— Решила выучить язык? — подивился Боря. — Вообще-то я изучала его в школе, как и ты. И у меня есть база. Тут в кармане его штанов затренькал телефон. Боря достал его, глянул на экран и увидел имя «Фати». Они не общались с той вечеринки в доме тетки Али. И он, если честно, почти забыл о ней. ПОЧТИ, потому что Бетти напоминала. Борис извинился перед дамами и скрылся в уборной. Не при них же разговаривать. — Алло. — Здравствуй, Боря. — Привет. — Как ты? — Хорошо, спасибо. А ты? — разговор ни о чем, но без него никуда. Надо же с чего-то начинать общение. — Меня повысили. Теперь я начальник отдела. — Молодец, поздравляю! — Хотела с тобой поделиться и пригласить на вечеринку, отметить повышение. Ты как? — Когда она состоится? — Завтра. — Извини, не смогу присутствовать. Я за пределами Эмиратов. — Жаль… А где ты? — В Берлине. — По работе? — Нет, у меня отпуск. — Отметим, когда вернешься? — Почему нет? — Они говорили как приятели или коллеги. Сухо! — Ты прости меня за ту истерику, что я устроила тебе на вечеринке. Сама не знаю, что на меня нашло. Подумаешь, назвал меня другим именем! — Я, в свою очередь, тоже извиняюсь… И тут по дому разнесся грохот, а потом вскрик сестры: «Бетти, я разбила тарелку, прости. Но у нас считается, что это на счастье!» Фати услышала этот вопль — спасибо хорошему динамику на смартфоне. — Кто это? — спросила она, и голос ее стал стальным. — Моя сестра Дарья. — Она тоже в Берлине? — Мы в гостях у общей знакомой. — Которую зовут Бетти? — Боря молчал, не отпираться же. — Та самая? Что ж… Совет вам да любовь! Она бросила трубку. Борис тяжко вздохнул. Не надо было брать трубку! Хотя все чувства к Фати улетучились, и он не собирался к ней возвращаться, даже невзирая на то что с Бетти у них ничего получиться не может, обижать ее не хотелось. Борис покинул уборную и вернулся в кухню. Там Даша подметала осколки тарелки, а Бетти прикладывала блины со сковородки в блюдо. На столе он обнаружил бутылку киршвассера и застонал: — Я не могу больше пить эту гадость! — Традиция, братик, — пожала плечами Дарья и вытряхнула осколки в мусорное ведро. — Бетти, пиво осталось? — Вчера она заказывала целую упаковку, а выпили от силы по две бутылки. — Да, но пить мы будем киршвассер. Традиция. Спорить с женщинами было бесполезно, поэтому Боре ничего не осталось, как смириться. *** Они выпили по стопочке, плотно поели. Даша достала из сумки то, ради чего прилетела: толстый блокнот и письмо, адресованное Боре. К его удивлению, оно было запечатано. — Ты не вскрыла конверт? — Хотела, — честно призналась Даша — Но подумала: раз уж мы скоро увидимся, ты сам ознакомишь меня с его содержимым. Ты так журил меня за то, что я сунула нос в дневник Либе еще при ее жизни, что мне стало немного стыдно. — Я поражен, что ты не сказала мне о том, кто является нашим дедом. — Хотела, чтобы ты сам об этом узнал. Кстати, ты будешь еще больше поражен… Но закончить предложение ей помешал звонок в дверь. Бетти бросилась открывать. Боря увидел на пороге молодого мужчину, примерно своего ровесника, но выглядел незнакомец постарше из-за седины на висках. — Добрый вечер, — поприветствовал он хозяйку. — Вы Элизабет Олдридж? — Совершенно верно. — А я Герхард Хайнц. — Сын Фредди? Тот кивнул. Наученная горьким опытом Бетти попросила предъявить документы. Харри без колебаний показал права. Убедившись в том, что мужчина тот, за кого себя выдает, она пригласила его войти. — Извините, если помешал. Но мне хотелось поговорить с вами. — Присаживайтесь. Чаю хотите? — Нет, спасибо. — Мы как раз собирались его пить. — Тогда не откажусь. — Я заварю, — сказала Даша и принялась хлопотать у стола. Ее и Борю Бетти гостю представила. — В полиции сообщили мне, что именно вы обнаружили тело Харрисона, — начал сын Фредди. — А еще о том, что он представлялся мною. — Да и да. А вы с ним были знакомы? — Мы дружили в детстве и юности. Именно я познакомил его с отцом. Но мы рассорились несколько лет назад и перестали общаться. — Почему? — О, это долгая история… — Так расскажите ее. Мы никуда не торопимся, а вам, как мне кажется, очень хочется поделиться. — Но у вас гости. — Мы не против вас послушать, — вклинился в разговор Боря. — Нас с сестрой интересует все, что связано с семьей Хайнц. Герхард не стал уточнять почему, а сразу начал рассказ. Бетти угадала, ему очень хотелось поделиться своей историей: — Тогда я издалека начну. Моя мама, Амина, эмигрантка из Марокко. Она работала то уборщицей, то сиделкой. Но и мусор на улицах собирала, драила баки с отходами. Отец нанял ее, совсем юную, ухаживать за своей матерью, а заодно поддерживать порядок в квартире, той самой, на Краузе. Хорошенькая смуглянка приглянулась ему, и Фредди смог ее соблазнить, что неудивительно, ведь он и в зрелом возрасте оставался красавцем, был образован, вполне обеспечен, обходителен, когда это требовалось. И то, как он был привязан к маме, подкупало. В общем, Амина влюбилась в герра Хайнца, отдалась ему, и через год на свет появился я. Жениться на ней Фредди не думал. Спасибо, что записал меня на свое имя и Амину оставил при себе, точнее, при своей матушке. Так ему было удобнее. Амина и присмотрит за ней, и деньги ей платить не надо, а те, что даются, считай, на ребенка. — Даша тем временем заварила чай и поставила на стол четыре чашки. — Навещал он нас пару раз в неделю. Я плохо помню, маленьким был. А когда его мать, моя бабушка, умерла, Фредди нас прогнал. Сначала говорил, что отселяет на время ремонта, но так назад и не позвал. И оказались мы там, откуда Амина уехала — в эмигрантском квартале. Вернулась к родителям, но не одна, а с сыном. — Фредди помогал вам материально? — поинтересовалась хозяйка дома. Только она понимала все, что говорил гость, Борис — малую часть, а Даша — почти ничего, но Бетти потом все им объяснила.