– Ни в коем случае! Если бы вашим солдатам удалось изловить Миннегагу, то, разумеется, мы присоединились бы к отряду. Но Миннегага на свободе, и мы последуем за ней. Я не успокоюсь, покуда или она, или я не переселимся в лучший мир! – Да что за счеты у вас с охотницей за скальпами? – Очень большой и кровавый счет, генерал. Сегодня он должен был закончиться нашей смертью у столба пыток, но вы выручили нас. Значит, дело надо начинать сызнова… – Как хотите, – пожал плечами Форсайт, – я свое дело сделал, последние сиу не перейдут границ Канады, чтобы вечно поджигать против нас своих соплеменников, и я могу уйти в свой лагерь, что и исполню с большим удовольствием. Подальше от этих груд трупов, от этой «могилы сиу»! Часа полтора спустя отряд янки покинул место кровавой трагедии. Охотники еще немного задержались: они должны были заняться весьма серьезными сборами в путь, в погоню за бежавшими сиу. Надо было запастись отборным оружием, надо было выбрать хороших, выкормленных, тренированных, выносливых мустангов из отбитого у индейцев табуна. Наконец, приходилось позаботиться и об амуниции: из вещей, отобранных краснокожими при взятии охотников в плен, бесследно исчезло самое ценное, а в грудах хозяйственного хлама, загромождавших покинутые типи истребленного племени, найти более или менее подходящие вещи оказывалось далеко не просто. Джордж Деванделль изо всех сил поторапливал своих спутников покинуть мертвое становище: даже ему, солдату, привычному к картинам войны, было как-то не по себе в этом «лагере мертвых», хотелось как можно скорее уйти отсюда. И вот вскоре после полудня, закончив все сборы, маленький отряд тронулся в путь. – Куда и зачем мы едем? – осведомился лорд Вильмор перед отправлением. – Ах, боже мой! – раздраженно отозвался Сэнди Гук. – Я и позабыл про этот липкий пластырь! – Куда мы едем? – Туда, где нас нет! – Зачем мы едем? – Искать прошлогодний снег! – Я хочу охотиться на бизонов, а не искать снег! – обидчиво заметил англичанин. – Я плачу вам за то, чтобы вы помогали мне охотиться, а не за поиски снега! – Да о чем вы беспокоитесь, ваша светлость?! Мы именно там отыщем множество бизонов! Усаживайтесь-ка лучше на своего мустанга! Но англичанин не проявлял намерения садиться в седло. – Чего же вы ждете? – спросил его Джон. – Я еще не взял сегодня утреннего урока бокса! Я плачу аккуратно и потому имею право требовать… – Чтобы вас дубасили столь же аккуратно? – засмеялся Джон. И потом обратился к Сэнди Гуку со словами: – Я не из драчунов и отнюдь не из любителей бокса. Но мне до того надоел этот ваш полоумный патрон, что у меня самого чешутся кулаки! Не разрешите ли вы мне выступить сегодня в качестве вашего заместителя? – С превеликим удовольствием! Лупите его как сидорову козу! – поспешил согласиться бывший бандит, который втайне надеялся, что англичанин, незаурядный боксер, раз и навсегда отобьет у агента охоту вступать в состязание на кулаках. Лорд высокомерно изъявил согласие на замену Сэнди Гука Джоном и сейчас же стал в боевую позицию. Схватка была продолжительная и горячая, и, надо признаться, в начале боя Джону доставалось-таки весьма изрядно, к превеликому удовольствию бывшего бандита, потешавшегося над неудачами старого охотника. Но Джон Максим не гонялся за тычками, стоически переносил маленькие неприятности, выжидая благоприятного момента. Мало-помалу Вильмор стал ослабевать, его дыхание сделалось прерывистым, движения менее уверенными, его удары стали беспорядочными. Тогда настал черед охотника, геркулесова сила которого позволяла ему сохранять полное самообладание под градом увесистых ударов маньяка. – Джон переходит в атаку! – заметил наблюдавший за состязанием Деванделль. – Браво, Джон Максим! А-ах… Джон! Вы его, должно быть, убили! В самом деле, разогревшийся охотник, вспомнив дни своей молодости, развернулся и нанес Вильмору такой удар в лоб, который мог уложить и бизона. Как подкошенный, Вильмор рухнул на землю и зарылся в снегу. – Джон! Вы зарезали мою курицу, которая несла золотые яйца?! – горестно всплеснул руками искренне огорченный Сэнди Гук. Но все опасения оказались лишенными основания: Вильмор скоро выполз из кучи снега, тупо озираясь вокруг помутневшими глазами, и потом пробормотал: – Я очень, очень доволен! Этот человек, хотя он и разбойник, тоже умеет драться! И, шатаясь, направился к своему мустангу. Отъехав на несколько сотен ярдов от «мертвого становища», Джордж Деванделль остановил коня и оглянулся назад. – Что вы, мистер Деванделль? – поинтересовался Сэнди Гук. – Ничего, – ответил молодой офицер задумчиво. – Я думаю, что совершенно неожиданно для нас самих мы присутствовали при одном из исторических явлений: сегодня кончилась, и навсегда, борьба белой расы с племенем сиу… – Э-э, есть о чем думать! – пожал плечами неисправимый Сэнди Гук. – Я думаю о том, что сегодня благодаря кулакам Джона чуть не кончилась история благородного дома Вильморов! Чуть не прервалась нить жизни милорда, который дает стричь себя без сопротивления! Для меня это куда поважней, чем гибель всех краснокожих в мире! И он погнал вперед своего мустанга. Через час отряд преследователей добрался до небольшого холма, сплошь поросшего кустарниками. – Стоп! – скомандовал, придерживая свою лошадь, Джон. – На ночлег нам придется остановиться именно тут. Кусты дадут нам отличное убежище: если мы расположимся среди них, то нам не грозит опасность быть открытыми разбредшимися по окрестностям индейцами, а с другой стороны – отсюда легче наблюдать за всем происходящим вокруг. Это тоже немаловажно! – Вы опасаетесь возможности столкновения с краснокожими? – полюбопытствовал Деванделль. – Не опасаюсь, а убежден, что краснокожие близко, и потому считаю необходимым принять известные меры предосторожности. Не забывайте, что нас всех, включая и полоумного англичанина, шесть человек, а с Миннегагой ушло около полусотни отборных воинов. С таким сильным врагом, без сомнения, справиться нам в открытом бою невозможно! – А каков же ваш план, Джон? – Очень прост. Слушайте внимательно! «Сожженные леса» направятся к канадской границе, чтобы спастись на английской территории. Значит, мы без особого труда сможем определить их путь и последовать за ними, по возможности не открываясь им. Съестных припасов и амуниции, да и оружия у беглецов не бог весть сколько. Значит, они будут вынуждены во время похода посылать своих фуражиров, маленькие отдельные отряды. С такими отдельными отрядами мы можем справиться, нападая на них при каждом удобном случае, истребляя их поодиночке. Таким образом мы обессилим весь отряд, сведем к минимуму его наличный состав. А тогда можно будет рискнуть и на открытый бой с остатками отряда. Я поклялся, что покончу с Миннегагой, и если кто мне заявит, что через пять минут после смерти тигрицы сиу придет мой черед пасть, – я скажу: ладно! Сначала – она, потом – я! – А не опасаетесь вы того, Джон, что мы сами можем оказаться преследуемыми индейцами? – Если не допустим серьезных ошибок и не наделаем глупостей, то мы от такого оборота дел почти гарантированы! Собственно, поэтому-то я и решил остановиться тут, в кустарниках: я убежден, что раньше, чем оставить эту местность, краснокожие еще вернутся в свое покинутое становище! – Чтобы отдать последние почести погибшим? – Кой черт?! Очень им нужно заботиться о погребении павших?! Они отлично знают, что этим делом займутся волки! Если кто и удостоится погребения, то разве только два-три наиболее знаменитых воина. Но индейцы вернутся в свое становище для того, чтобы последовать нашему примеру: захватить то, что может им пригодиться при дальнейших странствованиях, обшарив все типи, и потом удалиться. И я очень жестоко ошибусь, если для возвращения в лагерь они не изберут дороги, пролегающей мимо этого холма. Ведь они уже знают, надо полагать, через разведчиков и соглядатаев, что Форсайт ушел к югу. Значит, путь очищен. И самый удобный путь – здесь! Таким образом, мы сможем через два или три часа увидеть всех наших приятелей… – А что будем делать покуда? – Вспомним, что надо основательно подкрепиться, и перекусим, благо в припасах недостатка нет. Под руководством Джона оба траппера принялись разводить огонь. Скоро запылал маленький костер, дым которого, однако, не мог привлечь внимание индейцев, потому что почти без перерыва падал хлопьями пушистый снег. Через четверть часа или двадцать минут несложный охотничий обед, состоявший из крепкого бульона и куска жареного мяса, был готов, и, насытившись, странники немедленно загасили костер, забросав огонь снегом. – Посмотрите на непрошеных гостей, отправляющихся на пиршество! – обратил внимание своих товарищей Джон Максим, указывая на двигавшиеся по покрытым снежной пеленой полям черные точки. – Что это такое? Люди, что ли? – спросил лорд Вильмор. – Или бизоны? – Ни то и ни другое! – ответил Сэнди Гук. – Это мои двоюродные братья, серые волки! В самом деле, эти четвероногие мародеры, за десятки, может быть, за сотню миль услышав гром выстрелов митральез, почуяли желанную добычу и плелись легкой, но ходкой рысцой, делая добрых двадцать миль в час, спеша на поле битвы пировать над непогребенными трупами. – Однако! – вымолвил встревоженный Деванделль, наблюдая за торопившимися справлять тризну по племени сиу волками. – Ведь сюда собираются настоящие полчища этого зверья! Что будет, если им вздумается напасть на нас? – Сегодня не нападут: они отлично понимают разницу между живым врагом и мертвым, а по их понятию, надо полагать, мясо остается вкусным и в подмороженном виде! – засмеялся Сэнди. – Во всяком случае, нам надо держаться настороже! – предупредил товарищей Джон. – Кстати, я замечаю кое-какие симптомы в движениях отдельных групп волков, как будто тревогу. Не удивлюсь, что эта тревога вызвана близостью возвращающихся в становище индейцев. Смотрите! Ведь это они! – Миннегага! – пробормотал Сэнди Гук. – И Красное Облако с ней! Небольшой отряд индейцев быстро продвигался по равнине, идя мимо холма по направлению к «могиле сиу». – Надеюсь, что они сюда не вздумают заглянуть! – сказал Джордж Деванделль. – Ни в коем случае! – уверенно ответил агент и потом, не прекращая наблюдения за индейцами, добавил: – Они ведь очень торопятся! В самом деле, положение их далеко не такое, чтобы можно было радоваться! – Да! Пришлось убираться с квартиры, не вынеся даже необходимой мебели! – засмеялся экс-бандит. – Положение, можно сказать, четырехугольное, настроение фиолетовое… Но им это поделом! – Не тронемся ли и мы вслед за ними? – приподнялся Деванделль. – Нет, зачем же? – пожал плечами Джон. – Увидите сами: не пройдет и двух-трех часов, как они тем же аллюром, нагрузив лошадей всяким хламом, вернутся по этой же самой дороге. – А если, возвращаясь, наткнутся на нас? – Во-первых, повторяю, им будет не до нас. Во-вторых, лошадей у них, как вы сами видели, очень мало: вьючных почти нет. Значит, они будут вынуждены тяжело нагрузить своих верховых коней. Покуда они дойдут с этим грузом до холма, лошади их выбьются из сил и не будут в состоянии вовсе скакать. Собственно, при этих условиях, не будь у индейцев в распоряжении скорострельных винчестеров, мы могли бы напасть на них, обстреливая издали, и отступать при попытке их перейти в наступление. Но с винчестерами шутки плохи! – Однако и винчестеры не спасли их от истребления, – заметил офицер. – Потому, мистер Деванделль, что белые, кроме ружей, пустили в ход против краснокожих и пушки! А запастись пушками индейцы ведь не могли!