Именинница, одетая в одни стринги, безуспешно пытается выбраться на бортик бассейна. Мрамор скользкий от воды, она соскальзывает обратно раз за разом, поднимая кучу брызг и веселя всех присутствующих в зале. — Твою ж маму, — тихо ворчит шатенка. Остальные подруги смеются, наблюдая за барахтающейся метиской. Мужчина что-то выбрасывает на пальцах в сторону бара. Через пять секунд к бассейну подбегают двое сотрудников Вавилона. Один из них разворачивает огромное махровое полотенце, второй обращается к Александру: — Достать её? — его взгляд на мгновение стреляет в сторону. — Нет, мы сами. Спасибо. Здоровяк ловит руку новой знакомой и буквально выдёргивает её из воды на бортик. Ещё через несколько секунд именинница, укутанная в полотенце, решительно занимает место на его коленях: — Я замёрзла! Погреюсь! Компания продолжает веселиться. За общей суматохой никто не замечает, как на каком-то этапе к столику подходит абсолютно трезвая чистокровная лет девятнадцати, внимательные сотрудники заведения видели её сегодня с хозяином: — Барласов! — Что надо?— мужчина оборачивается. — АННА? — по его лицу пробегает целая вереница эмоций. Метиска, сидящая на его коленях, вопросительно поднимает бровь и неприязненно смотрит на незнакомку. С неё спадает полотенце, открывая всё, что находится выше пояса. — Ты кто? — именинница демонстративно прижимается грудью к Александру, но смотрит при этом на подошедшую. — Зачётные титьки, — Анна выстреливает вверх большим пальцем, потом поворачивается к мужчине. — Подумала, успокоилась, решила вернуться поговорить. А ты не скучаешь, да? — Как ты нас нашла? — тот, которого назвали Барласовым, немного краснеет. Он явно испытывает неловкость. — Спасибо за комплимент. — Именинницу ситуация напротив не напрягает. Она, чуть позёрзав, устраивается на мужских коленях удобнее: — Это мой день рождения, я тебя не знаю. Повторяю вопрос, ты кто такая, милая? И что тебе надо? — Можно сказать, что теперь никто, — Анна отвечает метиске, но пристально смотрит на Александра. — И не надо мне уже совсем ничего. Барласов, извини за беспокойство, желаю удачи. Я напрасно вернулась. — Анна разворачивается и уходит. Здоровяк рефлекторно порывается дёрнуться за ней, но тут же останавливается, удерживаемый именинницей: — Можешь считать себя похищенным на сегодня. Тпру-у-у. ***** Должность директора заведения имеет свои плюсы. Из-за отсутствия браслета на запястье приходится использовать админресурс, чтобы немного задержать Ельцову. Шагает она быстро, практически бежит. Пока я расшаркался перед дамами, пока ссадил раздетую и очень серьёзно глядящую в глаза Марию (абсолютно трезвую на вид, к слову), Анна уже находится у выхода. — Заблокировать взлёт вертолёта, — прошу ближайшего охранника и устремляюсь следом. — Максимум семь минут! — доносится вслед. — Беги быстрее! Глава 22 — Погоди! — приходится действительно перейти на бег, чтобы застать Ельцову до того, как она влезет в свой вертолёт. Разрешение на взлёт автоматический диспетчер, он же клубный искин, ещё может придержать — потянуть резину несколько минут по команде от охраны (вручную). Но если она будет внутри салона, наш разговор превратится в гротеск: я буду барабанить кулаками по прозрачному пластику, а она — корчить мнн рожи и показывать язык изнутри. Не буквально, но суть та, готов спорить. Собираюсь схватить её за руку, когда она резко останавливается и оборачивается: — Что хотел? Налетаю на неё по инерции: — У меня точно такой же вопрос, чего хотела ты? Я думал, ты свинтила ещё со второго этажа. Только что оказалось, что не до конца. — Свинтила я на эмоциях. Когда чуть успокоилась, поняла: неплохому в сущности человеку может быть нужна помощь со стороны чистокровных, поскольку он на другом уровне иерархии, — она очень деликатно обходит слово "второсортный", ухитрясь не сказать его вслух. Интересно, это осознанно и благодаря скорости мышления? Или на автомате? — Что изменилось? — делаю небольшой шаг назад, чтобы не нависать над ней сверху. Её пилот отстранённо наблюдает за нами через стекло кабины и пока даже не включает двигатель. — А ты здесь без меня не скучаешь, — надувается она неожиданно и становится похожей на ребёнка. — Ань, ты согласна, что это всё — очень большая манипуляция? — если я правильно понимаю ситуацию и человека, говорить сейчас нужно как с равным и ни в коем случае не делать никаких скидок на разницу багажа за спиной. Не играть в поддавки. — Ты о чём? — она искренне удивляется, но тут же берёт себе в руки. — Кто и кем манипулирует, по-твоему? — последний вопрос звучит уже абсолютно спокойно. — Подмена понятий, — прикрываю глаза и задерживаю веки в опущенном положении. — "Неплохому человеку может быть нужна помощь", а что изменилось после твоего прихода на третий этаж? — Сейчас манипулируешь ты. Голые тёлки вокруг, на твоих коленях, твой нос у них между сисек — ты явно не скучал. — Пошли обратно, — беру её за руку, разворачиваюсь и шагаю в сторону здания. — Сядем договорим на втором этаже, раз ты вернулась. — Пошли, — она высвобождает руку, но догоняет меня и идёт рядом. — Мне даже интересно, как ты сейчас будешь лавировать. Между нами двумя. — Если быть точным, есть ещё третья, — бормочу. — Её подруга за столом. Авансы абсолютно такие же, по крайней мере. — В чём по-твоему была моя манипуляция? — Помощь со стороны мне может быть нужна в делах, а твои претензии — из разряда личной жизни. Не буду спрашивать, причём тут одно к другому. — Когда я говорила о помощи тебе, я автоматом имела ввиду ресурсы семьи. То, что с их помощью могу сделать для плюс-минус близкого человека, не равно... — она резко осекается. — Ай, ладно, веду себя, как малолетняя дура! Барласов, ты интересный тип. Да, у тебя нет никаких обязательств в мой адрес, ты понимаешь, какого характера. Но и чужие сиськи перед твоей рожей! — она беспомощно разводит руками на ходу. — Даже не знаю, что сказать. — Ты согласна, что между нами не те отношения, чтобы говорить о замужестве или женитьбе? — ДА! Ты вообще второсортный, сорри. Какая может быть женитьба? — Сейчас скажу одну вещь, ты только не обижайся. Когда женщина начинает агрессивно отрицать матримониальные намерения, значит, именно о замужестве она и думает. — Смеюсь. — Да ну, не догма, — Анна резко задумывается. — Хотя не лишено логики. Слушай, откуда ты это всё знаешь? Мало того, что вторая категория, но здесь и ментал недоступен — ты бы не прочёл, даже если бы был чистокровным. — Много книг, много наблюдений в жизни. Ань, ты мне очень нравишься и я не хочу делать тебе больно или неприятно. То, как ты себя сегодня повела дважды, заставляет меня бояться. — ЧЕГО?! Кого? — поправляется она. — Меня?! — Односторонних обязательств. Ты уже подсознательно считаешь, что я должен. А у тебя одни права. — Хорошо, претензии сняты, — а реагирует она молниеносно. — Знаешь, у меня с Максом больная мозоль на эту тему, причём свежая, — на входе менталистка берёт меня за руку и вежливо обращается к администратору. — Спасибо. Не понял. Персонал что, помог ей меня найти на третьем этаже?! Ладно, разберусь позже. Может, здесь юмор в ходу и его чувство от привычного мне отличается? — Ты мне ничего не должен, — продолжает Ельцова, удерживая мою ладонь, пока мы поднимаемся по лестнице. — Не туда! — перед входом на второй этаж она дёргает меня и подталкивает вверх. — Идём к той компании, где ты сидел. Я хочу поприсутствовать. — Там день рождения, — вылетает у меня бесконтрольно. Идея совместить сразу два сеанса общения почему-то не кажется привлекательной. — Я очень вежливо попрошу у этой Маши разрешения и сделаю ей хороший подарок. Если она откажет, тогда мы с тобой пойдём на второй этаж, — спокойно поясняет менталистка, имеющая лицо ребёнка и реакции... не знаю, кого.