Подняв голову и вновь прикрыв глаза, он повел носом, и его плечи раздались вширь, так что черная сутана затрещала. – Она вам доносила на Олдброков, так? – Не доносила, – скривился Габриэль. – Какое грубое слово. На исповеди легко можно узнать все, что угодно. Достаточно задавать правильные вопросы. Она помогала мне. Именно благодаря Марте я узнал о вашем существовании, мисс Уокер. Я полагал, что достаточно будет убить старую волчицу, но после решил, что лучше затаиться, подождать… Пришлось слегка подтолкнуть вас, Джейн, чтобы привезти на родовые земли. А Марта сумела добыть паспорт Максимилиана, который пригодился на почте. – И в качестве благодарности за помощь вы перегрызли ей горло, – выплюнула Джейн. – Я стал превращаться, – коротко пояснил он. – Волчье время, луна, на белом платке кровь молодой волчицы, пахнущая дико и так притягательно. Марта увидела, начала кричать. Мне пришлось. Он снова вздохнул, а потом вдруг легко перемахнул алтарь и очутился совсем рядом. Вскрикнув, Джейн отпрянула, но преподобный сгреб ее волосы когтистой лапой. – Я убью вас, мисс Уокер, – прошептал он почти нежно, и шершавый язык прошелся по щеке Джейн. – А потом разберусь со старухой. И Господь избавит меня от проклятия и после приблизит к себе. Огненные язычки свечей взметнулись и затрепетали от сквозняка. Распахнувшаяся дверь стукнула о стену. Преподобный отпустил Джейн и повернулся ко входу, откуда, неспешно переставляя мощные лапы, приближалась седая волчица с янтарными глазами. – Миссис Олдброк, – с удовлетворением произнес Габриэль. – Что ж, я могу убить вас первой. * * * Сутана разошлась по швам, и монстр смахнул лоскуты черной ткани когтистой лапой, а потом, запрокинув голову, взвыл, так что Джейн от неожиданности присела и закрыла уши руками. Она до сих пор не до конца верила в сказки Вуденкерса. Пусть даже была их частью. Но вот позвоночник преподобного выгнулся, и первые шерстинки пробились вдоль хребта, а глубокие старые шрамы на спине побагровели и вздулись уродливыми полосами. Его кости вырастали и меняли расположение с мерзким хрустом, а кожа растягивалась и покрывалась неровными островками бурой шерсти. Габриэль действительно не был больше человеком, но и в волка тоже не превратился. Он по-прежнему стоял на двух ногах, а его руки лишь стали длиннее. Однако по сравнению с волчицей он смотрелся крупнее и опаснее. Джейн схватила горящую свечку и швырнула в вервольфа. Он повернулся и зарычал, оскалив длинные желтые клыки, и Джейн едва не закричала от страха – в такую уродливую морду превратилось лицо преподобного: нос расширился, уши заострились, а зубы… Ему даже не придется прятать ее тело. Он ее попросту съест. Монстр шагнул к ней, и тут к алтарю метнулась серая тень. Если бы вервольф не отшатнулся в самое последнее мгновение, то волчица вцепилась бы ему прямо в шею с выпирающим кадыком, а так ее клыки вонзились в плечо. А после они сцепились в клубок и покатились по церкви, рыча и оставляя на полу капли крови. Джейн вскочила на ноги и бросилась к подсвечнику. Попыталась поднять его, но он оказался прикручен к полу. Оглядевшись по сторонам, она схватила еще одну горящую свечу, но побоялась ее бросать, чтобы не попасть в Сильвию. Вервольф и волчица остервенело убивали друг друга, и становилось очевидно, что в этой драке выживет только один. Клочьями летела шерсть, горячая кровь брызнула на обнаженные колени Джейн, не прикрытые покрывалом. Волчица, прижатая к полу когтистыми ручищами, жалостно заскулила, и Джейн кинулась на помощь, обхватила сзади шею вервольфа, пытаясь его оттянуть. Он отмахнулся от нее, словно от мухи, но этого хватило, чтобы волчица вывернулась и, вцепившись ему в бок, вырвала кусок плоти и брезгливо выплюнула его на пол. Джейн, которая отлетела к стене, застонала и осторожно потрогала ушибленный затылок. На пальцах осталась кровь, а перед глазами все плыло и двоилось. Вот волчица, кажется, побеждает: вервольф рычит и воет, а она кусает его, каждый раз ловко уходя от длинных ручищ. А вот он снова ее поймал и оказался сверху. Упершись коленом ей в спину и охватив мохнатую шею, он потянул с такой силой, что хребет выгнулся дугой в обратную сторону. Волчица заскулила, царапая лапами пол. – Бабушка! – вскрикнула Джейн и, собрав силы, вскочила. Схватив забытый кем-то молитвенник с уголками, окованными серебром, швырнула им в морду вервольфа, но книжица плюхнулась у его лапы, не долетев. А Джейн, потеряв равновесие, осела на пол. Все кружилось перед глазами, и святой Эдвард зло смеялся со стены, а волк у его ног умирал. Вервольф повернулся и зарычал, разинув пасть, и Джейн без удивления заметила, что нескольких зубов не хватает. – По-дож-ди, – с трудом выговорил он. – По-том ты. Волчица хрипела, розовый язык вывалился из ее пасти. А потом вдруг раздался цокот копыт, и что-то быстро пролетело перед глазами Джейн. Вервольф резко взвыл, выпуская шею волчицы, и закрутился на месте, пытаясь достать древко копья, торчащее из его спины. – Ральф, – прошептала Джейн, смаргивая слезы. Ральф спрыгнул с коня, пригнулся, уходя от удара, и сам всадил кулак прямо в брюхо вервольфа, а потом совсем не по-джентельменски пнул его ногой в пах, густо заросший шерстью. Рваное дыхание, звуки ударов по плоти, скрежет когтей. Еще удар – и зубы монстра клацнули, а слюни и кровь разлетелись по полу. Уйдя от очередного замаха, Ральф оказался за спиной монстра и, схватив древко копья обеими руками, нажал вниз, направляя острие выше, под ребра. Чудовище взвыло, выгибаясь, но копье треснуло, и в руках Ральфа остался обломок. Быстро повернувшись, вервольф взмахнул лапой, и белая рубашка мужчины взмокла кровавыми полосами. – Нет! – выкрикнула Джейн. Ральф бросил на нее быстрый взгляд, а монстр, воспользовавшись этим, кинулся вперед. Джейн зажмурилась, и в ее воображении, как наяву, возникла картина с распростертым телом инспектора и растекающейся лужей крови. Протяжный вой, переходящий в хрип, заставил ее открыть глаза. Между ребрами монстра торчал обломок древка, а Ральф, схватив его обеими ладонями, вдавливал все глубже. Вервольф отшатнулся, вцепился себе в грудь, раздирая ее когтями и пытаясь схватить деревяшку, скользкую от крови, упал на колени. – За что? – тихо спросил он, глядя на Джейн, а потом завалился на бок. Его тело снова менялось: грудная клетка сжималась, кожа разглаживалась, и лицо становилось человеческим, искореженным гримасой страдания. Преподобный прикоснулся к груди, откуда толчками вырывалась кровь. – Почему так темно? – прошептал он. – Где весь свет? Его рука безвольно упала на пол, и больше он не шевелился. Глава 22 Закон и справедливость Ральф устало потер глаза, мечтая лишь об одном – упасть наконец в свою кровать и хорошенько выспаться и чтобы никто ему не мешал. Кроме Джейн, конечно. Для нее всегда есть место и время и в его постели, и в жизни. Но сейчас она в поместье с бабушкой, к которой срочно позвали доктора, а он, Ральф, допрашивает очередного работягу с лесопилки. – Значит, вы просто так решили собраться и убить миссис Олдброк и ее внучку, – скучным тоном подытожил Ральф. – Нет! – встрепенулся мужик и стащил с лысины кепи. – Не хотели мы… Но ведь служанку загрыз вервольф. И мистер Фелстон, дай бог ему здоровья, дал премию… – Что? – про премию Ральф впервые слышал. – Немного, но все ж приятно, когда работу ценят, – приосанился лысый. – Я на лесопилке работаю уж двадцать лет. И вот что скажу, мистер Рейнфорд, наш мистер Фелстон – самый толковый управляющий за все эти годы. Да, с ним не забалуешь. И курить он строго-настрого запретил. За одну папироску вышвырнул Мики-задиру… – А кто первым предложил отправиться к поместью? Глаза лысого так и забегали. – Так вы ж сами сказали, инспектор, что надо завалить волка, – пробормотал он. Прекрасно. Ральф вздохнул. Теперь выясняется, что он еще и зачинщик всей этой безумной ночной свары. – Ладно, – нехотя сказал он. – А что по поводу мисс Блювенгейз? Ее отец примчался из Лондона и требует расправы над тем, кто избил его дочь. – Мисс Блювенгейз я и пальцем не тронул! – запальчиво воскликнул лысый. – Я как увидел вервольфа, так сразу и сдристнул подальше. – Вервольфа? – переспросил Ральф. – Которого? То есть, – сбился он, – расскажите подробнее. Как он выглядел? Где это произошло? – Да там, возле поместья, и произошло, – пробормотал мужик, нещадно сминая в руках кепи. – Он выскочил, завыл. Я как раз близко стоял. Вы запишите, – оживился он. – Я был у ворот. Даже не зашел на землю Олдброков. Там и без меня… И, в общем, тут вдруг появился волк. Лохматый такой, с рыжими подпалинами. Темно, но я с факелом – только для освещения взял! Американка это была, истинно говорю. Обернулась, значит, и завыла, чтобы все за ей бросились, а бабку оставили. Ну, мы так и думали – только молодую, значит. Потому как старуха никого не убивала, хоть и вредная она. Редко когда ее в городе встретишь, но, если мимо пройдет, обязательно нос сморщит, как будто воняет от тебя. – Так, может, и вправду воняет, – флегматично заметил Ральф. – Значит, к воротам выскочил волк. Лохматый, рыжеватый, но, в принципе, вполне обычный. Но вы все отчего-то решили, что он оборотень. Джейн оказалась в церкви голой, если не считать покрывала, в которое она закрутилась на манер римской тоги. Ладони и ступни ее были в грязи. Но Ральф так и не видел превращения. Возможно, Джейн получила психическую травму, вообразила себя вервольфом. Ей нужен покой и забота – и все наладится. И в свадебное путешествие надо уехать подальше. Потому как у него, Ральфа, тоже явная психическая травма. Того, что произошло в церкви, попросту не может быть. Оборотней не бывает! – Оборотень это и был, – мрачно изрек лысый, возвращая Ральфа в реальность. – Потому что?.. – Потому что в ушах у него были рубиновые серьги, – брякнул мужик. – И не смотрите на меня так, инспектор. Клянусь копьем святого Эдварда… – Не надо им клясться, – пробормотал Ральф, прикрывая глаза. Может, еще при встрече Джейн слишком сильно ударила его зонтом по голове? Попала в какое-то особо уязвимое место. Это бы все объяснило. – Они так и блестели! – продолжил лысый. – Сверкали, что кровавая роса. А где вы видели обычного волка с драгоценными камнями в ушах? – Нигде, – признал Ральф. – То-то и оно, – важно кивнул мужик. – Вервольф то был. Но я к тому моменту протрезвел уже, да и возраст… И как-то не хотелось мне в темноте по лесу за вервольфом шарахаться. Ну я и… – Сдристнул, – повторил Ральф емкую характеристику побега. – Ага, – подтвердил лысый. – И сразу домой. И мисс Блювенгейз и пальцем не тронул! Вы скажите об этом хозяину обязательно. Так и передайте – не было, мол, Джона Конти рядом и близко. – Ладно, свободен.