– А что мы с ними сделаем? – стоял на своем Гарри, – Разве мы не были вооружены, когда покинули дупло? Все-таки нас перехватили, словно накрыв шапкой кучку воробьев. Кончится тем же, чем кончилось и раньше. Покуда пленники переговаривались, весь лагерь индейцев охватила тревога. Всадники носились туда и сюда. Пешие индейцы торопились, разбирали палатки и нагружали запасных вьючных лошадей. Некоторые молодые воины собирались в группы и оживленно обсуждали какой-то вопрос. – Ну, так и есть! Наши братья близки, иначе индейцы не суетились бы так! – бормотал Джон. – Собираются удирать, значит, но надеются на свои силы, чтобы дать отпор. А ведь их немало тут. Значит, не иначе как весь отряд Честера идет сюда. А мы осуждены сидеть в яме и ждать, не придут ли резать нас, как баранов. В это мгновение из вигвама Миннегаги вышел старый вождь «воронов» в сопровождении нескольких молодых индейцев и быстрыми шагами направился к палатке, служившей тюрьмой пленникам. Одновременно другая группа воинов под предводительством Сэнди Гука пошла по направлению к каньону, причем лошади были тяжело нагружены какими-то вьюками. Не зная еще, о чем идет речь, Джон почувствовал, как холодок разлился по его спине и на лбу выступил холодный пот. – Что-то будет, что-то будет? – тревожно бормотал он. – Эх, я желал бы, чтобы все было покончено. Хуже нет сидеть и ожидать, что с тобой станется. И чего они, эти краснокожие дьяволы, копаются? Когда нам приходилось расправиться с кем-нибудь из ихней братии, мы этих церемоний не проделывали… Шаги быстро идущих людей послышались в непосредственной близости от палатки, и на пороге показался Красное Облако, сопровождаемый шестью или восемью воинами. – Не шевелитесь, если вам дорога ваша жизнь! Следуйте за мной, бледнолицые! – скомандовал он. – Что? Суд уже закончился? – осведомился Тернер. – Не твое дело! Твое дело повиноваться мне! – сухо ответил сахем. В мгновение ока вошедшие в палатку индейцы вытащили пленников и, скрутив им руки за спиной, усадили на четырех коней. Следом за тем маленький отрядец тронулся в путь, и пленники заметили, что Красное Облако ведет их в том же направлении, в котором ушел раньше отряд Сэнди Гука. Происходящее вокруг живо интересовало связанных пленников. Они дорого заплатили бы за то, чтобы узнать, что же, наконец, происходит. Но единственный человек, который мог сообщить им что-нибудь, то есть Сэнди Гук, был далеко. Обращаться с вопросами к сопровождавшим их индейцам пленники не решались, как не решались и переговариваться друг с другом, боясь недвусмысленных угроз угрюмого любителя курения Красного Облака. Двадцать пять или тридцать минут спустя маленький отряд добрался до берега каньона, на дне которого шумел бурный и вольный поток. Берега каньона представляли причудливый вид: когда-то, должно быть, поток был неизмеримо богаче водою, и эта вода изгрызла берега, источила их, прорыв для себя бесчисленное множество ходов в толще скал и образовав таким образом целый лабиринт. Отряд прошел по берегу каньона еще пятьсот или шестьсот метров, потом остановился у подножия огромной скалы, где виднелась темная щель, напоминавшая вход в пещеру. Здесь к отряду присоединились ранее ушедшие Сэнди Гук и его товарищи. Казалось, Сэнди Гук чем-то раздражен: его лицо было мрачно как ночь, и он нервно постукивал по скалам прикладом своего карабина, рискуя раздробить ложе драгоценного оружия. – Ну что, готово ли? – спросил его Красное Облако. – Да, готово! – сердито ответил Сэнди. – Так поскорее! Индейцы стащили с лошадей беспомощных пленников и понесли их в пещеру. Пройдя двадцать или двадцать пять шагов, они без всякой церемонии швырнули пленников на землю. Этой операцией распоряжался прибывший вместе с отрядом Красного Облака Горбатый Бизон. – Что вы делаете? – кричал прерывающимся голосом Бэд Тернер, которому тоже изменило его привычное хладнокровие. – Исполняем то, что решено судом! – ответил индеец. – Что будет с нами, проклятая краснокожая собака? – Зачем так волнуется бледнолицый? Вы побудете себе здесь покуда, потому что у нас нет времени привязать вас к столбу пыток и послушать, как вы будете петь песню смерти. Потом, если наше предприятие удастся, то мы вернемся, чтобы взять вас отсюда и предать казни. – Негодяи! Убийцы! – Успокойтесь, бледнолицые! Здесь вам не грозит никакая опасность. Сюда не заберется ни один медведь. Змей тоже нет, – отвечал хладнокровно индеец. – Где Красный Мокасин? Пришли его к нам! Мы должны сделать важное признание! – пустился на хитрость Джон; но эта хитрость не удалась. – Красный Мокасин занят! – ответил индеец. – Ему не до вас. Спите спокойно! С этими словами он повернулся и поспешно вышел из пещеры, не обращая ни малейшего внимания на проклятия, которыми осыпали его пленники. Вслед за тем послышался глухой гул падающих камней, и последний слабый луч, проникавший в глубь пещеры, исчез: индейцы, по-видимому, завалили выход из пещеры глыбами камня. Пещера потонула во мраке. Бэд Тернер, которому усердно вторил Джон, не переставал проклинать индейцев на все лады. Выждав, пока истощились их силы, Гарри попробовал успокоить их, говоря: – А ведь так никакого толку не будет, шериф! В самом деле, чего вы так волнуетесь? Никогда в жизни я не слышал, чтобы индейцы отказались от получения скальпов своих врагов. Ну да, конечно, они нас сейчас оставили тут, но не с тем, чтобы похоронить заживо, а просто так… – Как это «просто так»? Что ты городишь, парень? – То самое… Знаете, как добрая хозяйка, поймав кроликов, которых нужно приготовить к обеду в воскресенье, возьмет да и бросит их в ящик, чтобы они не удрали. Держу пари, краснокожие отнюдь не собираются заморить нас тут голодом. Как люди аккуратные, они любят все делать с чувством, с толком, с расстановкой. Сами знаете, что, привязав пленника к столбу пыток, они истязают его иногда несколько дней подряд. Теперь им не до нас: вероятно, генерал Честер очень уж близок и у индейцев полны руки дела. Если они отобьют нападение генерала, то тогда спокойно займутся нами. – А если генерал Честер, что гораздо вернее, разнесет их в пух и прах? – задал Гарри вопрос шериф из Гольд-Сити. Вместо ответа Бэду Тернеру Гарри глубоко вздохнул. Потом, видя, что никто не решается заговорить, высказать гнетущую всех мысль, он промолвил упавшим голосом: – Ну что же? Я, собственно, не знаю, что хуже: помирать ли с голоду или под ножом какой-нибудь краснокожей гадины, принимающейся скальпировать вас. Кроме того, я слышал, иные охотники выдерживали муки голода и жажды пять-шесть суток. Правда, мы связаны по рукам и ногам. Но вот я могу достать до одного узла зубами. Зубы у меня, слава богу, крепкие и острые. Не могу поручиться, но мне кажется, что через час я перегрызу веревку и освобожу руки. Попробуйте и вы делать то же. А когда мы будем свободны, может быть, нам удастся сделать что-нибудь. – Что можно сделать? – угрюмо пробормотал Джон. – Индейцы поумнее тебя! Если они завалили выход из пещеры, то, будь уверен, не какими-нибудь камешками, а целыми глыбами. Пришлось бы проработать добрую неделю, чтобы проложить дорогу, да и то при помощи ломов и мотыг. А у нас, кроме голых рук, ничего не будет. – Вы, дядя Джон, раньше сами на меня всегда обрушивались, говоря, что нельзя падать духом, не испробовав всего. А теперь, когда нам действительно ничего не остается делать, кроме того, что я советую, вы относитесь так странно… Джон ничего не отвечал. Через минуту во мраке прозвучал голос Бэда Тернера: – Что за черт! Я буквально задыхаюсь. Здесь пахнет гнилым мясом! Что тут такое! – Кто знает? – меланхолически заметил Джон. – Вероятно, пещера служит берлогой какому-нибудь зверю, который натаскал сюда разных костей и, может быть, зарыл в земле часть своей добычи про запас. – Что вы думаете, Джон, вот о чем: помните, мы видели, как один отряд индейцев повез к каньону какие-то длинные тюки. Что вы думаете об этих тюках? Что в них могло быть? Подумав, индейский агент неуверенным голосом ответил: – Не знаю, что и сказать. По-моему, эти вьюки здорово смахивают на то, как будто в бизоньи шкуры были завернуты человеческие тела. А почему вы спрашиваете это, шериф? Ведь мы с вами уложили в лесу немало краснокожих. Ничего не будет удивительного, если индейцы отправили куда-нибудь для погребения трупы своих павших товарищей. – Вот именно! Но куда? Подумайте-ка, Джон! Разве мы-то шли не по следам того самого отряда, который увез эти странные тюки? Ну? Догадались, откуда идет этот ужасный запах? – О господи! – испуганно воскликнул индейский агент. – Уж не хотите ли вы сказать, Бэд, что… – Мы находимся в пещере, в которой индейцы погребают своих покойников. Если хотите, то скажу определеннее: мы, живые, похоронены здесь вместе с трупами убитых нами индейцев. – Господи, господи! – стонал Джон. – Неужели же человек, да еще женщина, может придумать такую штуку? – Вот именно: человек, то есть мужчина, никогда не додумается. А женщина… Вы, Джон, должно быть, не знаете, на что способна женщина. А ведь нам-то приходится иметь дело не просто с женщиной, а с мисс Миннегагою, которая кровожаднее и свирепее, чем самый лютый зверь. Но нам надо все это выяснить. Для этого необходимо прежде всего освободиться от веревок. Вот что, Гарри: так как ты хвастался, что у тебя острые зубы, то не попробуем ли мы сделать такую штуку. Подползай-ка ты ко мне и попытайся перегрызть мои веревки. Это будет проще и скорее, чем если ты попробуешь перегрызть свои собственные. А тогда, когда я буду свободен, я освобожу в мгновение ока всех остальных. Сказано – сделано. В течение пяти или шести минут кипела лихорадочная работа, потом освобожденные от пут пленники, облегченно вздыхая, поднялись на ноги. Еще через несколько минут во мраке пещеры робко затеплился слабый огонек: в карманах у запасливого шерифа отыскался трут с огнивом и кресалом, а у Джорджа – остаток смолистого факела. Как ни был слаб добытый несчастливцами свет, его было достаточно, чтобы ознакомиться с пещерой, в которую они были заключены. Эта пещера оказалась попросту щелью в толще скалы, но в ней могло поместиться двадцать и больше человек. Стены и потолок пещеры были влажны, и время от времени тяжелые капли воды гулко шлепались на пол. Бэд Тернер первым обнаружил, что в углу пещеры лежат странные продолговатые тюки. – Надо посмотреть, что это такое, – сказал он. Гарри, более подвижный, не говоря ни единого слова, направился к странным тюкам, развернул один из них и отпрянул с криком: – Мертвый краснокожий! – Значит, я не ошибся! – пробормотал Тернер. Глава III Заживо погребенные В едва освещенной слабым лучиком факела пещере внутри скалы происходила дикая и странная сцена: освободившись от связывавших их веревок, четверо погребенных заживо, влекомые каким-то таинственным чувством больного любопытства, почти не сознавая, что делают, принялись рассматривать трупы индейцев. Да, это были те, которые погибли во время осады медвежьей берлоги. Еще так недавно трапперы видели их полными сил, здоровья и дикой энергии, слышали их воинственные крики. А теперь они лежали неподвижно, они глядели мертвыми остекленевшими очами на своих врагов… И, боже, какими ужасными казались полученные ими в бою раны… В этом климате, летом, в жару, трупы, разумеется, не могли долго сохраняться, не подвергшись тлению. Мухи уже успели отложить яички в кровавые раны павших, и видно было, как противные белые личинки копошились в ужасных ранах, а невыносимый запах тления наполнял всю пещеру. – Ужас, ужас! – бормотал Джон, не сводя испуганного взора с лица одного молодого воина, погибшего именно от его пули. – Да, Джон, ваша приятельница, мисс Миннегага, надо ей отдать должное, отличается изобретательностью, – сказал, отходя от трупов, Бэд Тернер. – Признаюсь, хотя я и пережил многое и побывал в разных переделках, но ничего подобного переживать еще не приходилось. Даже в голову не приходила мысль о возможности оказаться в такой приятной компании, как эта, из уложенных нами в бою краснокожих… Но будет вам, ребята, глазеть на трупы! Мы тратим даром время, а ведь факел скоро догорит, и тогда мы будем во тьме кромешной. Пойдем-ка да посмотрим, нельзя ли выбраться отсюда. – Плоха надежда на это, шериф! – отозвался угрюмо Джон. – Все же попробовать надо.