Из уст Матвея это звучало так… мерзко. Неужели он действительно может думать так о собственном брате? А вдруг… все действительно так? Я не могла вымолвить ни слова, запутавшись в себе окончательно. — Отдашься мне, он отпустит тебя. После меня ты ему будешь не нужна, перестанешь представлять ценность. Матвей обвил меня руками, но с талии они резко поползли вниз, по-хозяйчики схватив за попу и прижав к себе сильней. Мое напряжённое тело на такие «ласки» просто не реагировало. Я не дура, и поняла, к чему именно он меня сейчас склоняет, и его собственное «желание» впивалось мне в живот совсем недвусмысленно. Озвученное им предположение совсем не сподвигло ответить парню взаимностью, скорее наоборот отпугивало. — Матвей, не так… Зачем нам спешить? Я с ним поговорю ещё раз. А лучше, давай вместе поговорим. Я понимаю, он твой брат, и ни в коем случае не хочу вас поссорить, но ты же сможешь ему объяснить все? Ради меня, ради нас… Я отодвинулась от парня, находиться настолько близко было неловко, особенно когда он так интенсивно терся о мое тело своим, не оставляя личного пространства даже для вдоха. В последний год, особенно после того как не стало тети Нади, Матвей часто вел себя очень фривольно и распускал руки, откровенно хватая меня где и как хотел, особенно, если дома не было Клима. Мне это не слишком нравилось, и я не потакала ему, считая, что это слишком сильное нарушение личных границ. Мы ведь даже не жених и невеста. Но я понимала, что таким образом он проявляет своё влечение, отчасти это импонировало молодой влюблённой душе. И сейчас я действовала также, с тем исключением, что погладила его щеку и заглянула в глаза, показывая весь спектр своих эмоций и все обожание. И наткнулась на вопрос в его глазах. — А что объяснить-то, малыш? Я даже растерялась. И вслух как-то неловко проговорить стало. Ведь мы никогда в открытую о чувствах не разговаривали. Все казалось само собой разумеющимся. Как чёрное и белое. — Что мы любим друг друга. Что же ещё? Все таки решилась озвучить правду я. Пусть и первая. Пока он с ноги на ногу переминается и слова подбирает, его братец на мне десять раз жениться успеет. — Ааааа… Об этом… Так конечно объясню. Прям вечером с ним серьезно поговорю. От радости я сама потянулась к нему за поцелуем, парень вновь зажал меня руками, притягивая ближе. Теперь все будет хорошо, Матвей — мужчина, вот пусть и решает проблему. На удивление, сегодня он меня ни к чему более чувственному склонить не пытался, скорее всего потому, что в доме находился Клим. А потом ушёл куда-то по делам. Я порхала как бабочка, прибирала дом, готовила, и только после шести легла отдохнуть с книгой в садковую качель. Лето — прекрасная пора, мое любимое время года, и сегодняшний день не исключение. После разговора с Матвеем, у меня как камень упал с плеч. Я уже и посмеиваться над собой начала за то, что с такой паникой восприняла предложение Клима. Я перелистывала страницы на автомате, после пятой поняла, что совершено не вчитываюсь в текст и не понимаю смысла. В голове одни мечты. Вот мы с Матвеем идём, держась за руки по аллее, украшенной цветами, вот он кружит меня на руках, я в белом пышном платье, вот мы запускаем голубей в небо. Если бы не требовательный голос, вернувший меня в реальность, не знаю, сколько бы детей я нам «намечтала». — Лола, ну где ты? Ужин. На крыльцо вышел Клим и сощурился, лучи предзакатного солнца светили ему прямо в глаза. Время восемь, уже? Два часа пролежала. А где Матвей? Вернувшись в дом, я начала медленно сервировать стол, в надежде, что парень не слишком задержится к ужину. Я не готова была начинать серьезный разговор одна, да и просто один на один с Климом, после его утреннего предложения, было находиться неловко. Но даже в девять вечера, когда три тарелки, наполненные подогретым борщом, стояли на столе, Матвея все ещё не было. — Брата не будет, можешь убрать лишнюю порцию. Распорядился Клим, а я застыла как статуя. В смысле не будет? Он же обещал! — А ты откуда знаешь? Недоверчиво смотрела я на него. Что делать в таком случае, не имела понятия. Перенести разговор на другой день? Но так не хотелось терять эту лёгкость, которую только обрела. Надо расставить все точки над i, и забыть все как нелепый сон. — Смс скинул. Садись, ешь. Ты вроде ещё похудела. Я села, меня как прибили к стулу. Матвей скинул ему смс, не мне. Почему? Я, конечно, подозревала, что он боится брата, но не была готова к тому, что он при этом пожертвует мной. — Клим, давай поговорим. Я весь день места себе не нахожу… Я не смогу стать тебе хорошей женой. Разве девушек вокруг мало? Ты красивый, здоровый, обеспеченный, любая будет рада. Я все таки решилась. Если Матвей не готов отстаивать меня, то придётся самой. Так или иначе, нужно эту ситуацию решить. — Лола, по-моему, я утром вполне конкретно выразился о том, кого я хочу видеть свой женой. Мне «любую» не надо. Я вообще жениться не стремлюсь, но в нашем случае, это единственно верный вариант. Клим замолчал и пристально на меня посмотрел. А что я? Снова не могла суть уловить, вот и молчала. Жениться не хочет, но убеждает, что надо. Кому надо-то? — Мы не можем продолжать жить как соседи или как брат с сестрой. Ты взрослеешь, вон уже себе влюбленность придумала. Чего дальше ждать? Я не для того тебя растил, чтобы ты не пойми с кем… Он недоговорил и непривычно для себя склонил голову к столу. Но и я молчать была не намерена. — Я ничего не выдумала, Клим. В моем сердце действительно… Мысли и слова оборвалась его рыком. — Не смей! Мужчина резко хлопнул по столу широкой ладонью так, что стоящие на нем чайные чашки звякнули. Я замолчала. Я не смогу противостоять ему. Никогда не могла. Да и не пыталась. — Это дело решённое. Мы поженимся, глядишь и ребёнка родим. Твоя детская наивная влюбленность пройдёт разом, другие заботы будут. Как у него все просто. Единственное, из всего сказанного, что вызывало некий трепет, это упоминание о ребёнке. Я не никогда не обладала какими-то из ряда вон выходящими знаниями или умениями, чтобы стремиться завоевать мир или мечтать о карьере. А вот в роли мамы, я себя вполне представляла. Маленькой девочкой так любила играть в «дочки-матери», заботливо пеленала кукол, кормила и рассказывала им сказки. Только вот я уже не маленькая. И вполне знаю, откуда берутся дети… — Что молчишь, Лола… Я тебе настолько противен, что ты не можешь представить себе супружескую жизнь со мной? Сама же убеждала меня, что я красивый и здоровый. Да, и красивый и здоровый, но только не мой. И не для меня. Но я молчала, упорно разглядывая скатерть на столе. В глазах собрались слёзы, я сдерживалась из из последних сил, главное не показать своей слабости. Иначе, как дальше бороться? Да никак, одна я не вывезу. Где Матвей? — Ответь мне, Лола, ты согласна стать моей… женой? Клим обхватил меня за подбородок, заставляя поднять на него взгляд. Его движения всегда были резкими, даже грубыми. И сейчас он фиксировал мое лицо отнюдь не нежно. И, кажется, он понял это, потому что вдруг его рука чуть расслабилась. Мужчина погладил большим пальцем мою щеку, а потом коснулся нижней губы, надавив на неё. И это было на столько интимно, на столько порочно, что обжимания по углам с его младшим братом показались мне детским лепетом. Черные глаза Клима вспыхнули, как у демона, заставляя тонуть в их тьме, буквально затягивая в пучину адских страстей и запретных желаний. Я отстранилась в полной панике, а потом вообще подскочила, уронив стул. Я не понимала свою реакцию и сопротивлялась ей. — Я жду, Лола. — Я согласна. Вот я уверена, что ляпнула это просто от страха. Запутала себя и всю ситуацию ещё больше. Но впереди была ночь, за которую можно было все исправить… Глава 5 Лола. Настоящее. Мы прошли на посадку. До этого у меня не представлялось возможности летать на самолёте, поэтому я немного мандражировала, но старалась не показать этого, прежде всего, чтобы не напугать дочь. Той наоборот было все интересно, она рассматривала людей, то и дело оглядываясь назад, где должно быть стояли мужчины из моего прошлого. Я чувствовала их присутствие. Особенно одного из них. Складывалось впечатление, что он буквально мне дышит в спину. И какого было мое удивление, когда он, как и мы, остановился напротив сидений с номерами А, В, С — 21. — Мое место у окна. Клим мотнул головой в сторону сидений, и нам с Машей пришлось посторониться, чтобы дать ему притиснуться к иллюминатору. Но прежде он открыл верхнее багажное отделение и закинул туда свой портфель. Затем его рука потянулась к моему плечу, и если бы рядом не толпились люди, я бы точно отпрыгнула. Но он всего лишь снял с плеча мой рюкзак и не спрашивая также закинул наверх. А я не решилась ничего сказать против. Мы безмолвно разместились на сидениях, Машка забралась между нами, я с краю, Глеб прошёл дальше, в хвост самолета. Нужно было на что-то отвлечься, находиться в такой близости и не знать, как вести себя было невыносимо. Что-то мне подсказывало, что без разговора он нас не отпустит.