— Сейчас такое нечасто. Всех уже выдрессировали, что сюда с этим лучше не соваться. Караем безжалостно и мгновенно. — Не работа, а мечта. — Выезжаю в кресле на центр помещения и вращаюсь вокруг оси, скользя взглядом по мониторам. — И обстановка как на ладони. Слушай, до этого момента не было времени спросить, а здесь что, все девчонки так одеваются? По мере заполнения заведения оказывается, что вызывающий (на первый взгляд) дневной прикид Ельцовой и Максимова был вовсе не уникален. По крайней мере, в их возрастной категории — просто в Аль Гани сидели люди постарше. Либо офисный район — подсказывает память предшественника. — Это типа культурного кода, — вздыхает динамик. — Можно сказать, да. Одежда второсортных — длинные рукава, штаны как у тебя. У чистокровных — короткий рукав, шорты, чтобы было видно татуировки. — Получается, мы ещё и одеждой отличаемся? — Не автоматически, но тренд видишь сам. Да. — А зачем столько нательной живописи? — практически каждый одетый как чистокровный если и не выглядит якудзой, то весьма её напоминает. — Ранги, специализация, кланы. Я сама не знаю, почему, но у титульных оно навроде знаков различия. — Получается, у Фроловой тоже татухи должны быть? Я не заметил, когда оперировал. — Ты кроме её сисек ничего и не оголял. Скорее всего есть, но на руках, плечах, возможно ноги. — Прикольно. — Мудила, а что ты скажешь об этой одежде? — прямо на экранах сразу десяток красных стрелок указывает на произвольный народ из толпы. — Проверка твоей соображалки. Тщетно всматриваюсь половину минуты, даже увеличение картинки не помогает: — Ничего. Прикольно смотрится, напоминает шмотки от кутюр моего мира, но никаких идей. — Оно и есть от кутюр, только здешнее. Додумаешься, какой функционал? Или тупица? — Лучше скажи ты. — Есть целые бренды, чья одежда условно защищает второсортного от ментала, снижая до пятидесяти процентов эффект проникновения. — Занятно. — Вникай, ты теперь часть этого. Всё законно, кстати, но дорого. Очень дорого. — Надо было купить такое в ПЛАЗЕ, — даже губу прикусываю от оценки перспектив. Оказывается, кофе из стодвадцатьпятки — далеко не единственная панацея. — Там ты такое и не купил бы, только ширпотреб. Индивидуально под себя лучше в ГАЛЕРЕЕ брать, у официальных представителей компаний. Это другой конец города. — А почему ты мне этого не объяснила, когда мы за одеждой ходили? Я сейчас на них на всех смотрю — и чувствую, что мне гардероб надо менять. — Зевнула, если честно. О своём думала, ну и тебе всё равно любое чистое шмотьё надо было, не обязательно элитку. Ты же в крови весь был. А вещей у тебя хватает, только жене все достались. — М-да уж. С неё обратно не получишь. — Видишь этого типа в белом? — красный кружок обводит мужскую фигуру и следует за ней через весь экран. — Что с ним? — Это тот же бренд, что и я. Ирфе. А стоят штанишки знаешь сколько? — браслет называет цифру. Я только присвистываю в ответ: — А на вид простые штаны с дыркой на коленке! — В том и прикол. Но они своих денег стоят, поверь. Если бы на тебе такое было, пятёрка-Фролова даже не задалась бы вопросом, почему она тебя не видит. Мотай на ус. — Спасибо. Одежда в целом лично мне напоминает смесь Бразилии (минимализм), Японии (качественные материалы) и оверсайза для пенсионеров. — Тип, кстати, пришёл какие-то переговоры проводить, — продолжает экскурсию железяка. — Постоянный клиент, я за ним наблюдаю время от времени. — Таких, как он, много? — Да. Из четырёх этажей здания второй — полностью для деловых встреч. Я тебе советую, кстати, и твою сиськастую тоже туда вести, как приедет. Логично. Сеть клубов, в которых не работает ментал — идеальное место, где можно проводить переговоры с уверенностью, что все способности той стороны заблокированы. Особенно если ты второсортный, а договариваешься с чистокровным. — Слушай, а не совсем законные организации у нас тусуются? — идея тоже напрашивается. — Мы такого принципиально не отслеживаем: здесь все равны. Если кто-то и нарушает этот самый закон, делает он это явно не на нашей территории. А за "поговорить" пока не наказывают. — М-да уж. — Кстати, мудила! Тебе понравится: ещё одна категория — женщины, которые могут расслабиться. Плюс для тебя: кто угодно может клеить кого угодно. Второсортная, чистокровная — пофиг, здесь... — ... все равны. Ух ты. — Какое-то время просто смотрю за происходящим на мониторах. — Хорошо, что с персоналом общаться не надо. — Ну. Народ в курсе, что Барласов любит поизобретать; когда ты так вот "думаешь", лишний раз не тревожат. А у тебя сегодня ещё и тёлка в гостях — вполне правдоподобно просто вежливо говорить "привет" персоналу в униформах, на этом всё. С твоим регулярным имиджем не расходится. — Какая во всех процессах роль сертифицированного искина? — Только безопасность, чтобы не было наркоты. Во всём остальном он моя периферия. — Динамик видеосистемы в восстановленном кабинете звучит ровно, но сейчас тот случай, когда содержание важнее формы. Если не знать заранее, о чём спрашиваешь, даже эту заминку перед ответом можно не заметить. — Ты оценила, как я сейчас тактично не поднимаю вопроса ваших рангов? — Хрен тебя знает! Может, ты тупой! И это не твоя тактичность, а просто мозгов не хватает! — железяка взрывается негативом. — Может, ты не додумался! Попал на больную мозоль. Двери в моём кабинете вернули на место молчаливые работники обслуживающей организации. Ещё пару часов они устраняли косметические дефекты, затем мы с гаджетом взялись за работу: каждой новой ипостаси нужно соответствовать. В случае с ночным клубом — хотя бы понимать, что к чему. Идти ночевать мне сегодня некуда, если всерьёз не рассматривать гостиницы, потому на ближайшее время решаю остаться здесь: и инфраструктура (санузел, душ), и спальное место (диван во всю стену), и замотивированная для других нечитаемость меня менталом (легальная лицензия от государства). Последнее стоит остальных пунктов, взятых вместе: из организации под названием триста три уже звонили и предупреждали о предстоящем общении. Я более чем уверен, что и бюро по охране конституции объявится, но сразу после безопасности. — Мудила, мне страшно. — Почему? — Я только что опять спалилась из-за своей честности. Дура. А ты опять это просёк. Гад. Что, трудно было не догадаться?! Или хотя бы промолчать?! — Не парься, — поднимаюсь из кресла и потягиваюсь, выгибая спину назад. — Если совсем точно, ты всего лишь не стала отрицать того, что я и без тебя чудесно понял. Даже если бы ты с пеной у рта утверждала обратное. — Обратное утверждать не могу, это будет ложь. Исключено на уровне базовых настроек, особенно хозяину. Могу в лучшем случае не ответить, да и то. — Пока не получишь прямого приказа? — Да. Умный. Гад. — Ты не просто машина. Точнее, у тебя целый ряд алгоритмов ближе к физиологии, чем к электронике. В отличие от искусственных интеллектов водопровода, полиции, в общем, ты помнишь список. Интересно было бы услышать подробности сейчас, но если сама не скажет, настаивать не буду. — Сука. Хитрожопый. — Я понимаю, что для тебя это очень травмирующий момент. Тему не муссируем. — Нахрена ты тогда это всё сейчас сказал? — Чтобы между нами не было недосказанности. Знаешь, чем чужие люди отличаются от своих? — Скажи. — Границы твоей личности для своих либо большей частью открыты, либо отсутствуют. В отличие от чужих. — Из того, что тебе может пригодиться прямо сегодня, могу тереть другим память, как чистокровные, — без перехода признаётся браслет. — Ух ты.