Медсанбатами трижды заштопан, Долгожданную встретил жену. Он прошёл от ворот своих Нарвских До чужих Бранденбургских ворот, И пронёс на погонах сержантских Всё, чем Санькин гремит народ. Существенным отличием сегодняшних событий от всех предыдущих, стал ничем не маскируемый интерес русского разведывательного отделения к германским государственным и штабным документам. Больше всего русских интересовали завербованные соотечественники, и германские агенты по всему миру, которые теперь стали не совсем германскими. При этом «лучшими друзьями» генерала Батюшина стали сотрудники разведывательной службы (отдел III B), во главе с полковником Вальтером Николаи. * * * Подстегнутая переселенцами история, в этом мире так и не сформулировала знаменитые четырнадцать пунктов президента штатов Вудро Вильсона, принятые Германией за основу для переговоров. Здесь их просто не успели написать, а когда первые американские солдаты, еще только грузились в транспорты для отправки на европейский театр военных действий, фрицы уже подписывали акт о капитуляции Берлина. В итоге, голос великой заморской державы звучал не то чтобы тише, но страной-победительницей, в классическом смысле, она уже не являлась, и в ряде случаев мнение заморского соседа игнорировалось. Впрочем, те особенно и не настаивали — во всем ощущалась свойственная доктрине изоляционизма отстраненность. Ничего страшного, не пройдет и пятнадцати лет, как штаты излечатся от этой «хвори» и свиным рылом полезут в дела других стран. Сейчас они это делают втихаря. В этом мире решение Германии капитулировать во много было связано с Россией. Во-первых, ей сдалась двуединая империя, во-вторых, военные действия России привели к катастрофическому развалу восточного фронта со многими сотнями тысяч пленных. Ягодкой на торте стало взятие русскими Берлина! К этим бедам добавился голод, грозящий перерасти в открытый бунт. Немецкое командование упиралось. Предлагало объявить перемирие и перейти к переговорам, и даже рыпулись провести под шумок перегруппировку войск с переброской к Берлину нескольких дивизий с Западного фронта. Зря они это затеяли. По железным дорогам был тут же нанесен авиаудар, а стоящий под Прагой первый батальон третьего бронеходного полка (с приданным ему чешским корпусом) на третий день оказался под Франкфуртом-на-Майне. Здесь русские перерезали пути движения германских дивизий двигающихся с западного фронта. Заодно были обозначены границы русской зоны оккупации. Так сказать, на всякий случай, если в таковом возникнет надобность. Как бы там ни было, но 25-го августа 1917-го года, на десятый день после падения столицы рейха, в Берлине был подписан акт о полной и безоговорочной капитуляция Германии. Со стороны Антанты его подписали главнокомандующие России, Франции, и Великобритании, а вот генерал Першинг, надо отдать ему должное, от подписания отказался. Со стороны Германии акт о капитуляции подписали генерал-квартирмейстер Эрих Людендорф и новый канцлер Германии Фридрих Эберт, а вот Вильгельма II среди подписантов не оказалось. Его авторитет окончательно рухнул после озвучивания позиции делегаций России, США и Франции: «Человек, развязавший мировую войну, лишен права подписывать международные документы, его судьбу будет решать международный трибунал». После такой оплеухи фрицам пришлось уговаривать своего императора отречься от престола на манер его российского братца. Венценосный родич русского царя оказался еще тем отморозком и упирался до конца, пока Максимилиан Баденский (принц из династии Церингенов, взваливший на себя полномочия канцлера) явочным порядком не объявил об отречении Вильгельма II от обоих престолов. Спустя несколько часов сам Макс сам подал в отставку, передав пост канцлера лидеру СДПГ Фридриху Эберту. В результате этих манипуляций Германия в одночасье стала республикой, а Вильгельм II, лишенный обоих престолов, драпанул в Нидерланды. Здесь, в небольшом замке в Дорне он провел остаток своих дней, при этом все делали вид, что выковырнуть его, откуда невозможно. * * * Пока кое-кто готовился круто навариться на «испанке», попутно получив очередную «нобелевку», представители стран-победительниц корпели над мирными договорами и уставом Лиги Наций, который не без влияния России во многом напоминал устав Организации Объединённых Наций. Те же люди ломали головы над задачей, как им качественней ограбить Германию. Со стороны могло показаться, что переговорщики искренне печалятся о судьбе дойчей, но стоило поддатому представителю России заикнуться о нецелесообразности неподъемных репараций, как все «сердобольные» выразили русскому дипломату крайнее неудовольствие. Тогда же мелькнуло предложение делить репарации пропорционально размерам занятых германских территорий. Как это ни странно, но это предложение благополучно перекочевало в подписанный сторонами протокол. Тогда же прошло предложение о трехлетнем контроле за Германией в своих зонах ответственности. Тогда никому и в голову не могло прийти, что спустя полгода русские оккупируют три четверти Германии. Вот что значит иметь инсайд о будущем и грамотно спровоцировать «партнеров». Разумеется, при согласии сторон этот протокол можно было дезавуировать, что и было частично сделано. За Россией остался трехлетний контроль над занятыми ею территориями, но репарации с Германии распределили поровну, т. е. любовь любовью, но табачек врозь. Казалось бы, и нахрена соглашаться на такое счастье? Но не надо нервничать — за эти уступки с России списывалось треть всех военных займов. Все эти решения были закреплены на Генуэзской конференции, где решались вопросы послевоенного устройства мира, выплаты долгов и репараций. К слову сказать, пример для подражания в части отказа от долгов подал главный кредитор России — Франция, которая в свою революционную молодость отказалась возвращать набранные королем кредиты. Аналогичный пример в годы борьбы за независимость продемонстрировали Североамериканские Штаты, а вот Италии америкосы списали 80 % военных догов, набранных макаронниками в Первой мировой. Британия так и вообще сорвала выпуск оплаченного в 1915 году Россией заказа. Одним словом, оснований для применения прецедентного права было достаточно, чем Россия и воспользовалась. Означенный успех на переговорах был отнюдь не случайным. Кроме победного наступления на русско-германским фронте, войска Кавказского фронта при поддержке авиации за две недели прошли от Эрзурума до северного побережья Персидского залива. Тем самым выбив османов не только со «своих» территорий, но и тех, что частично должны были отойти под протекторат Англии и Франции. Таким образом, у России появился сухопутный коридор до потов в Персидском заливе, что чрезвычайно обидело Великобританию. Одновременно авиация вдребезги разнесла батареи, прикрывающие Босфор, после чего десант черноморского флота оккупировал европейскую часть Стамбула. На этом черноморцы не успокоились, но вместо того чтобы оттяпать у османов полосу суши вдоль обоих берегов Босфора и Дарданелл, как это устанавливали договоренности между союзниками, русские ограничились европейским берегом пролива от Черного моря, до южной оконечности Галлипольского полуострова в районе порта Эджеабат. Взятие этих территорий полностью решало проблему контроля над проливами, а большего не требовалось. Дальше начался спор с союзниками, в результате чего русские войска отошли от Персидского залива, оставив себе территорию по юго-восточной границе Мосульского вилайта. * * * Блистательное окончание войны, гарантировало Самотаеву победу в кастинге на звание лучшего президента всех времен и народов, но вот незадача — Мишке Самотаеву с его единомышленниками власть на один-два пятилетних срока категорически не устраивала. Для глубокой реформы идеалом представлялся срок в 75-ть лет. Это те самые три «магические» постоянные времени, удивительным образом перекликающиеся с тремя сменами поколений, за которые система-государство способна более-енее уверенно впитать в себя новые культурные традиции. В отличии от «кремлевских мечтателей» из мира развитòго социализма, здешние прекрасно понимали — реально им можно рассчитывать на 20…25 лет. Потом сметут. Почему мечтатели? Хотя бы потому, что и те, и другие мечтали о лучшей доле для своего народа. Что касается, сметут или не сметут, здешние знали, что пусть не сразу, но их обязательно сметут. Таким является человек, которому согласно Виктору Цою до охренения постоянно хочет перемен. Хуже будет, если ради торжества своих замыслов реформаторы во всю мощность запустят пропагандистский и репрессивный аппараты. Тогда страна в едином порыве начет самозабвенно саботировать инициативы власти, загоняя державу в стагнацию. Это самое страшное, что могло произойти, и что произошло с СССР реальности переселенцев. Апофеозом того кошмара стал пантеон кремлевских маразматиков во главе с пятизвездным Бре. Лучше переворот, а еще лучше своевременная смена власти сверху, но только не «сиськи-масиськи», перерастающие в новое «мы́шление». А вот голубой мечтой всей либеральной России было проведение Учредительного собрания. Безмерно мудрого, дарующего державе идеальное устройство и процветание на веки вечные. Для этого надо дать всем «учредителям» выговориться, убедить в своей правоте неразумных оппонентов, и пусть эта говорильня растянется, хоть на месяц, хоть на два, но обязательно всех убедить. Только при таком условии может проявиться неземная мудрость Учредиловки. Напрасно болезные не интересовались итогом дебатов на втором съезде РСДРП 1903-го года. Тогда, после 25-ти дневного марафона по обсуждению устройства партии, ближайшие соратники превратились в злейших противников, а последние заседания съезда РСДРП напоминали боевые действия с применением оружия массового поражения, хотя морды друг другу не били. Что копошилось в мозгах российских либеральных мыслителей, они и сами толком не понимали, зато об этой чуме ХХ века ведали переселенцы, вложившие это понимание в идеологию энесов и всех, до кого смогли дотянуться. Для справки, считая с 1910-го года, когда переселенцы развязали негласную войну либеральной идеологии, дотянулись они до многих. Этим пониманием были пропитаны выпускники подконтрольных переселенцам учебных заведений, от начальных школ и реальных училищ до высших курсов управления. И вот ведь странность! Из их начальственных кресел, влияние распространилось на все их окружение, и, самое ценное, на местное самоуправление. Редко кто из возвращающихся с фронта солдатиков в полной мере понимал мем: «Либерастия головного мозга, есть тяжелейшее заболевание, поддающееся лечению исключительно посредством порки», но слово «либерал» вызывало у них желание взяться за вожжи, а лучше за вилы. А ведь домой возвращалось около десяти миллионов фронтовиков и три миллиона бывших пленных. Это, между прочим, почти треть всего активного мужского населения России! И эта треть была убеждена, что только благодаря Михаилу генералы перестали бросать солдат на пулеметы, и жизнью они обязаны своему Мишане. К этому времени идея Учредительного собрания несколько потускнела, и ее можно было бы проигнорировать, но зачем, если можно использовать себе во благо? Учредительное собрание собралась под патронажем энесов в ноябре 1917-го. Не рассусоливая, оно утвердило основы будущего политического устройства России, назначило дату выборов президента, после чего торжественно объявило о своем роспуске. С этого момента Россия стала республикой с сильной президентской властью, при двухпалатном парламенте и с разделением властей. Ни каких царств, княжеств или национальных республик с автономными округами в России не подразумевалось. Государственным языком признавался русский, изучение которого было обязательно. Без его знания увлечение политикой, равно как и присутствие в органах власти, не допускалось. Гонения на языки и культуры народов России запрещались, но их развитие становилось делом добровольным, а вот пропаганда исключительности того или иного народа, языка, культуры или религии, объявлялись страшнейшим государственным преступлением. Тем самым, в новой России создавалась условия для мягкой русификации. Похожим образом решался вопрос с религиями. В иной истории, вместо того, чтобы задаться вопросом — почему в любом, самом забытом богом племени, рядом с вожаком всегда находилось местечко для шамана, вместо того, чтобы сообразить, что коль скоро это явление имеет характер физиологической потребности, то борьба с ним сродни борьбе с инстинктом продолжения рода. Увы, ничего подобного большевики помыслить не сподобились и объявили религию опиумом для народа. В этой истории, продекларировав Россию светским государством, конституция признала свободу вероисповедания, но обозначила четыре основные религиями: христианство, ислам, иудаизм и буддизм. Тем самым попам, муллам и прочим продавцам религиозного товара был подан сигнал — все остальные религии право на существование имеют, но вашей заботой является борьба со всевозможными ответвлениями, тем более с сектанством. При этом, люди прозорливые все поняли правильно — первейшей обязанностью религии является помощь светской власти. Проповедовать можно все что угодно, но не дай бог своими высказываниями или умолчаниями помешать правительству. Как говорится, мало не покажется. В целом же, в основах государственного устройства присутствовал весь набор плюшек, сформулированных в программе энесов, и за все отвечал президент, являющийся гарантом конституции. Только не надо думать, что на народ должен был обрушиться водопад социальных благ и гарантий, провоцирующих иждивенчество. Люди должны были сами заботиться о себе. Власть же должна была защищать слабых, разумно ограничивать эксплуатацию, способствовать здоровью и безопасности населения. Особой заботой правительства являлось образование. На ближайшие годы требовалось ввести обязательное четырехлетнее образование. Только 10–15 % успешно окончивших четыре класса, имели право на бесплатное обучение в «семилетках» и «десятилетках». Аналогично обстояло дело с реальными училищами и высшей школой. Особняком стояло обучение особо одаренных подростков. Талантливых мальчишек (вне зависимости от национальности) предстояло выискивать по всей стране, «тырить» за рубежом, и под любым предлогами обучать в интернатах, организованных по типу «Республика ШКИД». Почему в интернатах? Да потому, что доверять такую ценность безграмотным мамашам, нельзя от слова совсем. По этой же причине на талантливых педагогах не экономили. Прибавьте к этому затраты на кружки и секции. Вспомните о грантах на реализацию задумок юных технарей. Учтите ссуды на открытие своих дел юнымм дарованиями…, ох и дорого же обойдется будущая государственная и техническая элита, но отдача будет в сотни, если не в тысячи крат выше. В целом же наказы о социальной защите, свободе слова, права на труд, были составлены таким образом, чтобы правительство имело достаточно рычагов для ускоренного развития экономики. Не были забыты требования к секретоносителям — выезд из страны им был запрещен. Опять же диссиденты и прочие больные на голову — признание их иноагентами гарантировало большие неприятности и ограничения в возможности творить черные дела. Согласно решению учредиловки Президент избирался всенародным голосованием. Устанавливался десятилетний президентский срок. Президент назначал правительство и утверждал состав парламента. В силу сложности переходного периода от монархии к республике, народ, устами своих представителей, доверил будущему президенту формирование первого состава обеих палат. Такой вот получился карт-бланш на «царствование». Зато все последующие выборы парламента должны быть прямыми и тайны, а парламент мог завалить неугодного ему министра. Не всем понравились такие кульбиты. Сторонники «истинной демократии» требовали продолжения банкета: «Безобразие! — вопили любители почесать языками за безграничную свободу. — Выступило всего сто пятьдесят делегатов, по пять минут на каждого. Это всего четыре дня дебатов! Требуем каждому дать высказаться, и нам плевать на установленный регламент и оговоренные задачи. Мы требуем…», — таков был общий вопль горластого меньшинства, но слушать обиженных богом — себя не уважать. В этом мире фраза: «Караул устал ждать», не прозвучала. Вместо этого электрик Вася выключил в Таврическом дворце свет, что привело к появлению очередного мема: «Да будет свет, — сказал электрик, — и перерезал провода». Бузили не только «сторонники демократии», волновались окраины бывшей империи. К этому готовились, и такие фигуры, как поляки Юзеф Пилсудский и Станислав Шептицкий, украинцы Симон Петлюра и Евгений Коновалец, финн Оскари Токай и многие, многие другие товарищи, которые вовсе и не товарищи, покинули этот мир до описанных событий или были завербованы «Вагнером» или охранкой. Кроме того, накал политических страстей существенно сбило победное окончание войны и ожидание изменений, связанных с республиканским строем. На это же мельницу лила воду пропаганда, обещающая ускоренное развитие экономики. * * * В апреле 1918 года Россия обзавелась своим собственным президентом. Им стал Михаил Константинович Самотаев, русский, сорока лет отроду, происхождением из московских окраин, в недавнем прошлом командир легендарного «Вагнера» и последний председатель временного правительства. Еще полгода спустя у России появилась «самотаевская» конституция. К этому времени новые социалисты получили полный контроль над госаппаратом и всеми губерниями. В том числе и по этой причине, принятие конституции прошло без больших затруднений. Собственно говоря, никакого мухлежа с конституцией не было. Это только наивные не понимают, что при любой самой демократичной демократии можно установить такой режим, что никто и пикнуть не посмеет. Аналогично иная абсолютная монархия может оказаться мягкой до неприличия. Вот и в новой Российской конституции никаких нарушений прав и свобод граждан не существовало, а налагаемые судом ограничения касались только противников республиканского строя и ксенофобов всех окрасов. Надо заметить, что десятилетний срок президентства также понравился не всем, но в процессе обсуждения внутри оппозиционных партий пошла гулять вполне здравая мыслишка: в первый десятилетний срок сегодняшним властям придется принимать болезненные решения. Выполнив самую трудную работу, энесы в значительной мере растеряют свой авторитет, и оппозиционеры с легкостью возьмут власть на десять, а может быть и на все двадцать лет.