Вот насколько я был для них важен. Вот как много для них значил. И снова звучит этот злой голос в голове: «Ты ничто, Самуэль. Видишь, они счастливы, что от тебя отделались». Проверяю «Инстаграм». Жанетт выложила фотку в бикини. Одну руку она держит перед губами. Указательный и средний пальцы образуют букву V вокруг высунутого языка. Триста восемьдесят лайков. Мобильный пикает, и я смотрю на экран. Сообщение от Ракель: «Спасибо за встречу. Если ты по-прежнему заинтересован, работа твоя. Звони, если решишь». Пока я читаю сообщение, телефон снова пикает. Волосы встают дыбом, когда я вижу, что эсэмэс от Игоря. «Тебе крышка» – написано там. И все. От страха я роняю телефон. Он падает на камень и начинает медленно сползать к воде. Каким-то чудом мне удается подхватить его прежде, чем он плюхнется в воду. Черт. Я думал, Игорь в тюрьме. Какого хрена копы его отпустили? Оглядываюсь по сторонам в страхе, что Игорь прячется где-то рядом за деревьями, но вокруг тихо. Покрытая гравием дорога безлюдна. Меж стволов сосен расползается белый туман, ласкает листья папоротника, укутывает камни. К вечеру ветер стих, и волны медленно и ритмично лижут камни. Воздух влажный и холодный, словно в дедушкином погребе. Вообще-то мне стоило пойти к Игорю и объяснить, что я спрятал деньги и забрал мотоцикл, чтобы его защитить от копов, но я не осмеливаюсь. Что, если это не он послал сообщение? Что, если это копы пытаются выманить меня из укрытия? Мысли вертятся у меня в голове, как в карусели, с которой невозможно сойти. Мне нужно время. Нужно выяснить, что произошло с Игорем. И придумать, как выбраться из всего этого дерьма. Даже вечность тебе не поможет, лузер. Я сажусь на камень и достаю мобильный. Колеблюсь, дрожу от холода и быстро набираю сообщение Ракель, что я согласен на них работать. Пернилла Мы сидим кругом на полу в зале дома для собраний. На скамейке у окна горят свечи. На стенах мелками нарисованы сцены из Первой книги Моисея – разноцветные образные изображения побега из Египта, сна Фараона и Иосифа и его десяти братьев. Напротив меня сидит пастор Карл-Юхан, а вокруг нас – дети от девяти до тринадцати лет. Мне нравится, что в приходе работают и с детьми. Дети гораздо восприимчивее к посланиям Бога, их любопытству нет предела, и им нравится открывать новое. Карл-Юхан хорошо ладит с детьми. Я тоже. Со всеми, кроме своего собственного ребенка. Этим детям и в голову не придет поставить под сомнение мой авторитет взрослого, в отличие от Самуэля, который всегда делал что хотел. Смотрю на Карла-Юхана. Со своей седой бородой и приземистой фигурой он похож на сказочного Деда Мороза, намного старше своих сорока семи лет. Мне стыдно за это сравнение. В конце концов, мы тут не сказки читаем, а Слово Божье, записанное в Священном Писании. И нехорошо разглядывать тело пастора. – Итак, – обводит взглядом детей Карл-Юхан, – почему жена Иова сказала ему, что он должен осудить Бога и умереть? Петер молниеносно вытягивает руку вверх, за ним – Лили и Юлия. Карл-Юхан кивает Юлии, бледной тихой девочке с лошадиными зубами и вечно приоткрытым ртом. Она очень застенчивая, и Карл-Юхан хочет, чтобы она проявляла больше активности. – Потому что… потому что… Бог сделал его больным, украл его ослов и верблюдов и убил отца… И десять его детей, – добавляет она после паузы. Дети хихикают. – Ну… – протягивает Карл-Юхан. – Все так, Юлия, но это не Бог, а дьявол сотворил все это. – Я это и имела в виду, – быстро отвечает Юлия и краснеет. Карл-Юхан одобрительно кивает. – И что тогда сделал Иов? Проклял Бога? Юлия трясет головой. – Нет. Он не хотел. Хотя три ложных друга сказали, что он живет неправильно. И Бог обрадовался, сделал его здоровым, дал ему новых ослов и верблюдов. И десять новых детей. Карл-Юхан довольно улыбается. Смех прошел, и дети заскучали. Мы работали с Иовом почти час, на дольше у детей не хватает концентрации. – Именно, – говорит Карл-Юхан. – И какой урок мы извлекли из этой истории? – Тот, кто верен Богу, получает… получает… – заикается Юлия. – Верблюдов? – вставляет Джеймс, наш главный клоун, полный мальчик с ярко-рыжими волосами и смеющимися глазами. Снова хихиканье. Карл-Юхан тоже улыбается, но я знаю, что эта улыбка притворная, во взрослой группе он таких шуток не допускает. – Если будешь верен Богу, Он благословит тебя и дарует тебе вечную жизнь, – проникновенно произносит он. Дети затихают и смотрят на пастора во все глаза. – Думаю, на сегодня достаточно, – продолжает он с улыбкой. – Перед уходом возьмите у Перниллы листовки про поход на следующей неделе. Он кивает мне. Я поднимаюсь, поправляю юбку и беру стопку листовок со скамейки. – Встречаемся перед домом для собраний в шесть, – объявляю я. – Я составила список вещей, которые нужно взять с собой. Прочитайте внимательно, чтобы ничего не забыть. И еще, там, куда мы пойдем, не будет магазинов. В лесу то есть. Снова хихиканье. Я начинаю раздавать памятки детям и добавляю: – Прогноз обещает теплую солнечную погоду, но на всякий случай возьмите дождевики. И приходите вовремя. Автобус отправляется в шесть тридцать. Дети начинают шептаться, собирать книги и рисунки и подниматься с пола. – Оденьтесь практично, – продолжаю я. – И не забудьте про удобную обувь. Мы будем много ходить, и я не хочу, как в прошлый раз, заклеивать пластырем мозоли… Никто не отвечает, дети уже в дверях. – И никаких мобильных! – кричу я им вслед. Карл-Юхан улыбается. – Присядь со мной ненадолго, – просит он, похлопывая по ковру своей ручищей. Последний ребенок вышел, и дверь за ним глухо захлопнулась. Пламя свечи дрожит от сквозняка. Я подхожу и сажусь в паре метров от священника. – Разве они не чудесные? – восторгаюсь я.