Обдумывание этой мысли пришлось отложить: из неприметной дверцы для персонала во входной шлюз вдруг выглянул Гвоздодер, и я благоразумно покинул уютный дом со всей возможной для меня скоростью. Глава 5. ПО ТЕПЛОМУ СЛЕДУ Пылевая буря утихла, оставив Седьмую под слоем грязно-желтой пыли. Завывания тоже смолкли, но наэлектризованная атмосфера подсказывала, что выше Глянца, поглаживая ветростаты серой бахромой, собираются ливневые тучи. На сердце было неспокойно, отбитая нога наливалась тяжестью. Бригады уборщиков ворчливо выбирались из нор-сторожек, расчехляли мобильную технику и начинали уборку песка с тротуаров и обочин. Вокруг них с азартом вились лысые уличные псы, носились по барханам и со смешным воем выискивали в сыпучих волнах нанесенных из-за города насекомых. Убедившись, что Гвоздодер не решился переносить нашу распрю на крыльцо, я вынул флягу и сделал несколько больших глотков воды. Затем, несмотря на завершение бури, все-таки надел маску, под которой мое бледное бесшерстное лицо не так бросалось в глаза прохожим. В голове перестукивались вопросы, смазанные паймой до состояния неуловимых образов. Что за срань вообще происходила? И почему, во имя Благодетельной Когане Но, заурядное задание неопрятного механика нельзя было выполнить проще и быстрее?! Впрочем, почему это нельзя?.. Изучая проезжающих по Седьмой гендоистов, я потрогал кольцо Аммы и задумчиво хрустнул пальцами. Гладкий Мисмис убит. Это четкий факт, и чтобы засвидетельствовать его, мне не нужно требовать осмотра тела. Кринго не при делах. Даже останься он в уютном доме на ночь, помочь приятелю бы не смог. Труп Гладкого уволокли чистильщики Пыльного, и если Подверни проявит дипломатический такт, чуть позже сможет выпросить его для достойной кремации. Впрочем… я встречал глухонемых, обладающих куда большим даром убеждения, чем этот увалень. Выходит, мне остается лишь вернуться к несчастному отцу и честно передать ему результаты своего короткого расследования. Но что мешало мне сдвинуться с места, снова сесть на транзит и как можно скорее вернуться в комплеблоки Бонжура? Я знал ответ. И он меня не радовал. Потому что столь же прекрасно знал, что такая вот неугомонность однажды может свести меня в печь крематория… Байши, да теперь я был просто обязан найти эту странную кукуга и непременно выяснить, что случилось в доме Черных Юбок, и всю ли правду сказала мне Лоло! Зачем? Почему я так рвался закончить дело на 279 рупий и собирался еще на несколько часов отложить в ящик заказ на четыре тысячи? Эти ответы тоже были мне ведомы, но озвучивать их я не стал бы даже мысленно… Обнаружив, что стою на обочине, я медленно поднял руку с растопыренной пятерней. Из потока электрических самокатов почти тут же вынырнул (нарушая правила, вызывая на себя потоки брани и отвечая не менее цветасто) гендорикша с кабинкой на трехколесной раме. — Домчу, как ветер, чтоб деньги не на ветер! — оскалился он под прозрачным противопылевым забралом из исцарапанного пластиката. — Садись, уважаемый, пешком ходит только неуважаемый! Стиснув зубы, я забрался в узкую кабинку за спиной «поэта». Тот еще что-то трещал, благодарил и желал приятной поездки, но полиэтиленовый полог застегнуть помог, позволяя мне укрыться и от непогоды, и от собственных чудо-виршей. — Куда едем, мой дорогой? Верной ли дорогой? Закатив глаза, я заставил себя игнорировать изобретательность его несравненных рифм и сверился с запястником. Сдвинув полученный от Перстней пакет, открыл базу Заботливой Лоло, торопливо набрал нужное имя. Консоль какое-то время размышляла, цепляясь к мощностям Мицелиума и перебирая данные станций слежения, и наконец пометила карту алой букашкой маяка. Моя бровь изогнулась, хотя ничего иного я не ожидал… Впрочем, могло быть хуже — будь все хоть вполовину так плохо, как уверяла хозяйка Черных Юбок, с Симайны бы сталось и в Нижний Город нырнуть… — Гариб-базар, — бросил я в щель засаленного полога. — За скорость доплачу. Рикша обернулся и расплылся в такой довольной улыбке, что я испугался за сохранность его челюстей. А затем с пониманием кивнул, плавно вложил длинные нижние лапы в специальные мешки-педали и рванул с места. Гендо юркнул в течение себе подобных, без умолку тренькая клаксоном; в ответ на ругань мой водитель не стеснялся отвечать втрое. Стянув рюкзак, чтобы не давил в спину, я постарался как можно удобнее устроиться на узкой сидушке и сдвинул маску на грудь. Внутри свербело. Гаденько, протяжно. Гул Седьмой улицы снова сливался в дерганный музыкальный ритм, на который накладывалось хриплое дыхание двигателя гендо. Сняв перчатки, я задумчиво потер ладони и активировал гаппи. С делом Гладкого, какими бы мотивами я не руководствовался, следовало заканчивать как можно скорее. Потому что совсем скоро «Котелки» переведут на мой счет авансовый платеж. За который, кстати, спросят. А у меня до сих пор не нашлось времени даже по диагонали изучить дело ограбленного антиквара… — Поднажми! — выкрикнул я сквозь полог, при этом нервничая чуточку больше, чем хотел. Водитель покивал переднему колесу. Не оборачиваясь, поднял вверх оттопыренный большой палец с обломанным когтем и сумбурно срифмовал что-то вроде «платить-лететь». Кабинка вокруг меня затряслась и заскрипела, затем еще сильнее, электромотор зафырчал и начал ощутимо пощелкивать. Через пару минут мы выбрались из-под подуровня Седьмой, и по тонкой крыше отстучали первые капли дождя. Я знал, зачем тащусь в Гариб-базар. Потому что самой реалистичной версией все еще оставалась такая: Лепесток сам порешил дружка. Под наркотой или за долю в добыче, но расписал его с такой жестокостью, что ужаснулась даже выросшая на улицах Лоло. А затем, не придумав ничего умнее, свалил все на кукуга. Но, байши, сумел сделать это так достоверно, что госпожа поверила… Оставался интересный вопрос — откуда нарисовались «Уроборос-гуми»? Чтобы такая серьезная казоку, уважаемая даже Смиренными Прислужниками, крышевала второсортный уютный дом в подвалах Глянца? Причем напрямую, используя персон вроде Пыльного, а не лапами подконтрольных уличных кланов? Я поймал себя на том, что качаю головой и бездумно пялюсь в стенку, на которую падал свето-струнный слепок с «болтушки». Предчувствие, зародившееся в салоне Лоло, крепло и становилось все более недобрым… Подавшись вперед, я выглянул через щель в пологе, за что был отблагодарен порывом свежего ветра, ворвавшегося в низкую вонючую кабинку. Судя по всему, мы давно оставили за спиной и заведение Черных Юбок, и Глянец, сейчас приближаясь к Тысяче Дорог. Встряхнувшись, я глотнул еще воды и все же решил просмотреть переданные Перстнями данные. Порыскал в недрах гаппи, вывел данные на стену. В ту минуту мне показалось, что если я хоть ненадолго не отвлекусь от странного дела Гладкого, то просто взвою… Информации, как и предупреждал Термокружка, было немного. Предположительно, ограбившая дом антиквара банда состояла из трех или четырех поденщиков. Верховодил чу-ха по имени Псина, и именно его досье я решил изучить более пристально. Пролистал снимки из тетронского архива, справки о привычках и физическом состоянии, скудную информацию о детстве и криминальных пристрастиях. Тощий, осунувшийся, загодя постаревший от многочисленных передозов, Псина был представителем той самой породы, что в «Детях заполночи» не доживали до третьего серьезного дела. Но, судя по собранной «Котелками» информации, свое дело по вскрытию замков знал, а ловушки и системы наблюдения обходил с дерзкой игривостью. Которая, впрочем, не помогла ему пережить «душевный разговор» с последними… За стенками кабинки шуршал дождь, принося Юдайна-Сити прохладу и свежесть, мягко прибивая и вымывая нанесенную из пригородов пыль. Сработали парни Псины довольно чисто. Ни в отчетах тетронов, ни на новостных станциях не засветились, из района ускользнули без следов и трупов случайных свидетелей. Я задумчиво уставился на пиктограмму, под которой хранились короткие сопроводительные записки на предполагаемых членов шайки, но знакомство с этой дешевой мразью решил отложить… Вернулся к Псине. Обнаружил, что с юных лет он жил законами улиц, но в достойных казоку никогда не состоял, пару раз крупно конфликтовал с «Верткими прыгунами», имел полдюжины приводов в Управление и почти не высовывался из Нижнего Города. Откинувшись на жесткую спинку, я уставился в обшарпанный потолок пассажирской кабины и покрутил кольцо Аммы. Вот за что мне такое?! Причем уже в этой жизни… Неужели так дурно жил в прошлой? Такакхана, Подпол Дна, Нижний Город… грязный и опасный, провонявший плесенью и отходами, не видящий дневного света, не соблюдавший ни законов города, ни законов улиц. Снова ждущий меня в гости? Ничего, как-нибудь управлюсь… на моем веку бывали и куда более гадкие заказы, вспомнить хотя бы дело о «гулящей монашке». Или о «переговорщике, ставшем заложником». В первом случае нанимателем стал довольно известный промышленник, не самый крупный в гнезде, но и не из мелких. Он так и не признался, откуда узнал о моих услугах, но не побрезговал лично притащиться в Бонжур и нанять бледнокожего мутанта для разбирательства в одном странном дельце. Дескать, его целомудренная дочь, решившая встать на путь затворничества и пожизненного служения Когане Но — больше не его дочь. Начиналось у меня все достаточно чинно: посещение благопристойных районов на восточных окраинах, изучение красивейшей Храмовой Аллеи, где сосредоточены многие места служения, монастыри и комплексы уединенного обитания почитателей Благодетельной. Повидаться с «дочерью» тоже удалось, но издали, препятствовали уставы и запреты храма. В итоге в комплекс пришлось проникать тайно, попутно нашпиговав «сомотранком» двух подвернувшихся служек. При более тесном контакте с самочкой (чего законопослушного папашу лишали упомянутые уставы) выяснилось, что это действительно не она, а очень качественная кукуга, выполненная по спецзаказу за серьезные деньги. Я начал распутывать цепочку. Вышел на не самого чистоплотного манджафоко, который превратил куклу в копию заказчицы и обучил подобию смирения, убедив не кидаться на соседок-монашек с предложением жаркого массажа. И вот оттуда-то и потянулась ниточка в Нижний Город… В общем, оказалось, что у дочери клиента появился ушлый хахаль. Причем совсем не с ее социального этажа, обычное уличное отребье, ни секунды не забывающее прикидывать, где и что плохо лежит. И случилась у них сумасшедшая любовь, на которую папаша по понятным причинам смотрел без энтузиазма. Тогда парнишка и предложил улетный план с целомудренностью, почитанием Когане и подменой. А опьяненные чувствами малыши спокойно прихватили часть папашиного состояния и растворились в Такакхане. Точнее, думали, что растворились. Я все же нашел обоих. Почти два месяца потратил, но нашел. В свальной обители Красных Носов, где пылкий юноша приноровился за недорого сдавать молодую жену в краткосрочную аренду соседям. Перед этим, разумеется, прокутив все сбережения и крепко подсадив самочку на стрих. В итоге я прострелил ему горло, и вовсе не «сонной» фанга, а ее вывез наверх. В багажнике фаэтона, так уж вышло. Но папа-заказчик на меня в обиде не остался… Внизу нет ни единого силового рельса, поэтому фаэтоны там не летают, а опасно буксуют на загаженных дорогах. Это, должен признать, значительно усложнило отступление, в какой-то момент переросшее в полноценную погоню с пальбой и давкой пешеходов. Но я все же выбрался, после чего зарекся соваться в Нижний Город и целый год этому правилу следовал… Со вторым делом было не легче. Старый, почти отошедший от дел боец Нискирича по имени Хрипун пришел ко мне с горем, что его племянника схватила залетная банда, утащила в Такакхану и требует выкуп. Дескать, глава казоку решил в ситуацию не вмешиваться, но на деле (я узнал об этом позже) он вообще был не в курсе. Отправившись на переговоры, где мог бы использовать свои пугающие чу-ха таланты, я угодил в западню. Как выяснилось позже, Хрипун собирался в отставку и задумал обеспечить себя пенсионом — «залетные» оказались его наемниками (к счастью, хоть не из «Садовников»), никакого племянника в плен не брали, а истинным объектом выкупа должен был стать я. Из той мрачной истории мне удалось выпутаться с тремя дырками от фанга, пройдя по трупам шестерых подельников Хрипуна. Когда я, истекающий кровью, добрался до крепости казоку, Нискирич чуть не обезумел. Вниз был послан карательный отряд «Детей», вычистивший логово предателя с максимальной жестокостью, а самого предприимчивого старика взяли живьем, пытали, а затем демонстративно распяли посреди Утренней Площади Бонжура, как напоминание о моей неприкосновенности… Я вспомнил про четыре тысячи рупий. Я вспомнил о грязи и крови, которые почти час отмывал от ботинок после прошлой «прогулки». Я свернул досье Псины и решил, что до поиска схронов домушника мне стоит потрясти перекупов. Скорее всего, кулончик уже гуляет по Юдайна-Сити. Еще оставались шансы, что я перехвачу его без очередных допросов вонючих уголовников. Впрочем, все зависит от того, как быстро будет закрыт вопрос Гладкого… Щелчком ногтя я выключил гаппи. Как ни крути, но сосредоточиться на заказе «Желтых котелков» мешали мысли о Заботливой Лоло и ее самочках. Неужели старуха действительно решила, что кукуга способна на убийство? Могла ли глава Юбок соврать «низкому писку»? Шесть лет его использования неоднократно опровергали даже малейшую вероятность такого исхода… Но, возможно, Лоло на самом деле верила в сказанное? Будучи, например, крепко обманутой еще до встречи с Бледношкурым. Ведь убеждать в этом городе, как ни крути, умели и кроме меня, причем самыми разными способами… Оставалось надеяться, что одна из этих версий верна. Потому что если нет… Потому что если госпожа Лоло сказала правду, предостережение Пыльного уже не казалось мне малозначительным формальным намеком не совать носа в чужую тарелку… Предо мной колыхалась спина рикши, затянутая в балахон универсального плаща. Испытывая жгучее желание проветриться, я расстегнул полог и позволил свежему воздуху вместе с каплями дождя ворваться в кабину. Да, нужно проветриться. И от обилия новостей, и от обилия выпитой с Лоло паймы. А гендо, тем временем, уже вползал в паутину Тысячи Дорог. О, Тысяча Дорог, огромная территория, занятая нереальной тринадцатиуровневой развязкой, с которой можно попасть в любую точку гнезда! Господа и их спутницы, предлагаем вам насладиться захватывающими видами нашего блистательного Юдайна-Сити! Мы находимся на въезде в Тысячу Дорог, причудливое переплетение бетонных серпантинов, с которых миллионы обитателей гнезда могут попасть в любой район, за исключением Нижнего Города, центральные спуски в который заблокированы несколько десятилетий назад. Каждая эстакада этого безумного транспортного клубка оборудована самыми современными энергетическими линиями для передвижения фаэтонов и станциями наблюдения. К брюху большинства веток цепляются тоннели транзитов, а в самом сердце Тысячи подвешен крупный пересадочный узел. Если вы высунете голову из кабинки рикши с риском шарахнуться ухом о кузов обгоняющего грузовоза, то увидите за левым плечом Глянец, где обитают добропорядочные и законопослушные жители, если таковые вообще существуют в нашем городе. К Глянцу примыкают Каменные сады, известные нагромождением дорогущих охраняемых особняков, за ними виднеется плотная застройка известного вам Бонжура. Узким клином простираясь от нищих окраин до самой сердцевины Юдайна-Сити вбит Колберг, средоточие промышленных объектов, заводов и фабрик. Если вам нужен цех по сборке гаппи или фаэтонов, линия сборки ветростатов, швейное предприятие или крупный пищевой комбинат — добро пожаловать в Колберг. К северу от него в грязной неароматной дымке теряется Ишель-фав, но пусть вас не обманывает его близость к ядру гнезда. Являясь своего рода северными воротами города, этот район считается еще менее престижным и благополучным, чем Бонжур, а на его территории (разумеется, только по слухам) можно обнаружить не один невольничий рынок. Что, кстати, вашему покорному слуге известно не понаслышке…