Куда, скажите на милость, понесло эту оглашенную? Татьяна схватилась за голову. А если ее увидят Азалия или Жан?! Наткнутся на нее в подъезде, и… Преступники ведь запросто могут затащить ее обратно! Динка и сопротивляться не сможет – где ей справиться с ними в одиночку? «Дура, вот же старая дура! – на чем свет стоит костерила себя она. – Надо было не в психолога играть, а за руку тащить эту балбеску в полицию! Написали бы заявление, а потом придуривались, обряды совершали сколько душе угодно! И как я могла повестись на эту чушь?!» На столе веером лежали распечатанные листы. Татьяна машинально протянула руку, взяла один из них и прочла: «То, чем занимаются ведьмы и колдуны, противоречит Божьим законам. Отвечать за содеянное придется неминуемо. Как бы долго ни жили они за счет сил и энергии других людей, занимающиеся черной магией все же не бессмертны». Последние слова были выделены синим маркером. Она перевернула страницу. «Предсмертные муки ведьм и колдунов поистине мучительны. Умирают они долго и в последние минуты жизни видят, что Небеса от них отказываются. Иллюзорное могущество, которое испытывали колдуны при жизни, рассеивается. Все слезы, боль и страдания порченых, замороченных, убитых они теперь испытают на себе. Ведьма цепляется за жизнь и часто не может умереть, пока не передаст свой дар. Отяжелевшая от грехов душа не способна покинуть тело и пробиться наверх. Поэтому у многих народов существует поверье: чтобы дать ведьме или колдуну умереть, надо открыть окна, разобрать потолок или крышу…» Татьяна раздраженно отбросила листы. Что теперь делать? Сколько сидеть и ждать? А если Дина не придет, что делать? Идти и заявлять о пропаже человека? Или лучше сходить к Азалии, пригрозить, что все расскажет, кому следует, если они не отпустят девочку по-хорошему? В самый разгар ее метаний дверь вдруг открылась, и в квартиру вошла Дина. В руках она держала небольшой пакет. Она захлопнула за собой дверь, быстро заперла ее и прижалась спиной к стене, глядя на Татьяну сумасшедшими, неправдоподобно огромными глазами. В них читался такой ужас, что Татьяна и сама перепугалась до полусмерти. – Что? – хрипло проговорила она. – Что стряслось? Дина не отвечала. Татьяна подошла к ней, обняла за плечи, прижала к себе. – Все хорошо, маленькая. Ты в безопасности, не бойся, – шептала она, успокаивающе поглаживая Дину по волосам. Скорее всего девушку едва не увидел кто-то из этих двоих – либо Азалия, либо Жан. Но она, очевидно, спряталась или убежала, иначе не стояла бы сейчас здесь. – Они не видели тебя? – осторожно спросила Татьяна. Дина, ни слова не говоря, высвободилась из ее объятий, положила пакет на тумбочку, сняла обувь и куртку. Потом прошла мимо подруги и уселась на диван, обхватив себя руками. Татьяна пошла за ней, села рядом. Ей не терпелось узнать, что случилось, где Дина была этим утром, но она не решалась задавать вопросы. Пусть немного придет в себя и сама расскажет. Она все время боялась – вдруг Дине стало плохо. Очередной нервный срыв мог окончательно подорвать ее здоровье: девушка выглядела такой слабенькой и хрупкой. «Нужно обязательно показать ее специалисту, – подумала Татьяна, – спросить у Кати, к кому ее сводить, и проконсультироваться!» Так они сидели и молчали некоторое время, пока Дина не заговорила. – У тебя в квартире окна выходят на ту же сторону, что и в моей комнате. Я ночью смотрела в окно и представляла, что по-прежнему дома. А в соседней комнате – папа. И ничего из того, что случилось за последний год, никогда не было. – В ее голосе послышались слезы, и Татьяна почувствовала, что сама вот-вот заплачет. Но Дина взяла себя в руки и почти твердо продолжила: – Я решила проверить, действительно ли Азалия ведьма. Мне нужно было убедиться. Ты мне не веришь, я же вижу. И я подумала: вдруг и в самом деле ошибаюсь? Может, она меня и правда травила чем-то таким, что… В общем, подумала, что нужно найти способ узнать наверняка. Ну а еще, если честно, я хотела проверить, срабатывают ли все эти обряды. Может, это полная дурь, и тогда придется придумать что-то еще. Например, к экстрасенсу настоящему обратиться, из тех, что в «Битве» по телевизору участвуют. «О господи, – вздохнула про себя Татьяна. – Этого еще не хватало!». – В общем, я нашла в Интернете способы, как выяснить про женщину, что она колдует. Там есть такие смешные… Знаешь, пишут, что если, проходя мимо группы женщин, сложить дулю и засунуть эту руку под мышку, то ведьма обернется и начет ругаться. Или, например, если полить свеженадоенным молоком мусорную кучу во дворе, то ведьма тотчас прибежит, а иначе заболеет. А можно пройти мимо ведьминой двери и плюнуть через левое плечо – тогда она выскочит на улицу. – Детский сад, честное слово! – Не такая уж чушь, как выяснилось, – покачала головой Дина. – В одном месте я прочитала, что тому, кто считает себя «испорченным» ведьмой, нужно прийти под утро в церковь, надеть на себя одежду «нитками наружу» – видимо, наизнанку. Встать возле входа и мысленно повторять про себя: «Ты на меня черным глазом ворожила, покоя лишила, покажись!». И тогда вроде бы можно будет увидеть образ ведьмы. Она будет стоять лицом к тебе, спиной к образам. – И ты ночью потащилась в церковь?! Ну знаешь ли! – Татьяна не находила слов. Неужели девчонка не понимает, как это опасно? – Я тихонько вышла, никого не встретила. Отошла подальше, вызвала такси и поехала в Варварину церковь. Она всю ночь открыта, я в Интернете прочитала. Там больница рядом, люди приходят молиться за близких, поэтому ее никогда не запирают. Куртку надела наизнанку, зашла. Там еще одна женщина была, стояла перед алтарем, молилась, – Дина шумно сглотнула и почти шепотом произнесла: – Татьяна, я ее видела. Азалию. Прямо там! Я правда ее видела! Ты можешь мне поверить? Татьяна помолчала, потом кивнула. В то, что Дине могло ночью со страху привидеться все что угодно, она верила. Она всегда была впечатлительной девушкой, стихи писала. К тому же длительное время Азалия делала с ней что-то плохое – пока непонятно, что именно и как, но бесследно такое не проходит. Татьяна почувствовала, как в ней опять поднимается злость на эту бесчестную женщину. Остается надеяться, что Дина со временем успокоится и все прекратится: видения, истерики, слезы, страхи. – Я стояла там и твердила про себя эти слова, а потом… потом вдруг появилось это. Поначалу я никак не могла сообразить: откуда она взялась? Прямо передо мной, в нескольких метрах. Стояла и смотрела на меня. Мне кажется, она меня видела! – Дина, перестань! – не выдержала Татьяна. Дина вся тряслась, казалось, вот-вот хлопнется в обморок. – Сколько можно над своим здоровьем издеваться? Девушка не обратила внимания на слова подруги. – Азалия почему-то показалась мне… царственной, что ли? Величественной. От нее шла сила – такая притягательная, мощная… Невозможно сопротивляться, понимаешь? Мне было страшно, но при этом хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь! Такой странный, дикий восторг… Не могу передать! В общем, она стояла лицом ко мне, глядела прямо в глаза, а потом улыбнулась. Мне хотелось заорать от ужаса, но я не могла ни крикнуть, ни пошевелиться. Дышать стало трудно, голова разболелась. Она была так реальна! А потом женщина, которая молилась, повернулась и пошла к выходу. И… прошла прямо сквозь Азалию! Прямо по тому месту, где она стояла! На какое-то мгновение их лица и тела слились в одно, та женщина будто растворилась в ней. И все исчезло. Я выскочила из церкви. Так и сидела на лавочке до самого утра. А потом пришли служительницы – или как их нужно правильно называть? Женщины, которые в церкви работают. Купила молитвослов, свечи и ладан. – Она махнула рукой в сторону тумбочки, на которой стоял пакет. – Сходила, распечатала фотографии и опять вызвала такси. Никто меня не увидел, не волнуйся. Я была очень осторожна. Дина вдруг зажмурилась, а потом открыла глаза, повернулась и посмотрела на Татьяну. Той стало так жалко девочку, что сердце болезненно заныло. Маленькая, худенькая, настрадавшаяся бедняжка, которая на полном серьезе собралась бросить вызов неведомой силе. – Я подошла к твоей двери, а потом… – Дина запнулась, – не знаю, что на меня нашло, и как решилась на это… В общем, поднялась наверх, к нашей квартире, и плюнула через плечо. И бегом вниз! Бегу и думаю: поймает! Так страшно стало, не представляешь. Уже на своем этаже была, как наша дверь открылась… Татьяна ахнула. Дина была в шаге от того, что ее поймают! Надо же было такому случиться! Разумеется, это не более чем совпадение. Или Азалия просто услышала шаги под дверью. Но Дину теперь уже точно ни в чем не убедить, она свято верит, что получила все нужные доказательства. – Она вышла, понимаешь? Что-то почувствовала и вышла в коридор. А я стою, прижалась к стене и боюсь идти: замком загремлю, она же услышит! Чуть не задохнулась от ужаса. Азалия была там, надо мной! Вдыхала так шумно, принюхивалась, как собака! У меня волосы на голове зашевелились. Если бы она вниз спустилась, увидела меня… Я все твердила про себя: «Господи, помоги, пусть не заметит!» Раз десять сказала, а потом она убралась к себе. Наверное, если бы хоть чуточку пошевелилась, она бы меня нашла… – Даже не знаю, что сказать, – сердито буркнула Татьяна. – Пороть тебя надо. Разве можно так рисковать? – Мне страшно, – сказала Дина, непроизвольно понижая голос. – До сих пор кажется, что она сейчас торчит под дверью и принюхивается. – Прекрати! Ты себя сейчас до инфаркта доведешь. И меня заодно. Дина виновато посмотрела на подругу. – Прости, пожалуйста. Ты, наверное, жалеешь, что со мной связалась. Татьяна усмехнулась и обняла ее: – Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Я с тобой пятнадцать лет назад связалась, чего уж теперь. Ладно, пойдем-ка завтракать. Выброси все из головы хоть ненадолго. Глава 10 Весь день прошел в подготовке к вечернему мероприятию, как окрестила про себя Татьяна предстоящий обряд. Она старалась не оставлять Дину наедине с ее тяжелыми мыслями и воспоминаниями, отвлекала как могла, но это не слишком удавалось. Видно было, что девушка напряжена и напугана, она замкнулась в себе и молчала. Еще бы, бедняга ведь верит, что сегодня вечером ее ожидает встреча со злой ведьмой! Разубеждать или, хуже того, пытаться высмеивать ее страхи нельзя. Поэтому оставалось просто делать то, что запланировано. Хорошо еще, что удалось уговорить Дину прилечь отдохнуть. Она поначалу не соглашалась, уверяла, что совершенно не устала, но едва опустила голову на подушку, как заснула и проспала почти три часа. Днем Татьяна ощущала лишь небольшое возбуждение, сродни тому, что испытываешь перед экзаменом или собеседованием при приеме на работу, но ближе к вечеру стала волноваться уже по-настоящему. Наверное, передалась тревога Дины, да к тому же она переживала, как поведет себя девушка, когда выяснится, что ее манипуляции бесполезны. Вдруг у нее случится истерика? Или, хуже того, Дине снова может почудиться что-то, как там, в церкви. Она может внушить себе, что видит дух Азалии, и тогда начнет рваться к ней в квартиру, чтобы перевернуть ее тело… Страшно даже представить себе последствия! Но как ее остановить? Что говорить при этом? Татьяна уже в который раз ругала себя за то, что согласилась на эту затею, «мероприятие», но отступать было поздно. Дина вышла на сайт театра, где служил Жан, и выяснила, что в сегодняшнем вечернем спектакле он не занят. Только в тех, что начинаются в одиннадцать часов утра и в два часа дня. Но, конечно, ближе к делу надо будет перезвонить, уточнить, сказала она, и выписала телефон администратора. – Мне фильм один нравится, – вдруг проговорила Дина. – «От заката до рассвета». Сто раз его смотрела. Там герой Джорджа Клуни говорит священнику, потерявшему веру, примерно такую фразу: «Если существует Ад, который порождает таких тварей, то где-то там, на небесах, обязательно должен быть и Рай». Я в бога никогда не верила, но если поверила в дьявола и его слуг, значит, придется и в него – тоже? Татьяна не готова была рассуждать на эту тему, да и вообще не знала, что ответить и боялась сказать лишнее. Вера – понятие слишком зыбкое. Пожалуй, каждый во что-то верит: в бога, в деньги, в любовь. И когда разочаровывается в объекте своей веры, то может отчаяться. Поэтому Татьяна всегда считала, что лучше не верить, а знать наверняка. – Давай после это обсудим. – Она протянула руку и погладила девушку по голове. – Это слишком… глобальный и сложный вопрос. Дина кивнула. Около семи вечера Татьяна позвонила в театр. Если Жана и вызвали по какому-то случаю на работу, он уже должен быть там: спектакль через несколько минут. Томно хихикая, она жеманным голоском осведомилась, во сколько сегодня постановка с участием Пожидаева. Дина в себе актерских способностей не чувствовала, поэтому роль глуповатой почитательницы таланта красавца-актера пришлось исполнять ей. Женщина на том конце провода понимающе ухмыльнулась и ехидно промолвила: – Опоздали, барышня! Он сегодня только в дневных спектаклях играл. – Как так – в дневных? – огорчилась «поклонница». – Да вот как-то так! – непринужденно отозвалась трубка. – В одиннадцать и четырнадцать. – Получается, его сейчас в театре нет? И сегодня не будет? – почти прорыдала Татьяна. – Да с чего ему быть-то? – рассердилась женщина. – Я вам русским языком объясняю: в вечернем спектакле Пожидаев не занят! Все, у меня люди! В трубке запикали короткие гудки. – В театре его нет. Пойду проверю, дома ли наши голубки. – Угу. – Дина сжала кулаки и со свистом втянула воздух. Татьяна вышла из квартиры и спустилась на первый этаж. Нужно было проверить, на стоянке ли красный «Лексус». Если автомобиль там, это почти со стопроцентной вероятностью означает, что Жан и Азалия дома. Внедорожник, похожий на большое опасное животное, стоял на своем месте, и Татьяна поспешно вернулась домой. Дина, которая караулила возле порога, включила свой телефон, который уже с конца марта не подавал признаков жизни и лежал на дне сумочки, прихваченной Татьяной. Днем она его предусмотрительно зарядила. Номер Жана был одним из последних в списке вызовов. Девушка сразу нашла его, но никак не могла решиться набрать. Татьяна взяла ее ладонь в свои руки. Ладошка была ледяная и влажная. – Не бойся, я с тобой, – ободряюще проговорила она и в очередной раз подумала: «Только бы Дине не стало плохо. Если она перенервничает и съедет с катушек, я себе этого не прощу!» Дина натянуто улыбнулась в ответ и быстро, не давая себе времени на колебания, нажала кнопку вызова. Во время короткого разговора голос ее дрожал и срывался, но это только придавало правдоподобия, поскольку было вполне объяснимо. – Алло! – взволнованно отозвался Жан. – Кто говорит? Татьяна не сомневалась, что Азалия в этот момент так же прильнула к плечу любовника, как она сама – к Дининому, пытаясь услышать все своими ушами.