Джейн понятливо кивнула, чувствуя странное облегчение. – Что ж, всего доброго, Джейн, – сказала миссис Пампкин, толкая калитку, и в небольшом домике в глубине двора гостеприимно распахнулась дверь. – Еще увидимся. Берегите ее, Томас. Слуга ничего не ответил, лишь дождался, пока Джейн снова сядет в экипаж, и подхлестнул коня. Подпрыгивая на ухабах неровной дороги, Джейн крепко сжимала в руках сумочку, в которой теперь помимо пистолета лежал портрет Максимилиана, думая о том, что отдаст его Сильвии при первой же возможности. Он беспокоил ее, этот мужчина с хищным лицом, и отчего-то не верилось, что он не справился бы с обычным волком. Взбежав по ступенькам в дом, Джейн направилась в гостиную, где горел огонь, и открыла сумочку, чтобы сразу расстаться с портретом, однако миссис Олдброк была не одна. – Джейн, дорогая, у нас гости, – возвестила Сильвия, сияя улыбкой. – Позволь представить тебе мистера Грэгори Эдверсона. Он мэр Вуденкерса и мой давний друг. С кресла поднялся высокий статный мужчина с седой гривой волос и, шагнув к Джейн, склонился к ее руке. – Очарован, мисс Уокер, – пророкотал он, и поцелуй, так не похожий на официальное приветствие, обжег ее кожу. Глава 6 Ужин – Мисс Уокер заходила? – спросил Ральф, едва открыв дверь участка. – И вам добрый вечер, мистер Ррр, – поприветствовала его миссис Пампкин, откладывая в сторону вязание. – Я уже сто раз просил не называть меня так, – поморщился он. – А я просила объясниться наконец с мисс Блювенгейз; и что, вы послушали меня? – парировала она. – При чем тут это? – При том, что вы зря даете ей надежду, – проворчала миссис Пампкин, пригрозив вязальной спицей, так что Ральф на всякий случай попятился. – Я не проявляю никакой заинтересованности вот уже третий год, разве этого не достаточно, чтобы понять, что я не испытываю к ней нежных чувств? – Конечно, нет! – воскликнула секретарша, всплеснув руками, и даже ее рыжеватые букли, побитые сединой, подпрыгнули от возмущения. – Можно найти тысячи причин тому, что вы столь вопиюще безынициативны, и той простой причины, что девушка вам не нравится, среди них не будет. Возможно, вы не имеете опыта в делах сердечных и попросту стесняетесь, или робеете в ее присутствии от восхищения, или считаете, что недостойны такой совершенной во всех отношениях красотки… – Какой ужас, – вздохнул Ральф. – К слову, у меня есть опыт в сердечных делах. – Не сомневаюсь, – проворчала миссис Пампкин, успокаиваясь и возвращаясь к вязанию. – А мисс Уокер отправилась в поместье Олдброков. У нее все хорошо. Она не отравилась имбирным чаем и с печеньем тоже была осторожна. – Прекрасно. – Вы выяснили что-нибудь об отправителе писем? Бьюсь об заклад, что нет. Уж слишком складно он пишет, чтобы попасться так легко. – Вы их читали… – ахнул он. – Я вас уволю! – Да прям-таки, – отмахнулась миссис Пампкин, считая петли. Вязаное нечто было зеленым и с белым орнаментом. – Кто еще запечет вам утку с картофелем в холодный вечер? Кто заварит душистый чай? – Утку? – переспросил он. – С брусничным соусом и розмарином. Ждет на столе в вашей кухне. Хрустящая корочка, а мясо просто тает во рту. Так что с отправителем? – Пусто. Никаких следов. Письма забирал мужчина, у него был документ на имя Максимилиана Олдброка. – Уже что-то, – кивнула женщина. Ральф нетерпеливо переступил с ноги на ногу, и она предложила: – Поднимемся наверх? Вы будете ужинать, а я расскажу свои предположения. Он с радостью кивнул и, перепрыгивая ступеньки, вскоре оказался на кухне. Развернув полотенца, укутывающие блюдо, приподнял крышку и с наслаждением втянул запах. – Я бы лучше женился на вас, – искренне выдохнул он. Миссис Пампкин игриво шлепнула его по плечу и устроилась на табуретке около серванта. – Я специально пригласила Джейн на собрание клуба, чтобы понаблюдать за остальными участницами, – призналась она, с умилением глядя, как он уплетает ужин. – Думаете, это кто-то из дам Вуденкерса? – Почему бы и нет. Я предполагала, что это дело рук Кэтрин. – Кэтрин? – промычал Ральф с набитым ртом. – Такая пухленькая милашка с бантиками? – Подколодная змея, – кивнула миссис Пампкин. – Ох, как она измывалась над бедняжкой Элизабет сегодня… – Они ведь лучшие подруги. – Вроде того, – не стала спорить женщина. – Отчего бы не пригласить в Вуденкерс яркую привлекательную девушку, не подсунуть ей фотографию инспектора и тем самым устроить их неизбежную встречу… – Зачем? – удивился Ральф. – Чтобы насолить лучшей подруге, конечно. Которая богаче, популярнее и, главное, красивее. – Откуда она могла знать, что мисс Уокер такая… Ну, вы ее сами видели. – Отец Кэтрин занимается торговлей. Может, какие-то связи в Америке… Кто из нас инспектор, в конце концов? Ральф задумался, жуя мясо. Готовила секретарша прекрасно, и он уже простил ей и чрезмерное любопытство, и игнорирование личных границ. К тому же он давно понял, что за внешностью безобидного одуванчика скрывается острый ум и наблюдательность. Миссис Пампкин и сама могла бы стать полицейским, если бы, конечно, не верила так наивно в боггартов, фейри и прочую ерунду и не родилась женщиной. – Да, сложно. Да, запутанно, – покивала она, как бы заранее соглашаясь с его возражениями. – Но почему бы и нет? Кэтрин предпочитает детективы любовным романам, у нее изворотливый ум, а здесь, в Вуденкерсе, ей совершенно нечем заняться. Вам повезло, кстати, что Кэтрин по какой-то причине не положила на вас глаз. Уверена, она бы действовала куда хитрее, чем мисс Блювенгейз с ее пирожками. Больно признавать, но, кажется, вы ей не нравитесь. – Я переживу. – К тому же в этой версии мне нравится одна деталь. – Какая же? – Ваше фото. Подумайте сами. Зачем преступнику использовать именно вашу фотографию? Вы – инспектор полиции. Это дополнительный риск. Да, вы хороши собой… – Благодарю. – …но далеко не единственный привлекательный мужчина в Англии. Да и так ли важна внешность? Джейн бы приехала, если бы мужчина на фото был просто приятным на вид. Ведь письма, что она получала, были такими проникновенными, личными. – Мне приятнее думать, что мое фото стало решающим фактором. Миссис Пампкин фыркнула и покачала головой. – Письма. В них вся соль. Кстати, я не пересолила? – Все чудесно. И утка, и картофель, и вы, дорогая миссис Пампкин, восхитительны. – Думаю, эти письма сочиняла женщина. Мало какой мужчина способен так тонко чувствовать женскую душу. Ральф закатил глаза и промолчал. – Ваше фото было отправлено специально, – упрямо заявила она. – Кто-то хотел свести вас с мисс Уокер. Можно было бы решить, что преступник проигнорировал дополнительную вероятность разоблачения, но в таком случае он попросту глуп. А письма писал не глупец. – Есть еще один вариант, – сказал Ральф. – Мое фото взял тот, кто знал, что я инспектор полиции, и вполне понимал, что привлечет мое внимание. И при этом он не дурак. Что это значит, как вы считаете? – Что? – Что однажды он уже ушел от полиции. Совершил преступление и остался безнаказанным. Он находит извращенное удовольствие в том, чтобы водить полицию за нос. Ему нравится чувствовать свое превосходство. Я видел таких, когда работал в Лондоне. Миссис Пампкин помрачнела и задумалась. – И это возвращает нас еще к одной детали, – продолжил Ральф, накалывая золотистый ломтик картофеля на вилку. – Максимилиан Олдброк. Почему он? Не потому ли, что письма писал его убийца, которому удалось выйти сухим из воды? – Его загрыз волк, – сказала миссис Пампкин, но без привычной уверенности в голосе. – Я просмотрел материалы его дела, и кое-что показалось мне странным. Вскрытия не было. Осмотр повреждений поверхностный. Почему? – Я не знаю… – растерянно ответила она. – Все это беспокоит меня, – признался Ральф, с сожалением глядя на опустевшую тарелку. Миссис Пампкин поднялась и налила ему чай, и он обхватил большую кружку ладонями. – Если я правильно оценил его характер, преступник не остановится. И в таком случае мисс Уокер в большой опасности.