Идиот! Те, кто забрал дело у полиции, и не думали закрывать твой клуб! Это не менты! А ты сам оставил людям инструкции вчера, мудила! Если бы я ещё о них что-то помнил, о тех инструкциях. Да и оставлял их, если быть профессионально точным, не я, а предшественник. Но есть и плюс: браслет всё меньше и меньше видит мои мысли. Получается, баффы на защиту от местного кофе в сочетании с кое-какой гимнастикой мозгов работают. — Восемь вечера, возле главного, — киваю. — Я вас увижу. — Спасибо за снисхождение, — сердито ворчит Анна Ельцова и отключается. — Мы приехали, — Фролова очень лихо тормозит возле банка. — Вы закончили свой разговор? — Да, только что. Интересно, она видела только факт беседы или о содержании тоже в курсе? Сейчас не критично, на будущее надо иметь ввиду. — Идёмте. ***** Барласов на середине дороги заёрзал, заволновался и в итоге принял чей-то входящий звонок в конфиденциальном режиме. Светлане по большому счёту это было уже безразлично, как и личность звонившего. Однако что-то такое в настроении второсортного её подхлестнуло и она решила закрыть один незавершённый момент после того, как выбралась из машины: — Александр, нам нужно поговорить. — Она дождалась, пока со своей стороны с черепашьей скоростью вылезет и он, и придержала его за руку. — Не бегите, лучше здесь. Не в здании же банка, в самом деле. — Пугаете, — серьёзно напрягся Барласов. — И смотрите пронзительно, можно испугаться. На жену утром похоже, — неожиданно выдал он после небольшой паузы. — Пха-ха-ха, расслабьтесь, у меня нет её претензий в ваш адрес. Те пятеро тел у вас в офисе, — Фролова многозначительно сжала губы в узкую в полоску. Давай, шевели извилинами. — Дело же у вас забрали? Мне даже уведомление пришло о смене подведомственности, — он оживился, поковырялся в настройках коммуникатора и подвесил перед носом голограмму сообщения с сервера электронного правительства. — Я, правда, не понимаю, что такое орган подведомственности триста три. Ни названия, ни адреса, только цифра. — Безопасность же, — машинально пояснила Светлана, взвешивая, решаться ли на полную откровенность или нет. — Что они, что их смежники никогда не подписываются текстом. — А кто у них смежники? — Бюро по защите конституции, — она даже удивилась. — Вы на своём финансовом уровне в юстиции что, вообще не ориентируетесь? Как только выжили до этого момента. — Вот видимо не очень успешно выживал, — вздохнул владелец Вавилона, опираясь задом о капот рядом с ней. — Судя по утренним приключениям, фискальным блокировкам и прочим интересностям. Так что с теми трупами? — Я, с одной стороны, не должна вам этого говорить. — НЕ ГОВОРИТЕ! — он даже отшатнулся. Заглянув ей в глаза, пояснил. — Знаете, это только маленькие мальчики страдают болезнью под названием любопытство. У меня его давно нет, по крайней мере, в общечеловеческом виде. Меньше знаешь — крепче спишь, дольше живёшь. — Золотые слова, — без раздумий кивнула она. Не поспоришь. — Только не все это понимают... — продолжила следователь. — Александр, тут такое дело. Формально ограничений на мне нет: дело забрали, вместе с ним ушла и секретность, — продолжать и хотелось, и не хотелось. — Точно? — он скептически скривился. А ведь в юстиции действительно не ориентируется. — Да. Есть закон о полиции и о государственной тайне, почитайте. Мы в нём прописаны гораздо более ограничено, чем смежники... НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ! В общем, я могу ответить на ваш вопрос, каким образом взломщики прошли защиту вашего заведения. — Чем я могу за это отблагодарить? — он подобрался и из расхлябанного валенка стал собой утренним. — Авансом. — Я бы не ставила вопрос так. — Светлана, я очень хорошо понимаю ценность оперативной информации из уст действующего сотрудника полиции. Экономить на этом не планирую. — Я предполагаю, что в ближайшее время ваши проблемы могут только усугубиться. Пока сама не понимаю всего, сужу по косвенным признакам — но они однозначны. — Вдвойне странно. Второсортный замухрышка — и такое участие с вашей стороны? Должна быть причина, — он требовательно смотрел ей в переносицу. — Вы не замухрышка. Владелец Вавилона, — она ответила таким же откровенным взглядом. — Инкубаторский, своими руками забравшийся на такую высоту без поддержки, всё равно как биржевая ставка. Может и сыграть. — А-га-га-га, — Барласов в своей дурацкой манере снова обрадовался неизвестно чему. — Эй? — Да старое кино вспомнил, — он вытер слезинку из уголка глаза. — Перед соревнованиями по мордобою один участник разбивает в воздухе кирпич голым кулаком. — Прикольно, — нейтрально поощрила она продолжение. Эмоциональный контакт с клиентом — залог успешной работы. — Второй смотрит за этим и говорит: "Хороший удар, только кирпич сдачи не даст". — В чём идея? — она добросовестно попыталась понять, но подстрочный смысл ускользал. — Так и ваша биржевая ставка, — пояснил Барласов. — Если она как кирпич пассивна, это одно. А если кто-то типа меня, который шевелится локтями и руками — то шансы на выигрыш уже выше. — Наверное, можно и так сказать, — подивившись замысловатости его мысленных изгибов, она никак не выказала удивления внешне. — Подводя черту. Точек опоры у вас нет, проблемы скорее всего углубятся. Сам Вавилон растёт и развивается, я о бизнесе и прибыли. Вы же умный, продолжайте за меня. — Ну, в свете вашего заявления о курице, несущей золотые яйца, напрашивается вывод. Если у владельца Вавилона, — он похлопал себя по животу, — всё закончится благополучно, то он должен помнить, кому обязан всплытием. Которого без помощи могло бы и не быть. — Точно. С одним добавлением: ничем своим рисковать не собираюсь и не рискую. Всё наше возможное сотрудничество — исключительно в рамках действующего законодательства. Считайте, что я выбрала свою необычную сторону в оффлайн-казино. — В нашем развесёлом мире поддержка даже в рамках закона — это очень много, — серьёзно ответил он. — Законы друг другу часто противоречат и ещё чаще нарушаются. — Хорошо, что вы это понимаете. _________ Спасибо за ваш лайк 🙂 Он для меня очень важен Глава 13 — Так как они прошли защиту? — Нейроконцентраторы. Судя по лицу Барласова, смысла он не уловил: — А что это? Впрочем, может действительно не знать. И кофе на него как назло действует — вон, аура не читается. — Специальное оборудование, законом запрещено, — пояснила Светлана. — Работает как усилитель. Настолько, что даже чистокровные чистокровных могут... Вы поняли. — Жизненный опыт говорит, что если одним органом оборудование запрещено, значит, какие-то люди его в то же самое время активно используют, — принялся рассуждать владелец Вавилона, снова опираясь о капот. — И здесь появляются два варианта. Ничего, что я за вас рассказываю? — Да говорите, говорите; мне уже самой интересно, до чего вы сейчас додумаетесь. Пока всё верно. — Если эти ваши концентраторы поработали на моей территории законно, значит, ко мне лезло государство. В этом случае становится актуальной масса интересных вопросов.