И сейчас я стояла напротив ресепшн и держала ее на руках, пытаясь достать паспорт из внутреннего кармана ветровки. Девушка-хостес приветливо мне улыбнулась, но сказала совсем не то, что я ожидала сейчас услышать. — Добрый вечер, извините, но свободных номеров сейчас нет. Я вообще растерялась. Клим что-то перепутал? Например название отеля? Не мудрено, учитывая как далеко нас везли… Я как представила путь обратно, у меня ноги подкосились, как будто мне пешком предстояло туда идти. — Меня зовут Лола Громарь. Проверьте, пожалуйста. Я сделала последнюю попытку, мало ли что, и, видимо, не зря, потому что теперь девушка совершенно растерялась. И смотрела на меня теперь как на восьмое чудо света. — Ой. Это все, что она могла мне ответить, а у меня руки уже отпадывали, держать даже десятикиллогрвмовую трехлетку мне было крайне тяжело. Сама-то я вешу всего в пять раз больше. — Так что? Поторопила я девушку. Та вроде бы пришла в себя наконец. — Да. Да, конечно. Извините, я недавно работаю, все напутала. Вот ваш ключ. Вас проводят. Она протянула мне золотую пластиковую карточку, я ее перехватила и направилась к лифту. Хорошо, что он в принципе тут был, в трехэтажных зданиях это редкость. А дотащить свою ношу до третьего, а судя по кнопке, которую нажал наш сопровождающий, нам именно туда, этажа я бы не смогла. Мы остановились напротив двери с табличкой «Сюит». Я не совсем «деревня» и знаю это слово. Оно означает номер высшей категории. — Извините, наверно вышла какая-то ошибка. Я уже стояла на пороге номера, когда все таки решила признаться персоналу в его оплошности. Хотя хотелось лечь спать и до утра пользоваться тем, что мне по ошибке предоставили. Может быть мы с дочкой заслужили этот просчёт? — Никак нет, это ваш номер, госпожа Громарь. Хороших снов. Мужчина ушёл, что удивительно, не дожидаясь чаевых. А я все обтекала после его «госпожа». Но я так устала, что решила не придавать этому значения по крайней мере сегодня. В номере было несколько комнат. По меньшей мере три. Из гостиной я сначала попала в кабинет, и только потом нашла спальню. Кровать размерами как минимум два с половиной на три метра располагалась по центру комнаты и буквально манила к себе. Я уложила дочь, которая так и не проснулась, раздела ее прямо во сне. Вот она завтра обалдеет, даже жаль будет ее разочаровывать, что это не насовсем. У меня даже не хватило сил сходить в душ и разобрать чемодан, да и надо ли это делать? Я уснула через минуту, обняв свою малышку. Это был чертовски длинный и сложный день. Казалось бы, в такой шикарной остановке и безопасности, должны сниться только добрые сны. Но не тут то было. Мне снилось, что мы остались в том заброшенном доме, хозяйкой которого является Сара Абрамовна. И этот пьяный человек, ее постоялец, тоже был там. Он вломился к нам в комнату, когда мы уже спали. Я проснулась первой, но я не смогла обнаружить Машку рядом. Все искала ее глазами в темноте и трогала простынь. Как вдруг этот мужик каким-то образом трансформировался в Клима. Очень злого бывшего мужа. Я проснулась в холодным поту и с бешено колотящимся сердцем. И даже стены шикарного номера наравне с пониманием того, что мы в безопасности, и Машка рядом, не могли привести меня в чувства. Воспоминаниями я вернулась в тот страшный день, когда Клим единственный раз пришёл домой пьяным. Перед глазами мелькали кадры того, что произошло потом. Глава 10 Лола. Семь лет назад. Я все также лежала в постели Клима, полностью растерянная, а Клим просто разделся до трусов и лёг рядом. Стянул с меня часть плела, служившего одеялом, и перевернулся на бок. Я впервые видела его обнаженным. Красивое, мускулистое загорелое тело, покрытое короткими, с виду жесткими, тёмными волосами. Оно было бы идеальным, если бы не шрамы от ранений. Наверное, все это время я не дышала. Что делать вообще? — лежать как мышка и не провоцировать ни на разговор, и тем более на что-то большее, такой был единственный, пришедший в голову, вариант. Он пролежал неподвижно минуту, потом повернулся на другой бок, схватил меня в охапку и прижал спиной к груди, положив тяжёлую руку на живот. Не знаю, спал ли он, но глаза его были закрыты, а дыхание размеренно, я чувствовала его где-то на макушке. И на сколько правильной казалась наша поза, ровно на столько же ужасно неправильной. Мы не муж и жена, мы даже не брат и сестра. Мы никто друг другу. Я самая падшая женщина из всех падших. Неужели я не смогу сопротивляться? Он сломает мою волю? Сломает меня? Я предпринимала несколько попыток выбраться, но при любом моем движении его рука напрягалась, хотя он точно спал. Мне удалось лечь вполоборота к нему, и я видела, как зрачки его бегают под веками. Он видел сны. И наверно хорошие, потому что он совсем слегка, но улыбался. Открыл глаза Клим несколько часов спустя. Я даже успела подремать у него на плече. И так спокойно мне было, как будто мир замедлился. Есть он и я. Есть мы. И есть будущее, которое будет таким, которое построим тоже мы. Взгляд Клима упал на собственные руки, которые обнимали меня, и он как будто был удивлён этим фактом. Даже стушевался, хотя это так не похоже на него. Мужчина аккуратно освободил свои конечности и отодвинулся от меня, перевернувшись на спину и глядя в потолок. — У меня дела, я поеду. У меня даже ненароком сложилось впечатление, что он с какой-то стати отчитывается передо мной за свои действия. Но, конечно, скорее всего мне это показалось. Он встал, натянул джинсы и ту же футболку, все так же не глядя на меня. Что за реакция? И хочется и колется? И самое главное, я сама сейчас не могла понять, чего мне хочется больше. Чтобы любил или чтобы игнорировал. Разумная часть меня была за «игнор», так безопасней. А вот мое внутренне «я» было не согласно. Дурдом в общем. Не мешало бы в себе разобраться. — Может пообедаешь? Не знаю с чего я решила хозяйку включить, раньше я за трапезами Клима не следила, хотя и готовила последние года три на всех. — Не могу, тороплюсь. Постараюсь приехать к ужину. Но ни к ужину, ни после него Клим не вернулся. Я убрала все в холодильник, вытерла стол. Так и не определившись, что дальше делать и как себя вести. А уж тем более в какой комнате спать. Ещё мне было очень обидно, что Матвей так и не появился и не объяснился. Конечно, не лелеяла я больше надежд на его любовь, в своей-то начала сомневаться, но поговорить по-душам мы все таки бы могли? Мы же не чужие люди. Но его абонент был не абонент. Собрав волю в кулак, спать я пошла в комнату Клима. Прихватив с собой свою подушку, так как у него в кровати имелась только одна, а устроиться головой на одной из частей его тела, например плече или груди, даже в теории не позволяла совесть. Как я на такое решилась днём, ума не приложу. На себя я нацепила максимально скромную и целомудренную фланелевую пижаму, состоящую из шорт до колена и футболки с рукавом. Даже летом я часто мёрзну, а в постели Клима не было предусмотрено одеяла, это я отметила ещё прошлой ночью, кутаясь в тонюсенький плед. Я уже спала, когда мужчина вернулся. И проснулась я от непонятных звуков внизу. Кто-то что-то уронил, потом я услышала отборный мат, адресованный, кажется, журнальному столику. И даже по этой паре крепких выражений, я поняла, что Клим пришёл домой в далеко не трезвом состоянии, что меня не на шутку перепугало. Я видела его однажды пьяным, он крушил все вокруг, досталось тогда половине мебели в доме. Что уж случилось в тот вечер у него «на работе», я не знаю, но он был полностью невменяем и продолжал пить до тех пор, пока просто не вырубился, сидя на полу. Тогда мне было около десяти лет, тетя Надя почти сразу увела меня в свою комнату и закрыла дверь на засов. Возможно, она тоже боялась сына в таком состоянии. Но к нам он не ломился. А сейчас я была в крайне уязвимом положении, ведь я именно в его комнате, и, судя по прибирающимся шагам, он следует именно сюда. У меня даже мысль спрятаться под кровать возникла, но и ее я не успела осуществить. Он зашёл. Щелкнул выключатель, глаза, привыкшие к темноте, не сразу начали видеть при свете. Клим стоял в проеме, занимая его весь. И его слегка шатало. На лице застыла гримаса из симбиоза разных негативных эмоций, и полные злости глаза смотрели в упор на меня. Вдоль позвонков у меня побежали мурашки, снизу вверх, прячась в волосах на затылке. Как такое может быть? С одним и тем же человеком днём было спокойно, надёжно, как за каменной спиной, а ночью так страшно, что я окаменела как статуя. — Ну что, жена, пришло время супружеский долг отдавать. Задолжала, тебе так не кажется? Не смотря на своё состояние, говорил он вполне внятно. Только со злостью и слово «жена» выплюнул с ядом. Когда смысл сказанного мужчиной дошёл до меня, я поняла, что страх который был до этого, это «цветочки». Я теперь знала, чего я боюсь больше всего. И чего ни за что больше не переживу. Сексуального насилия. А именно это мне и грозило сейчас, судя по глазам Клима. И в них была не похоть, нет, там было желание меня раздавить, наказать, сделать максимально больно морально. Может быть, даже убить. — Клим… не надо… Я не знаю, нормально ли это, но у меня до сих пор все болит после той ночи с Матвеем. Уже было не до смущения от постыдных разговоров, я говорила правду. Но мужчину упоминание о той ужасной ночи, которую я провела с его братом, только ещё больше разозлило. А выброс этой злости произошёл в другой странной реакции, он засмеялся, точнее сказать заржал, правда голосом из фильмов ужасов. — А ты думаешь, я тебя по классике жанра иметь буду, после своего брата? Да я побрезгую! Да я тебя даже целовать после него не буду! После его языка, в твой рот я могу засунуть только свой член! Естественно, я понимала, что почти все женщины доставляют такие ласки своим мужьям, я не ханжа, но не в таких же обстоятельствах. И не когда он в таком невменяемом состоянии. Да и не муж он мне! — Ни за что! Проспись! От его грязных слов, я так разозлилась, что нашла в себе смелость сбежать, но не успела даже спрыгнуть с кровати… Его реакция для пьяного человека оказалась удивительно быстрой, он схватил меня за лодыжку и резко притянул к себе, а потом залез на меня сверху, практически оседлав бедра и зажав ноги, я и пикнуть не успела. А когда он начал демонстративно расстёгивать ремень, у меня началась паника. — Не смей! Он везде меня касался! Везде, понял? Я вся грязная! Во всех местах! Я пожалела о том, что сказала в ту же секунду. Глаза его налились кровью, кулаки сжались так, что жилы на руках выступили. Я сжалась в комок и интуитивно накрыла голову руками, закрывая локтями лицо, стоило мне увидеть, как он замахнулся. Но его кулак опустился на матрас рядом с моей головой.