– А на всякий случай, – буркнула в ответ бабка, волоча его за собой на буксире. Они вошли в дом, и бабка, юркнув за занавеску на своей половине, спустя несколько секунд выскочила обратно и, жестом позвав парня за собой, слегка отодвинула занавеску. – Ас-салам алейкум, – поздоровался Елисей, войдя. – Алейкум ас-салам, – пискнули ему в ответ. Присмотревшись, Елисей понял, что девчонка лежит, укутанная одеялом до самого подбородка с косынкой, повязанной так, что видно было только лицо. – По-русски понимаешь? – негромко поинтересовался парень. – Да. – Хорошо. Как тебя зовут? – Гюльназ. – Цветок, значит, – кивнул Елисей. – Красивое имя. Расскажи мне, Гюльназ, кто за тобой гнался и зачем? Только не рассказывай, что это кунаки твоего жениха тебя похитить хотели. Рано еще. Так что расскажи правду. А то я же не знаю, кто тебе друг, а кто враг. Начну со всеми подряд воевать, греха не оберемся. Девчонка вздохнула, словно признавая его правоту, и, чуть скривившись, тихо поведала: – Это были воины из клана кровников отца. Хотели схватить меня и заставить отца прийти туда, куда им надо. Мы с братьями в гости ездили и уже домой возвращались, когда они напали. Братья с ними драться стали, а мне велели уезжать. Мой Карагез сильный конь. Быстрый. Он долго бежать может. Они поняли, что не могут меня догнать, и стали стрелять. – А почему ты в предгорья поскакала, а не к дому? – тут же спросил парень. – Они на тропе засаду устроили. Не пройти было. Вот и пришлось бежать. Думала, ускачу от них, а потом кружным путем обратно вернусь. А они стрелять стали. – Это твоего каурого Карагез зовут? – помолчав, уточнил Елисей. – Да. Как он? В него не попали? – вскинулась девчонка. – Цел он, – усмехнулся парень. – На конюшне стоит. Хороший конь, – сделал он приятное девочке. – Да. Он на две трети крови аргамак. Отец его мне еще жеребенком подарил, – улыбнулась девчонка с заметной гордостью. – Я понял, что он твой друг, – кивнул Елисей. – Когда ты упала, он не убежал, а стоял над тобой. Хорошо, что защищать тебя не кинулся. Иначе я бы не успел тебя сюда привезти. – Отец учил его меня защищать, – задумчиво протянула девочка. – Ну, кони звери умные. Значит, понял, что я тебе помочь хочу, – пожал Елисей плечами. – Ладно. Отдыхай, лечись. Только скажи, как отца твоего зовут. А то приедут люди, а я и не знаю, кому можно сказать, что ты жива, а кому нет. – Отца зовут Арслан. А братьев Нурлан и Аслан. – Хорошо. Я запомню, – кивнул парень. – А ты хорошо по-нашему говоришь. Где научилась? – спросил он, уже собираясь уходить. – У отца кунак есть, из ваших, – улыбнулась девочка. – Я у них в гостях часто бываю. Вот у его жены и детей и научилась. – А кунака как звать? – заинтересовался Елисей. – Ефим Степанович Нагайкин. Он в станице Ручьевке живет. – Это хорошо. Ежели что, можно будет ему весточку передать, – задумчиво проворчал парень и, попрощавшись, вышел. – Бабушка, ты про таких Нагайкиных из Ручьевки слышала? – спросил он, найдя бабку в сарае. – И Ручьевки, говоришь? – задумчиво переспросила бабка. – Помню таких. Добрые люди. Дед у них подъесаулом из реестра выписался. Ногу в бою потерял. – А далеко до этой самой Ручьевки? – не унимался парень. – Верст пятьдесят за Пятигорском будет. – М-да, не ближний свет, – задумался парень. – А ты чего это всполошился? – насторожилась бабка. – Да девчонка сказала, что тот Нагайкин, Ефим Степанович, кунак ее отца. Вот и подумал, может, ему весточку подать, что жива она. А то родичи, небось, уже и похоронили дочку. – Не спеши, внучок, – подумав, качнула бабка головой. – Ищут они ее. Просто времени еще мало прошло. А вот ежели через седмицу не появится никто из клана ее, тогда и можно будет съездить в ту Ручьевку. «Хренасе, у них тут разбег по времени, – удивился про себя Елисей. – Так, блин, окочуришься где под кустом, а они только через месяц искать начнут. Хотя время тут другое. Неторопливое. Это даже у всех классиков описано было», – напомнил он сам себе. – Да ты не забудь еще, что про мор в станице нашей вся округа знает. Потому никто и не едет в нашу сторону. Думают ведь, что вымерла станица. Что дома пустые стоят, – между тем продолжала бабка. – Как же, не знают, – фыркнул Елисей. – Небось, уже в каждом ауле знают, как мы тут с горцами сцепились. А то, что мора боятся, это да. Возможно. – Ты лучше скажи, зачем тебе ножей столько? – вдруг сменила бабка тему, кивая на его перевязь, которую Елисей носил на себе постоянно, чтобы привыкнуть. – Так из ружья или пистолета раз выстрелил, и все. А ежели врагов много? – принялся пояснять парень. – Тут они и пригодятся. – И что делать станешь? – не поняла бабка. – Бросать, – коротко пояснил Елисей. – Что, неужто научился? – удивилась Степанида. – Сама посмотри, – усмехнулся парень и, отступив к дальней стене сарая, принялся бросать ножи один за другим, выбрав мишенью грязное пятно на дальней стене. Все десять клинков с глухим стуком вошли в пятно диаметром примерно в две ладони шириной. – Ой, ловок, – восхищенно оценила бабка. – И когда только выучиться успел? Эх, жаль, отец не дожил, – вдруг всхлипнула она. – Порадовался бы, каким бойцом сын его стал. – Знает он, бабушка, – вздохнул Елисей, вынимая ножи из стены. – Думаю, они там теперь все знают. – И то верно, – кивнула бабка, утирая глаза краешком платка. – Пойдем, внучок. Я девочку покормлю, да и тебе поснидать надо. Никак не откормлю тебя. Тощий, кожа да кости. – Ее Гюльназ зовут. Цветок, значит, – ответил парень, подхватывая подойник с надоенным молоком. Они вернулись в дом, и Елисей, поставив подойник в указанное бабкой место, снова вышел, чтобы не мешать бабке ухаживать за раненой. Присев на лавку, он откинулся на стену, подставив лицо закатному солнышку и пытаясь понять, что и где упускает в своих действиях. На первый взгляд, все вроде идет нормально. Худо-бедно начал адаптироваться к местным реалиям. Даже косячить стал гораздо меньше. И речь начала меняться. Уже гораздо меньше проскакивает всяких выражений, которых в этом времени еще даже не придумали. Но почему тогда ему все время кажется, что что-то не так? Или это последствие того, что он находится не в своем времени? Так вроде привык уже. Даже имя собственное упоминать перестал, даже про себя. Что не так? Конское ржание заставило его чуть вздрогнуть и вскочить на ноги. Машинально проверив наличие пистолетов в кобурах, он перемахнул через плетень и быстрым шагом двинулся к околице. У ворот стоял всадник. Молодой парень из горцев. Окинув его настороженным взглядом, Елисей положил ладони на рукояти пистолетов и, подойдя к воротам, громко спросил: – Кто ты, путник, и чего ищешь здесь? – Людей ищу, – мрачно рассматривая парня, гортанно ответил горец. – Четырех всадников. Видел их? – Ты не сказал, кто ты, – напомнил Елисей. – Воин. Так ты видел их? – переспросил горец, явно начиная злиться. – Не помню, – пожал парень плечами. – Как не помнишь?! – подскочил горец в седле. – Ты что, совсем дурак? Не знаешь, что видел, а что нет? – Я не сказал, что не знаю. Я сказал, что не помню, – рыкнул в ответ парень и тут же выругался про себя. Опять забыл, что в этом теле он выглядит подростком, и окружающие не воспринимают его всерьез. – Я не запоминаю тех, кто скрывает свое имя, – добавил он, намекая, что собеседник может рассчитывать хоть на какой-то ответ, только представившись. – Я Салман, – нехотя назвался всадник. – Ищу своих четырех друзей. Они погнались за вором и не вернулись. Так ты видел их? – В перелеске, за станицей, кони ржали. Но сколько их было, я не видел, – ответил Елисей, махнув рукой в нужную сторону. В то, что кто-то сможет найти хоть какие-то следы, он сильно сомневался. Прошло много времени, и роса давно стерла любое свидетельство той стычки. В этом он сам убедился буквально вчера. Сам же еще и кровь на тропе песком присыпал. – Давно было? – подобравшись, быстро уточнил горец. – Четыре дня назад. – Там дорога куда ведет? – подумав, задал горец следующий вопрос. – К крепости, – пожал Елисей плечами. – Ага! Хас-с, – обрадованно гаркнул всадник, посылая коня с места в галоп. – Ну-ну. Лети, лети, голубок, – проворчал Елисей, глядя ему вслед, припомнив старый фильм из своей прошлой жизни. Чтобы найти место, где он закопал горцев, нужно было как следует обшарить перелесок у реки, а делать это там нет никаких причин. Ведь стычка произошла совсем в другом месте.