Спустя какое-то время раздался знакомый голос. Татьяна не поняла, слышала она его наяву или же он звучал только внутри ее головы. Скорее второе. Она вскинула голову и увидела, что ведьма в упор смотрит на нее. «Все, теперь она знает», – как-то отстраненно подумала женщина. – Так вот кто меня позвал, – проговорила Азалия как будто в ответ на ее мысли. – Что ж, рада встрече. Дина выскочила из квартиры и сначала просто стояла, жадно вдыхая свежий, нормальный воздух. На лестничной клетке было светло, в соседней квартире играла музыка, смутно слышались чьи-то голоса. Жизнь продолжалась и для огромного большинства людей текла в привычных рамках. Страх ослабил хватку, и она немного успокоилась. «Я тут отдыхаю, а Татьяна одна, с ней, рискует из-за меня!» – огнем полыхнула мысль. Дина оттолкнулась от стены и взлетела по лестнице, чудом не переломав ноги. Привычным движением вставила ключ в скважину и повернула. Дверь оказалась заперта всего на один замок. Дина потянула ее на себя и переступила порог. В прихожей горел свет. Она почувствовала знакомый удушливый запах, но решила не обращать на него внимания. Быстро огляделась по сторонам – ей вдруг почудилось, что вот-вот покажутся Азалия или Жан. Но никто не вышел из ванны, не выглянул из гостиной. Кругом тихо, буднично и обычно, как в сотнях других квартир. Как и в этом доме на протяжении многих лет. Правда, сейчас здесь куда более неряшливо, чем раньше. «Грязнуля», – брезгливо подумала Дина, заметив серую бахрому пыли на полу, разводы и муть на зеркале, небрежно брошенную грязную обувь, раскиданные повсюду вещи, одежду, журналы. Пока они жили в квартире вдвоем с Азалией, Дина старалась поддерживать чистоту. Но у мачехи с Жаном, очевидно, имелись дела поважнее. Свет горел и на кухне, и в спальне, и в гостиной. Дина ничуть не сомневалась, что тело Азалии должно находиться в спальне. Возле алтаря. Скользнула вперед и распахнула дверь, с удивлением обнаружив, что так и сжимает в руке серебряный нож. Что ж, это хорошо. Может, он пригодится. Азалия лежала поперек кровати, раскинув руки в стороны. На ней было платье лимонного цвета с крупным черным узором по подолу. Она часто надевала его, когда папа был жив. Платье доходило до середины икры, но сейчас задралось, обнажив полные колени с ямочками. Одна нога была обута в домашнюю туфельку на каблуке, кокетливо отороченную пушистым серебристым мехом, другая – босая. Вторая туфля валялась на полу возле кровати. Ступни у Азалии оказались крошечные и на удивление изящные. Дина осторожно приблизилась к кровати, стараясь не смотреть на разбросанную по всей комнате мужскую одежду. Сквозь вонь, которая пропитывала всю квартиру, пробивался едва заметный аромат любимой туалетной воды Жана. Как обычно, повсюду были свечи. Некоторые зажжены, остальные не горели. На прикроватном столике стояла обожаемая Азалией безобразная «модерновая» ваза. А в ней – большой букет желтых роз. Как мило: петушок балует свою курочку! Точнее, племенной бык свою корову. Дина почувствовала, как ее захлестывает ненависть. Отлично: ярость затмевает страх. Ведьма казалась похожей на восковую куклу – неподвижную, омертвевшую копию человека. Глаза плотно прикрыты, грудь едва заметно вздымается. Дина вздохнула свободнее. Задача выглядела не слишком трудной. Нужно взять Азалию за ноги и развернуть головой к дверям. Самым сложным представлялось то, что у них разные весовые категории, однако Дина была уверена, что справится. Она подошла ближе и склонилась над мачехой, протянув к ней руку. В этот момент откуда-то послышался пронзительный, тонкий, высокий звук. Уши заложило, обожгло оглушительной болью. Девушка с криком отпрянула. Ощущение было такое, будто она нырнула на приличную глубину: голову сдавило, в уши залилась вода. В панике Дина обхватила голову руками, задыхаясь от пронизывающей боли и внезапной глухоты. На глазах выступили слезы, она почти ничего не видела и не соображала. Уже через пару минут боль отступила, слух вернулся. Девушка сглотнула, вытерла слезы, растерянно произнесла вслух: «Что такое?» – и услышала свой голос. Она обошла кровать с другой стороны и снова, уже с опаской, потянулась к ведьме. На этот раз, видимо потому, что наклон был плавным, осторожным, она «погрузилась» не так глубоко, и боль была не настолько сильной. Холодея от ужаса и уже догадываясь, в чем дело, Дина попробовала пробиться к Азалии еще с нескольких точек. Напрасно. Она беспомощно опустилась на стоящий возле кровати пуф и заплакала от бессилия и разочарования. Ведьма защитила свое богомерзкое тело какими-то чарами! Ей не удастся даже прикоснуться к ней, не то что развернуть! Получается, все бесполезно. Теперь только хуже станет: ведьма знает, что они решили бороться с ней. И пойдет на все, чтобы их уничтожить. От страха и жалости к себе Дина буквально завыла. А Татьяна? Ни в чем не повинная, добрая, славная Татьяна! Она-то за что пострадает? Девушка вскочила на ноги и закружила по комнате, натыкаясь взглядом на мебель, безделушки, вазы, свечи. Неожиданно замерла, как охотничья собака, которая почуяла дичь. Решение пришло молниеносно, и теперь Дина знала, что делать. Получится или нет, неизвестно, но это был хоть какой-то шанс. – Мы тебя уничтожим! – Татьяна старалась говорить твердо и спокойно. Ведьма продолжала буравить ее взглядом. Потом разомкнула губы и негромко вымолвила: – Ты боишься, жалкая дрянь. Ах, как же тебе страшно! Воздух здесь пропитан твоим ужасом, я чувствую его. И знаешь что? Твой страх придает мне сил! Татьяна хотела возразить, но не смогла произнести ни слова. Против воли глядя в глаза ведьмы, ощущала себя слабой и беззащитной. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как начался ритуал. О чем она только думала, когда влезала во все это! Если бы хоть на минутку поверила Дине, допустила мысль о том, что на свете действительно может существовать что-то подобное, то нашла бы способ отговорить девушку. Но Татьяна до последнего момента полагала, что мрачноватый, какой-то слишком киношный обряд всего лишь должен стать своеобразным сеансом психотерапии. «Нельзя, нельзя показывать ей, что я боюсь!». Татьяна вновь взялась за молитвослов. Вот только будет ли толк? Она непослушными губами произнесла несколько фраз, не вникая в смысл молитвы, но чувствуя, как понемногу крепнет голос. Азалия ничего не говорила. Может быть, удалось ее отпугнуть? Татьяна глянула на жуткую гостью и тут же пожалела об этом, сообразив, что снова вырваться из-под власти пронзительного взора будет почти невозможно. Ведьма смотрела пристально, чуть склонив голову. Снова вернулась противная слабость, закружилась и заболела голова. – Я чуяла, кто-то пытается меня узнать, – промолвила она. От этого «чуяла» стало еще хуже, хотя куда уж дальше. Она вспомнила, как Дина стояла на лестничной клетке, задыхаясь от страха, в то время как Азалия этажом выше пыталась ее «учуять». Татьяна почти увидела, как та озирается по сторонам, тянет в себя воздух, ощупывает руками пространство вокруг, стараясь дотянуться до девушки… – Наивные, смешные попытки! Будь у вас истинная сила и умение, я быстро узнала бы, кто за этим стоит. А так – что-то вроде полинявшего от времени узора на ткани, трудно рассмотреть… Но я все равно поняла бы, кто помогает девчонке, нашла ее и вернула. Просто времени не хватило. Однако вы облегчили мне задачу, когда затеяли этот цирк. – Ведьма кивком головы указала на стол. – Благодарю! – Ты больше не получишь Дину! – Я ошиблась – была уверена, что больше никто уже не вмешается. Некому, – задумчиво сказала Азалия. – Но когда она сбежала, стало ясно: кто-то влез не в свое дело… Не думала, что ты, на Нельку грешила… Теперь пеняй на себя. Накажу! – Ведьма вдруг ухмыльнулась и погрозила пальцем. Этот невинный жест выглядел настолько зловещим, что Татьяна едва сдержала вопль. – Ты не сможешь… Я не позволю тебе, – из последних сил прошептала она. «Молитвы! Надо читать молитвы!». Но вместо этого стояла и смотрела на Азалию. – Честно? – издевательски протянула ведьма. – Не позволишь? Ай-ай-ай! Боюсь-боюсь! И как же это? Дай подумать! Что там обычно пишут в этих забавных книжонках? Я их все наизусть знаю – эта мысль не приходила в ваши тупые головы? Небось, поставили у порога метлу или веник прутьями кверху? Или насыпали в вино ладан? – Она тихонько засмеялась. Татьяна невероятным усилием воли отвела взгляд от лица ведьмы. Это помогло собраться с силами и выговорить: – Мы смогли вызвать тебя сюда и сумеем лишить силы! – Вы? Смогли? – презрительно выплюнула ведьма. – Ты правда в это веришь? Да если бы я сама не захотела, вам бы ни за что не удалось! Так что не заблуждайся: это не вы меня вызвали, а я воспользовалась вашим любезным приглашением, чтобы выяснить, кто пытается мне помешать! Конечно, я не могла точно знать ваших намерений: вдруг девка побежит на встречу с Жаном? Поэтому и отправила его. А вы, оказывается, решили поиграть со мной… Татьяне казалось, она вот-вот тронется умом. Хоть бы Дине удалось развернуть тело ведьмы! Возможно, тогда у них появится надежда на спасение. Словно прочтя ее мысли (а может, она и вправду это сделала?), Азалия произнесла: – Она не сумеет прикоснуться ко мне! Неужто вы обе считали, что я покину свое тело просто так? Оставив его без защиты? Тогда вы даже глупее, чем кажетесь! Девка скорее сдохнет, чем тронет меня хоть пальцем! – Голос ведьмы завибрировал от ярости. – Обе сдохнете! Я разорву твое трусливое сердце в клочья, будешь лежать в своей конуре и гнить, пока кто-нибудь не найдет! А девчонку заберу! Понравились ей мои картинки? Это только начало! Такое будет мерещиться, что ее убогий мозг не выдержит и лопнет! Татьяна внезапно поняла, что сейчас умрет. И страх, как ни странно, пропал. Как будто все чувства умерли раньше нее самой. Осталась только бесконечная усталость. Секунды бежали, однако ничего не происходило. Вдруг ведьма взвыла и захрипела, запрокинув голову под невозможным углом. Татьяна смотрела на нее, не понимая, что видит. Комната завибрировала, воздух пошел волнами. Корчащийся силуэт ведьмы, который только что был прямо перед ней, оказался намного ближе к двери. Прямо в центре груди Азалии появилась огромная дыра – и ее словно бы засасывало в эту воронку, втягивало внутрь себя самой. «Она возвращается в свое тело!». Завороженная, Татьяна смотрела на то, как ведьма становилась меньше, выворачивалась наизнанку, таяла… Пока все вдруг не прекратилось так же внезапно, как и началось. Азалия сгинула. Она снова оказалась в квартире одна. И зажегся свет. – Дина! – в голос завопила Татьяна и кинулась к двери. Глава 12 Дина выскочила из комнаты, сжимая в руке свой нож, бегом промчалась в кухню, раскрыла шкафчик и выхватила самую большую кастрюлю. Несколько ковшей, тазиков и кастрюль, свалившись с полки, с грохотом покатились по полу, но она даже не оглянулась: уже неслась назад в спальню. Пока ведьма не может ей помешать, нужно уничтожить ее гадкие колдовские причиндалы! Разгромить этот жертвенник! Хоть какая-то польза от ее безумной затеи провести обряд… Она вбежала в комнату, поставила на пол кастрюлю и принялась громить алтарь. С острым наслаждением с размаху разбила о стену над черным комодом старинный кубок. Тот мелодично звякнул и рассыпался на сотни осколков. Дина стремительным движением вонзила свой нож в толстую черную свечу и кромсала до тех пор, пока не превратила в кучу ошметков. Сметя их в кастрюлю вместе с обломками кубка, взяла в руки подставку для свечи. На металлическом круге была выгравирована пентаграмма. Дина несколько раз ткнула ее ножом, но успеха не добилась. Нож внезапно разломился пополам. Она вскрикнула («Это же серебро!»), но удивляться было некогда. С досадой швырнула подставку в кастрюлю. Сломанному ножу быстро нашлась замена: девушка схватила лежащий тут же на комоде ритуальный нож Азалии. У него было острое блестящее лезвие и украшенная непонятными знаками и узорами костяная ручка. Нож мягко и удобно улегся в руку, словно заискивая, соблазняя. Уговаривая прекратить, не безобразничать, подумать о перспективах… Эти мысли не принадлежали ей. Они были чужими, но такими успокаивающими! Нежно стучались в виски, гладили череп изнутри. Дина гортанно вскрикнула, тряхнула головой, отгоняя то, что просилось внутрь, и принялась резать на части кусок кожи, которым был накрыт алтарь. Не могла понять, каким образом, но не сомневалась, что ему больно. «Неужели это человеческая кожа?» Она постаралась не думать об этом. Но ей казалось, она точно знает ответ. Дина смахнула искромсанные куски кожи в кастрюлю и огляделась по сторонам: что еще она должна уничтожить? Девушка принялась дергать ящики комода. Они выдвигались, но внутри вроде бы не было ничего зловещего: бумаги, косметика, белье… Оставался лишь один ящичек – он был заперт, и ключа нигде видно. Дина решила заняться им попозже. «Нужно развести огонь и сжечь все, что успею!», – подумала она. Возле подсвечника, стоявшего на прикроватной тумбочке, она приметила спичечный коробок. Метнулась туда, схватила спички, покосившись на Азалию. Та была по-прежнему безучастна к происходящему в комнате. Огонь загорелся сразу же и принялся пожирать все, что Дина кинула ему на потребу. Непонятно, как, но то, что было в кастрюле, поддавалось пламени чересчур легко и быстро, словно было ненастоящим. Скукожилась, сморщилась и быстро истаяла кожа. Растопился, пузырясь, как кислота, растекаясь, черный воск свечи. Оплавилась и почернела подставка-пентаграмма. Весело, как сухие ветки в костре, сгорели осколки кубка. Она следила за смертоносной работой огня не более минуты и снова подошла к запертому ящику. Наверняка там хранится что-то важное. Иначе Азалия не стала бы запирать его. Ключ искать некогда, к тому же ведьма, наверное, надежно спрятала его. Дина посмотрела на ритуальный нож. Решение пришло моментально. Она сунула нож в щель и изо всех сил надавила. «Сейчас нож сломается!» – в панике подумала девушка. Однако этого не случилось. Нож выдержал, а вот замочек легко поддался, и ящик выдвинулся. Внутри лежал всего один предмет. Небольшой мешочек был сделан из той же кожи коричневого цвета. Сжав его в руке, девушка озадаченно глядела на свою находку. Что это такое? Нигде, ни в одной статье или книжке про черную магию и колдовство не говорилось ни о чем подобном. Для чего нужен этот мешочек? Преодолевая смутное отвращение, Дина развязала тесемки. Озадаченно нахмурилась и сунула руку внутрь. В этот момент ведьма на кровати конвульсивно дернулась и вздохнула. Дина замерла, но больше ничего не произошло. Решив, что она на верном пути, девушка быстро вытащила содержимое мешочка. Азалия больше не напоминала каменное изваяние: глаза ее оставались закрыты, но руки непроизвольно сгибались в локтях, вскидывались за голову, кулаки сжимались и разжимались. Дыхание стало шумным, ноги судорожно вздрагивали. Стараясь не смотреть на ведьму, Дина сосредоточилась на том, что оказалось в ее руках. Это были нанизанные на суровую нитку черные и красные крупные бусины, тонкая веревка с завязанными на ней узлами, скрученные спиралью огарки церковных свечей. Разглядев, что еще лежит на ладони, Дина вскрикнула: перед ней были скрученные в комки волосы, ногти и зубы. Она высыпала жуткое содержимое обратно. В маленьком мешочке находилось на удивление много предметов, которые хрустели и позвякивали, перекатываясь внутри. Могло ли быть, что снаружи мешочек выглядел намного меньше, чем был на самом деле?