Аэле, но та лишь пожала плечами: – Он его не носил все наше путешествие. Напялил только в Лароссе. Сказал, что его могут узнать. – Узнать без шлема… или узнать в шлеме? Вопрос остался без ответа. Мы запланировали привал около полудня, когда солнце войдет в зенит, и поспать немного. Гостиниц и постоялых дворов не предвиделось. Мы двигались заброшенным старым трактом, по которому раньше, еще до развития портовых городов, на юг отправляли соль из северных карьеров, а в Ларосс с юга везли янтарь. Сейчас по этим тропам бродили редкие местные жители да залетные птицы вроде нас. Мне не хотелось жаловаться своим компаньонам, но я всерьез начала опасаться, что наконечник болта был чем-то смазан. Несмотря на небольшую ее глубину, рану жгло, и появилось жуткое желание почесать вокруг нее кожу. Видимо, мой несчастный вид вынудил Слэйто и Аэле спешиться и устроить привал раньше запланированного времени. Мы остановились в живописной липовой рощице, которая была вся в цвету. Запах среди деревьев стоял густой, словно мед. Пока Слэйто стреноживал лошадей, Аэле, будто маленький генерал, командовала мной: сними броню, задери рубашку. Я бы не назвала себя скромницей – точно не после двух прошедших лет, – но раздеваться при Слэйто мне совсем не хотелось. Однако он поклялся даже не смотреть в нашу сторону и уселся на другом конце рощицы со своей книгой. Рана, к счастью, действительно оказалась незначительной. Моя новая знакомая своими нежными пальчиками аккуратно промыла ее вином из походной фляжки, потом наложила повязку и велела мне отдыхать. Но заснуть я не могла: в голове теснились беспокойные мысли. Девочка-выдра. Монстр, ощерившийся на меня, вновь и вновь махал своей когтистой лапой. Откуда-то из глубины памяти всплыло воспоминание о сыплющихся сверху голубиных перьях. «Коронация, коронация», – твердил разгоряченный разум. Мне вспомнился Гардио, человек, которого я знала не так долго, но расставание с которым разбудило во мне первую грусть. Он ведь пообещал Атосу порасспрашивать людей о монстрах и коронации на какой-то ярмарке у Врат Ремира. Справился ли он? Узнал ли что-то? Хотелось бы повидаться с Гардио – вновь увидеть его насмешливые ярко-голубые глаза и золотые слегка вьющиеся волосы. Мой «отвратительный блондин». Но ведь если я его увижу, мне придется рассказывать. О том, что произошло с Атосом и кем я стала. Голова разрывалась от мыслей, и я сжала виски ладонями и тихо застонала. – Не спится? Открыв глаза, я увидела удивительную по нежности картину: Аэле склонила голову на колени к своему жениху и сладко посапывает, приоткрыв ротик; рука Слэйто покоится на плече девушки, словно ее оберегая. В Лароссе я и забыла, что такое возможно. Пылинки кружились между липами в лучах солнечного света. Пыльца падала с распустившихся цветов на лицо. Я провела пальцами по щеке, оставляя на ней липкие дорожки, и ответила как можно тише: – Нет, не привыкла спать днем. – Что было с девочкой, которая пряталась за повозкой? Ты от нее так отшатнулась. Теперь настал мой черед молчать. Я не знала, что рассказать этому странному человеку. О людях-монстрах, которые наводнили Королевство? О том, что среди них есть и дети? Не покажется ли ему это выдумкой и сумасшествием? Видимо, заметив мои колебания, Слэйто решил не ни о чем меня не расспрашивать и переключился на другую тему: – Может, чтение тебя развлечет и позволит разуму расслабиться? Он передал мне книгу, которую так увлеченно читал всю дорогу. Маленький томик, переплетенный в добротную кожу. На обложке были вытиснены скалящийся волк и надпись красивыми буквами: «Записки охотника на волков». – Это сказки? – Я попыталась вернуть ему книгу, но Слэйто отклонил мою руку. – Я уже говорила Аэле, что не люблю сказки. Могу повторить и тебе. – Это настоящий дневник человека, который ездил по стране. По нашей стране, – уточнил мой спутник. – Он, видимо, был охотником, но не слишком удачливым. Он жил пару сотен лет назад, однако его рассуждения об устройстве наших некоторых городов и политические мысли… довольно здравые. Мне было интересно читать. Попробуй. Я посмотрела на книгу с сомнением, но прежде чем ее открыть, спросила: