— Я бы предположил, что и вы, и они дружно кое-чего не учитываете, — стараюсь остаться как можно более дипломатичным. — Хочешь кино посмотреть? — Погоди. Планировала один разговор, а ты его увёл совсем в другую сторону. Давай тогда уже протрезвимся. Из-под сиденья появляются ещё две банки. — На, это блокиратор предыдущего стимулятора, — Ельцова решительно присасывается к своей посудине и опустошает её в два глотка. — Блин, я сейчас на алкаша похожа, да? — Ага, — веселюсь. — Но в отличие от него ты намного более привлекательна. Тебя не портит. — Чего свою не пьёшь? — На меня твой первый подействовал не в полном объёме, — открываю часть правды. — И я не чувствую, что мне нужно подбирать слова. Дома собрались арестовывать, живым уже не выпустят, если поймают. Стоит ли опасаться сейчас сказать тебе что-нибудь лишнее? — Логично, — с сомнением в голосе заключает она. — Ладно, дай сюда, раз ты не хочешь. — Чистокровная забирает мою порцию и выпивает её со скоростью первой. — Культура активирована, как только достала тару из холодильника, — буднично поясняет она. — Чего добру пропадать. Стоит не как в Стодвадцатьпятке, но очень рядом. — А-га-га-га-га, менталистка из непростой семьи, летающая в девятнадцать лет на своём вертолёте, экономит на газировке! — А тебя взяло, — Анна задумчиво косится в мою сторону. — Вертолёт на бюджете семьи, если что. — А наркота — из своего кармана? — продолжаю веселиться. Кажется, несмотря на все возможности, в вопросах обмена веществ носителя браслет далеко не всемогущ. Хотя амнезировать менталистов может, да. Проверено практикой. Занятное сочетание свойств. — Да, стимуляторы из моего кармана. Не говори "наркота", неприятно. Это же не совсем так. Тактично молчу, чтобы не задеть ненароком чужую ранимую психику в несколько нетрезвом состоянии. — Барласов, а ты сейчас насчёт Максимовых по пьянке брякнул? Или за этим что-то стоит? — У меня есть мои прикладные задачи. Я их буду решать любой ценой. В проектах такого масштаба всегда стремятся обзавестись союзниками. — Понятно, не развивайся. Мотивация у тебя есть, я на первый взгляд — союзник. А как насчёт возможностей? — она собрана, трезва и серьёзна. — С одной стороны, звучит как утопический бред. С другой стороны, ты и владельцем Вавилона оказался неожиданно. Ещё и единственным. — Возвращаемся к моему предыдущему вопросу, — разваливаюсь в кресле, ощущая растекающееся по организму тепло. — Кино хочешь посмотреть? — Показывай. Через секунду с помощью моего гаджета в салоне возникает голографическая проекция допроса конституционала. — А чем Барласов так опасен? Почему за него взялись со всех сторон, не сговариваясь? — "Здесь все равны". Общественное движение почти сформировано, может стать партией. Могут пойти на выборы. Сеть Вавилонов — очень много постоянных посетителей, очень плохая тенденция. ... — Есть прогноз. Они могут преодолеть квоту и набрать пять процентов в муниципалитете через цикл. — И что потом? — Получат допуск к базам Медикора, как общественный аудитор — производственные площадки же здесь. — Чем это опасно? — Увидят, что второсортные тоже могут быть чистокровными. Отменят генное купирование ментала второсортных на этапе искусственного зачатия. Или просто поднимут шум. Второсортных не будет уже в следующем потоке рождённых. А что прокатит у нас, автоматически перейдёт в следующие мониципалитеты буквально через цикл, — завершает пояснение пациент. — Что такое цикл? — Выборы. Четыре года. Медикор, Генетикс, ещё пять семей из верхнего списка против. — Чистокровного несёт с ускорением. — Барласов, похоже, тоже настроен серьёзно: обзаводится точками опоры очень быстро. Надо выяснить, кто за ним стоит. — Если его не станет, "ЗДЕСЬ ВСЕ РАВНЫ" накроются? — Возможно, нет. Но у верхних кланов будет время вывести деньги в другие места и обезопасить себя на будущее. Мир меняется, надо притормозить. Для этого не должно быть независимого Вавилона и такого хозяина. Анна несколько раз прокручивает файл, задумывается, потом спрашивает: — Удалены фрагменты в самом начале. О чём шла речь? — О жизни и безопасности третьего лица. В отличие от меня, у него с тобой отношений нет и я бы предпочёл не углубляться. — Без проблем, просто спросила. Дай сообразить. Следующую четверть часа менталистка задумчиво барабанит пальцами левой руки по подлокотнику. В переводе на обычные мыслительные процессы — одна или две полноценные рабочие смены размышлений, размышлений, размышлений. — Мне интересно. — Она наконец поворачивается ко мне. — Хотя и тянет на небольшую революцию. Разумеется, мне немного боязно в этой связи. — Самое интересное, что я тебе ляпнул исключительно по пьянке, — признаюсь, поскольку запал спал. — Ты упомянула семейство мэра — а у меня к ним свой счёт. Мне с ними всё равно воевать до последнего, вот и брякнул в порыве откровенности. Пока мы молчали, железяка активно суетилась и таки нейтрализовала последствия принятия мной первой банки. — Получается, на тебе всё-таки сработало поначалу? — оживляется Ельцова. 🤕😕☹ сорян — Да, — соглашаюсь. — Но я уже пришёл в себя, могу взять то предложение обратно. — Это тоже обратно возьмёшь? — менталистка указывает взглядом на замершую перед нами голограмму открывшего рот конституционала. — Я уже всё услышала и запомнила. — Ты очень надёжная, — пожимаю плечами. — Если мы сейчас договоримся, от тебя ни одна живая душа в мире не узнает. — Ты предлагаешь возможность действительно что-то изменить, — она сцепляет пальцы, ставит локти на колени и опирается подбородком о соединённые руки. — Знаешь, даже если не верить в бога, после такого поневоле поверишь, — кивок на изображение. — Оказалось, мои с Максом отношения — частьихплана. Они захотели второй муниципалитет, наш. Ты просто не знаешь всего, а мы буквально в последние часы выяснили. — Не понял? Вы же у себя далеко не главные. Да, серьёзная семья, но я смотрел по сети. Скорее опора нынешнего кабинета. Одна из: серьёзная, мощная, но одна из. — Ты не в курсе. — Что-то упускаю? — Просто не знаешь, не сталкивался на своём уровне. Ельцовы рулят фракцией законодательного собрания вот уже более десятка циклов. Ещё мой дед начинал. Сорок лет. — И что? Фракция не самая крупная, — я действительно вник по мере сил. — Это единственная фракция, которая не пропустила ни одного цикла и всё время избиралась. — Э-э-э, в вашем парламенте есть постоянный и переменный состав? Правильно понял? — Да. — И вы относитесь к постоянному, а это о чём-то должно говорить? — Барласов, — она разворачивается ко мне и снисходительно улыбается. — Мы — ЕДИНСТВЕННАЯ постоянная часть за последние два поколения, остальные — переменные. — Хм, не учёл. Не поспоришь. Тот случай, когда нужно знать лингвострановедческие реалии. — Чего? — Забей. Словечко с предыдущей работы в другом месте. Ань, твой коктейль меня выбил из колеи на какое-то время. — Пха-ха-ха, я заметила. Меня тоже, но ты от антидота сам отказался. — Да антидот фигня, я просто теперь не уверен, что мне стоило делать тебе то предложение. — Власть и деньги любят тишину? — она пронзительно смотрит в глаза. При этом парадоксальным образом улавливает мои мысли, что ли.