– Вы полагаете, что Бетти – вервольф? – поняла миссис Доуксон и рассмеялась. – Нет, это невозможно. По срокам не получается. Бетти родилась через год после смерти Максимилиана. – А кто знает, сколько вынашивают вервольфов! – справедливо возразила Мередит. – Все же есть в ней нечто пугающее… – И ногти у нее хорошие, – согласилась миссис Пампкин. Разговор ушел куда-то не туда, и надо было срочно придать беседе нужное направление. – Но главное, – вздохнула она, – две ни в чем не повинные женщины едва не погибли! За этим она и пришла – перевести стрелки. Все должны говорить о том, что вервольфом был преподобный. А мисс Уокер – жертва недоразумения. – Сегодня я слышала, что мистер Блювенгейз распорядился немедленно увольнять каждого, кто только заикнется о вервольфах, – прошептала Сисси. – У нашей кухарки муж работает на лесопилке, – пояснила Мисси. – Это очень логичное распоряжение, если его дочь – вервольф, – задумалась миссис Доуксон. – Так она, выходит, не его дочь, – возразила Мередит. – Но он наверняка любит ее как родную, – сказала миссис Пампкин. – А вот бедная мисс Уокер – сирота, которая едва не погибла… – Ой да прямо, бедная сиротка, – фыркнула миссис Доуксон. – Вы видели, какие рубины были на ней в церкви? Вот кто дочь Максимилиана! И если уж Бетти вервольф… – Вервольф – преподобный Габриэль! – напомнила миссис Пампкин. – Где один, там и два, – пожала плечами миссис Доуксон. – Нет, мисс Уокер не вервольф, – возразила Мисси, насупив бровки. – Не бывает рыжих вервольфов! – Да еще и кудрявых, – добавила Сисси. – А вот Бетти русая, – покивала миссис Доуксон. – Да и не могло ей просто так перепасть. Дыма без огня не бывает. Не удивлюсь, если папенька постарается поскорее сбыть дочку с глаз долой. Ей бы замуж… – Всем нам бы замуж, – мрачно сказала Мередит. – А ты, Кэти, что молчишь? Сидишь как воды в рот набравши. – А я помолвлена, – сообщила Кэтрин и улыбнулась. – Я выхожу замуж за мистера Фелстона. Все вскочили с мест и принялись ее поздравлять, и миссис Пампкин тоже пожелала Кэти семейного счастья, однако интуиция подсказывала ей: в этой истории что-то осталось в тени. – Куда вы поедете в медовый месяц? – спросила она. – Ох, вы ведь знаете, мистер Фелстон – правая рука мистера Блювенгейза, – кокетливо ответила Кэти. – Он отправляет его куда-то в Шотландию, на жутко важное производство. – Говорят, в Шотландии водятся келпи, – прошептала Мисси. – Оборотни-кони, – угрюмо пояснила Сисси. – По сравнению с нашими вервольфами они – тьфу, – выразительно произнесла миссис Доуксон. Никто не стал с ней спорить. * * * Ужин получился странным. Джейн была очаровательна, ожерелье сияло на ее белой коже, а миссис Олдброк не пыталась выставить Ральфа вон, но он все не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Возможно, виной тому сон, в котором он брел по туману, густому и теплому, как молоко, следуя за огнями, похожими на рубины, что сейчас блестят на груди мисс Уокер. А возможно, он все еще не оправился от раны, которую нанес ему преподобный. Хотя выглядела она неплохо – никакого воспаления, кожа стянулась, да и в целом Ральф чувствовал себя прекрасно. Проспав больше суток, он проснулся полным сил. Однако сознание точно огородило стеной произошедшее в церкви, укрыло плотным туманом, закутало в кокон логики. Куда проще принять ту версию, что он сочинил для отчета. Жители города, темные и необразованные люди, напали на двух беззащитных женщин. Те бросились в церковь за помощью, однако священник тоже оказался постыдно суеверен и попытался их убить. К счастью, Ральф явился вовремя и защитил двух дам. Но ему не удалось обезвредить преступника, не нанеся урон. От полученных ран тот скончался. И никаких вервольфов. Однако человек не мог располосовать ему грудь так, как это сделал преподобный. Может, у него были накладные когти? А еще морда с оскаленной пастью, плешивая шкура и запах псины. Допустим, он окурил помещение храма какой-то травой, вызывающей галлюцинации. Всему есть правдоподобное объяснение. Глаза с павлиньих хвостов на обоях таращились на него со всех сторон, миссис Олдброк молча жевала стейк, а Джейн нежно улыбалась… Ральф протянул руку и накрыл ее ладонь своею. Миссис Олдброк тяжело вздохнула и сделала большой глоток морса. Ральф пил уже третий стакан. Приятный напиток: терпкий и чуть кислый, с ароматом гвоздики и мускатного ореха, и еще вереска… Именно вереском и луговыми травами пахло в его сне, когда туман закончился и перед Ральфом раскинулся простор под звездным небом. Картинка, всплывшая в мозгу, была яркой, будто он видел это в реальности. А еще волчица с рубиновыми серьгами в ушах. Мог ли Джон Конти, лысый работник лесопилки, это придумать? И что делать, если все это – правда? Что, если девушка, которая сидит напротив, и в самом деле оборотень? Почему рисунок на полу церкви так похож на татуировку, которая не дает ему покоя вот уже несколько дней. Допустим, давным-давно предок Джейн, убивший волка, или скорее его потомки, решили провести ритуал, чтобы заполучить тотемного зверя. Волка похоронили в фамильном склепе как родоначальника. Конечно, это невероятно, но отчего тогда он, Ральф, выстрелил в пол церкви, разрушая симметрию рисунка? Значит, где-то в глубине души он допускает, что это правда? Раз решил, что его выстрел сможет снять проклятие Олдброков. Хотя ему нравилась версия Джейн о том, что волк сам выбирает достойного воина, а не следует за ним на поводке, как пес, вынужденный служить. Джейн повернула ладонь вверх и сплела свои пальцы с его. – Я хочу официально попросить руки вашей внучки, – выдохнул Ральф. Кем бы ни была эта женщина, она нужна ему. – Угу, – ответила миссис Олдброк. – Надеюсь, вы одобрите наш брак, – настойчиво произнес он, поворачиваясь к Сильвии. Вообще-то ему это было абсолютно безразлично. Но не хотелось вбивать клин между Джейн и бабушкой, которую она только-только обрела. Янтарный взгляд миссис Олдброк пронзил его, словно пытаясь докопаться до самого сокровенного. Ральф не отвел глаза. Ему скрывать нечего. Конечно, он не идеален: не так уж и богат, без связей и высокопоставленной родни, и его брови на самом деле не симметричны, но главное – его намерения касательно Джейн чисты, и он действительно ее любит. Старуха хмыкнула, как будто увидела что-то неожиданное, и вернулась к стейку. – Если вы обидите мою внучку, мистер Рейнфорд, я найду вас и убью, – буднично сообщила она, отрезая кусок мяса. Розоватый сок вытек на тарелку. Дама предпочитает с кровью. – Я не собираюсь ни обижать Джейн, ни тем более прятаться, – раздраженно заявил Ральф. – Хорошо бы, – согласилась старая дама и отложила столовые приборы. – Знаете, мистер Рейнфорд, в свете недавних событий я вынуждена переменить свое первоначальное крайне негативное мнение о вас. Думаю, вы с Джейн будете хорошей парой. Он недоверчиво улыбнулся. Это что же? Он получил благословение старой волчицы? – Джейн, милая, не составишь мне компанию для прогулки? – попросила миссис Олдброк. – А вы, – повернулась она к Ральфу, – попробуйте десерт. Она тяжело поднялась со стула, сняла со спинки меховую накидку и зябко в нее укуталась, оперлась на неизменную трость. Сильвия ступала медленно и у порога задержалась, чтобы еще раз посмотреть на Ральфа. – Я люблю Джейн и постараюсь быть ей хорошим мужем, – пообещал он от всего сердца. Миссис Олдброк погрозила ему пальцем и ушла. А Джейн перед тем, как последовать за ней, быстро склонилась к Ральфу, поцеловала в щеку и прошептала на ухо: – Люблю тебя… Это «люблю» заставило душу петь, и Ральф даже не заметил, что именно молчаливая кухарка принесла ему в качестве десерта, опомнившись, лишь когда тарелка опустела. Однако желудок требовательно заурчал. Когда служанка снова появилась из боковой двери, Ральф попросил: – Можно мне еще стейк? Как для миссис Олдброк, с кровью. Кивнув так, что объемный тюрбан на ее голове покачнулся, женщина скрылась и вскоре поставила перед ним тарелку с большим куском мяса, от запаха которого рот мгновенно наполнился слюной. – Благодарю, – пробормотал Ральф, впиваясь зубами в сочное мясо. Организм восстанавливается после травмы. Аппетит – признак здоровья. Ничего странного. * * * Бабушка опиралась на ее руку и шагала через старый сад, уверенно выбирая направление, и сердце Джейн сдавило тоской. Вскоре они остановились у подножия холма, оплетенного колючим ягодником. – Раньше мне нравилось смотреть с этого холма на свой дом, – сказала Сильвия, опершись обеими руками на трость. – Вы не устали? – озаботилась Джейн. – Может, вернемся?