Я поднялась, чтобы незнакомец понял, кто к нему обратился. Прибыв в Ларосс, я первым делом заказала сапоги на высоком и широком каблуке. Пожертвовав скоростью и устойчивостью, я приобрела высоту положения во всех смыслах этого слова. Мужчинам легко вести спор с тем, кто ниже их, но с Бешеной Лисицей одного с ними роста стоит держать ухо востро. – А сколько ты попросишь? Незнакомец изучал меня сквозь прорези шлема. Неужели я выглядела в нем так же нелепо? Всегда считала, что шлем добавлял мне загадочности. – Твой шлем и историю, как он к тебе попал. Вриан засмеялся и поперхнулся своим пивом. – Смотрите-ка, Лисица захотела лисью шапку, – прокашлявшись, сказал он. – Ну, так что? – Я проигнорировала жалкого дурака, сосредоточившись на возможном нанимателе. – Я должен говорить, что это опасно? И что вряд ли путешествие закончится на Перешейке? Незнакомец улыбался так искренне, что я не могла сдержаться. Уголки рта предательски подрагивали, и лишь усилием воли я придала своему лицу суровый вид. – Я люблю приключения. И Поглощающих. И опасность. Незнакомец развернулся и, движением руки пригласив меня следовать за ним, вышел в сгущающиеся сумерки. Я двинулась к выходу из «Хлипкого моста», перед дверью обернулась и оглядела прокуренное помещение. Полтора года этот трактир был для меня домом, местом, где мне предлагали работу, столовой, игровой – всем вместе. На душе стало тоскливо. Казалось, стоит мне выйти за порог с этим чужаком, и я больше никогда не увижу ни лысеющего Эдри, ни задиру Вриана с его игральными костями, ни братьев-акробатов Цимм, ни старушку-самогонщицу Джудит, да всех их. Этот этап жизни закончится, едва я перенесу носок сапога за порог. Голова слегка кружилась. Я стояла в нерешительности. Сделать шаг за дверь трактира вдруг оказалось очень непросто. Внезапно из-за двери возникла рука в белой перчатке. Незнакомец схватил меня за пальцы и буквально выдернул за порог. Гам «Моста» сменился оглушающей тишиной, а шестеренки истории закрутились, как бешеные. * * * Мы быстрым шагом двигались по грязным мостовым, мимо спящих бродяг и гулящих девок. В Лароссе, как и многих портовых городах, ночная жизнь кипела, и каждый день с наступлением сумерек в воздухе начинал куриться какой-то манящий аромат опасности. Минуя грушевые сады, где у деревьев листья свернулись от внезапных холодов, минуя высокие каменные ограды богатого района, мы спускались к гавани. Вокруг мелькали тени, а из-под наших подошв разлеталась брызгами грязная вода. Незнакомец продолжал вести меня, а я не могла просто выдернуть руку. Слишком многое это мне напоминало. И поход на ярмарку с матерью, которая страшно боялась потерять семилетнюю любознательную дочку и сжимала мне пальцы так сильно, что они белели. И моего Принца, часто за руку проводившего меня по бальному залу замка своего лорда-отца. И то, как я сама схватила еще чужого и странного для меня Атоса и силком потащила его на боевую площадку в тот первый день, когда смогла сдержать удар. Тепло человеческой руки дарит так много, но мы так редко это замечаем. На человеке в моем шлеме были белые кожаные перчатки, и я не ощущала тепла. Но мне хотелось верить, что рука у него теплая. Мы проходили квартал за кварталом в полном молчании. Наконец я не выдержала: – От тебя несет светом на километр вокруг. Ты, что, Сияющий? Он даже не обернулся, чтобы взглянуть мне в лицо, однако ответ последовал незамедлительно: – А от тебя разит тьмой. Может, ты Поглощающая? Я рассерженно выдернула ладонь из его руки. Эти игры. – Я была облучена. Примерно два года назад. Несчастный случай на севере. Но то, что ты видишь следы этого, только подтверждает твою связь с магией. – Два года. – Он продолжал быстро идти. Похоже, вести разговор, не глядя в лицо собеседнику, было ему привычно. Я же едва поспевала за ним. – Сиазова лощина, да? – Да, а что с тобой? – Тоже что-то вроде несчастного случая. И возвращаясь к твоему вопросу – нет, я не Сияющий. Я смеюсь, дышу, во мне течет кровь, а мое сердце бьется. – А у них не бьется? – Если честно, понятия не имею. Ни разу не видел Сияющего со вскрытой грудной клеткой. Он остановился так резко, что я чуть на него не налетела. Это был самый странный мой знакомый за долгое время. Люди, окружавшие меня в Лароссе, все были с причудами, но в основном это были причуды безобидные – вроде жадности или трусости. А этот парень говорил так, словно придумывал слова на ходу, лишь бы не скучать. Он развернулся и впервые за весь разговор посмотрел прямо на меня. Я не видела его глаз, скрытых тенью от шлема, зато хорошо смогла разглядеть в свете зарождающейся луны острый и худой подбородок без намека на бороду и бледные губы, растянутые в улыбке. – Зачем тебе шлем? – спросил незнакомец. – Как тебе такой ответ: это мой шлем. Хочу его назад. – Я пыталась рассмотреть его лучше, но всполохи белой магии, словно змейки, перебегали с его плаща на лицо и шлем, а затем дальше начинали виться по телу. Это безумно отвлекало. – Вот это новость. Я считал, он мой. – Теперь, наверное. Но когда-то он был моим. Готова биться об заклад, ты нашел его в Штольце. Хотя ума не приложу, зачем он тебе. О боги, да ведь он почти развалился. Потертый, словно его Войя задницей жевал. Уши и те висят! – И вправду, вид идиотский, – согласился мой собеседник, потрогав рукой одно из стальных ушек. – Почему ты думаешь, что это ухо? – Шлем-то ведь лисий, логично, что это – ухо. – сказала я раньше, чем подумала. Как глупо это прозвучало! Незнакомец мог рассмеяться или просто посчитать меня деревенской дурочкой, но он лишь кивнул. – Лисий, невероятно. Кто бы мог подумать. Видишь ли, когда-то давно этот шлем принадлежал мне, а потом его украли. Это точно была не ты, а какой-то бездарь-наемник. Так что если ты прикончила этого наемника и забрала у него мой шлем, я не в обиде. А ведь ты его прикончила, верно? – Он склонился надо мной. И хотя я не видела его глаз, мне показалось, что он заглядывает прямо мне в душу, словно зачерпывая ее ложкой на пробу. Я оцепенела, а он продолжил: – В любом случае уговор есть уговор. Мы идем на юг через Янтарный перешеек. Как только окажемся на той стороне – ты получишь свой шлем. Я зачарованно кивнула, но потом тряхнула головой, и его трюк с выворачиванием моей души закончился. – Провернешь еще раз что-то в этом духе, я тебе лицо разобью, – пригрозила я. Чего в моей жизни не хватало, так это копания в моей бедной голове. – А что я такого сделал? – невинно спросил незнакомец, а затем добавил: – Слэйто. – Это какое-то ругательство? – с подозрением спросила я. – Если только в очень далеких странах. Но здесь и сейчас это мое имя. Я – Слэйто, а ты. – Бешеная Лисица, во всяком случае так меня тут называют. И ты можешь. – Слишком длинно. Я буду звать тебя просто Лис, идет? И, не дожидаясь моего ответа, Слэйто направился по высеребренной луной улице к гавани. * * * Они вышли из тени, словно от нее отделилось темное облако. Эти ребята всегда хватали лишку с эффектностью своих появлений. Хриплый голос приказал нам остановиться и прибавил: – Опасное время и место вы выбрали, чтобы погулять, господа. Оставьте свои денежки на земле и уходите, и тогда мы не будем потрошить вас, словно макрель. – Предоставляю все тебе, – внезапно сказал Слэйто, отступив от меня на пару шагов. – В конце концов, я же не знаю, насколько ты хороший воин. Для моей миссии мне требуется отличный наемник. Если справишься со всеми тремя, считай, что ты нанята. Ох уж эти мужчины. Глупы, по большей части. Я вышла на залитую ровным лунным светом середину улицы, чтобы меня было хорошо видно и слышно, и громко сказала: – Добрый вечер, Крейг. Приятно видеть тебя в добром здравии. – М-мадам Лисица? – судорожно сглотнув, выговорил один из грабителей. – Именно. Как поживают твои дочурки? Надеюсь, ангина у них прошла? – Д-да, госпожа. Мы не знали. Мы ж это, просто хотели. – А кто это у тебя за спиной? Неужели это так вырос Лука, мальчишка, прибывший на корабле с юга? Вся троица грабителей попятилась, намереваясь снова скрыться в тени. – Третьего я не знаю. Но узнаю. Даю вам слово. А теперь взяли свои задницы в охапку и исчезли с глаз моих. Сегодня ночью у вас неудачный лов – расходитесь по домам. Тем более я знаю, где ваши дома. И я знаю, где спят твои жена и дети, Крейг. Ну, чего ждете? Бегом! Ответом мне стал гулкий топот трех пар пяток по мостовой. Имя Бешеной Лисицы в Лароссе вызывало много ассоциаций, но в основном оно символизировало смерть. Я приучила людей относиться ко мне серьезно. – Дети? Ты бы могла убить детей? – Слэйто поднял с земли шапку, слетевшую с головы одного из незадачливых грабителей, и, поворачивая, осматривал ее со всех сторон. – Не смогла бы. Но им об этом знать необязательно. – Техника обмана противника, которую используют ока. Как и твоя одежда. И в твоей речи слышится сильная примесь заокраинского языка. Это очень интересно. Ты интересна. – Ну, так что? Я прошла проверку?