А с этим Барласовым действительно выгодно работать, подумала она, выходя из депозитария. ***** — С вами приятно работать, — Фролова появляется из хранилища ровно через три минуты (я засёк) и вид имеет удовлетворённо-радостный. — Поехали в следующий банк. — А отсюда внести не хотите? — указываю глазами на зал расчётно-кассового отделения. — Да можно и отсюда, в принципе, — она словно натыкается на стену. — Но лучше там. Нет, едем туда. Следователь даже сама открывает мне двери, забежав вперёд. — Разбогатели слегка на фискалах? — не могу удержаться от иронии. Или не хочу. Тем более что наши с ней отношения теперь это позволяют, если делать аккуратно. — Скорее, оформила бесплатный купон на платную услугу в будущем. Так, Александр, мне не нравится этот блеск в ваших глазах. — Она резко становится серьёзной. — Я отдаю должное вашему уровню бизнесмена, это ж надо додуматься так застраховаться... но я должна знать обо ВСЕХ ваших объектах собственности. Почему не рассказали про "Точку чистоты"? — Не было команды, — искренне удивляюсь вопросу. — Я понятия не имею, что вам нужно знать, пока вы сама вопрос не зададите. Есть реестр собственников бизнеса, вы при желании наверняка можете получить к нему доступ? — наивное лицо. — Не так просто, — она успевает сесть в машину до того, как я подхожу к месту пассажира. — Что у вас ещё есть? — Занятный вопрос от сотрудника правоохранительных органов, — хлопаю дверью изнутри и даже не успеваю пристегнуться, когда меня вдавливает в спинку перегрузкой. Стрелка спидометра резко прыгает к двум сотням. — Что смешного в моём вопросе? Я спросила, вы бы лучше ответили. — Историю одну вспомнил, очень на это всё похоже, — тычу большим пальцем назад через плечо. — В одном далёком месте финансовую полицию как-то переподчинили этим самым госдоходам. А коррупционные преступления государевых людей в той системе расследовали именно они, ещё раньше повелось. — На югах где-то? — в вопросе сквозит едва уловимая нотка пренебрежения. — Можно и так сказать. — И что там? — Одна из команд финполовцев бомбила своих коллег из МВД. — Как? — Проституция. Там крышевали криминальные полицейские. Уголовный розыск по-местному, кажется? — И? — ей интересно, но вопрос она не комментирует. — Обычный сержант-водитель финпола изображал из себя клиента. Уединялся, к-хм, с девушкой за деньги, потом заявлял ей: "Звони своей крыше, говори, что я над тобой издеваюсь. Пусть сюда едут, тебя спасать. Крыша же". — Девушка звонила? — Конечно! Это сержант, даром что сотрудник, рожу такую имел, да и внешность вцелом, что ему сложно было не поверить. — Потом? — Приносятся ближайшие сотрудники криминальной полиции и сходу начинают брать в оборот "грубого клиента". Следом входит физподдержка финполовцев и арестовывает уже ментов сразу по нескольким статьям — доказательная база налицо в процессе. — Хм. — Я без аналогий! Светлана, вы же просите рассказать вам всё о своих делах? У меня есть мои интересы, сорри. — К чему вы этот южный случай вспомнили? Что за намёк? — Оно бы так и шло тихо: районов в городе много, финики из своего городского департамента, ходят по кругу. Пока в одном конце города закончили, в другом уже люди сменились — можно заново начинать. — Но? — Но однажды кто-то из ментов полез в бутылку. Стрельба, три трупа, по одному с каждой стороны. Тогда это дело и вылезло наружу, а тамошняя безопасность за сутки всю историю подняла. — Из мессенджеров? Или искин раскололи? — неподдельно оживляется Фролова. Мимика говорит, что история зацепила её за эмоции. Занятно. — Мессенджеры. Там все за пару лет так расслабились, что прям нагло пользовались такими каналами связи... — Ясно. Вы сказали, три трупа, по одному с каждой стороны. Это то, что я думаю? — Да. Один финик, один мент и сама девчонка. Которая вообще не при делах. — А вам её жалко, — кивает следовательша, чуть свысока косясь на меня. — Безопасность тогда очень глубоко копнула, да и дело резонансным было. Её биографию от журналистов скрывать не дали. Там было в чём сочувствовать, без деталей. — У абсолютно каждой проститутки есть своя грустная история, как она до этого докатилась. Уж поверьте мне, я тоже понимаю в вопросе. — Да я не спорю, но это же не отменяет сострадания. И моего намёка. — Я даю вам честное слово, что мой разговор с фискалами сейчас вас не касался: ваше имя не упоминалось, речь шла совсем о другом и к вашим активам я их близко пускать не собираюсь, тем более делиться. — Чётко говорит она, не сводя с меня глаз. — НА ДОРОГУ СМОТРИТЕ! ВЫ ДВЕСТИ ЕДЕТЕ! Принял, спасибо. Я именно это и хотел уточнить. — Я чистокровная, могу ехать даже двести пятьдесят, пф-ф-ф. Хотите, покажу? — НЕ НАДО! Бога ради. — Вы кофе в стодвадцатьпятке каждый день хлещете? — Э-э-э? — переход у неё получается неожиданным. — У вас словно накапливается его воздействие. Уже сколько времени прошло, а я вашу ауру всё равно почти не вижу. — Это называется эффект депонирования, — киваю. — Да, именно поэтому пью каждый день. — Красиво жить не запретишь, если деньги есть... Вы с Огарёвым и нотариатом специально придумали или оно так исторически сложилось? Зачем? — Специально. Начал подозревать жену, — хлопаю себя по животу. — Рассказал кое-что только ей, с Тимохой давно знакомы. Типа заминировал сигналкой ситуацию на будущее. В этом месте у меня-нового возникает ещё больше вопросов к предшественнику, но его уже не спросишь. — А вы жене не сильно доверяли, — отчего-то веселится сотрудница полиции. — Это были самые загадочные отношения в моей жизни, — заявляю чистейшую правду. — Сейчас, когда всё в прошлом, у меня вопросов к самому себе в миллион раз больше, чем было вчера. — Пха-ха-ха-ха-ха, жжёте. Но методы проверки нетривиальные, — она качает головой и становится серьёзной. — Не моё дело, но я бы не хотела, чтобы и меня муж... так же... Несмотря на её периодические эмоциональные качели, у меня возникает стойкое ощущение, что момент (и маркер в чужом сознании) надо закреплять. Беззаботно вздыхаю, откидываю спинку сиденья чуть назад: — Знаете, там на югах и подобный случай тоже был. — Какой? — с её языка слетает быстрее, чем я успеваю набрать воздух. Это хорошо. — Достаточно давно было, там ещё железная дорога вовсю работала. — Нормальный транспорт в определённых условиях, — замечает Фролова. — И сейчас в центре континента много где используется. — В общем, в тех краях это было самое богатое министерство: инфраструктура огромная, бюджеты колоссальные. Был ещё один непростой чиновник, который на тендерах очень хорошо себя чувствовал. — Миллионы или сотни тысяч? — живо интересуется сотрудница полиции, на мгновение становясь похожей на беззаботную девчонку. — Миллионы. Ему уже за полтинник было, жене также, дочери двадцать три. Начал он встречаться с подругой дочери... — Пха-ха-ха. — ... До серьёзного дошло: купил ей квартиру в столице, десять новых машин подарил, по одной в месяц, их ещё ставить некуда было.