- Сейчас нет, но раньше таким даром обладали речные мирсы. - Речные мирсы? Я впервые о таких слышу. - И не удивительно. Они погибли очень давно, когда черные маги устроили на них охоту. - Покажешь? - Это было давно, ты уверенна, что хочешь увидеть это. - Да. - Тогда приготовься, тогда была война. Вал расспрашивал старейшину, о чем говорили стражи, что бывали здесь. Коснувшись его плеча, я предупредила, что немного по медитирую, и он согласно кивнул. Облокотившись на стену и, поуютней закутавшись в куртку, я закрыла глаза, настраиваясь на работу с духом мира. Я почувствовала, как разум Мирха сливается с моим, и в предвкушении открыла глаза. Вокруг разверзся ад… Вал Странная ситуация, здесь явно обитает нечисть, но ее никто не видит. Зато слышит и замечает её присутствие. Я глянул на сестру. Сдвинуты брови, на лице застыло выражение… Злости? Муки? Боли? Что она видит сейчас? Я вспомнил ее напряженный взгляд. Яйцо. Неужели, оно действительно утеряно? Неужели, у нас появится новый монстр? - Что случилось? – Ар уселся напротив, заметив напряженное выражение лица у Киани, он напрягся. – Я же просил уложить ее спать. - Киани считает, что сейчас она на задании. Уложить ее в кровать не реально, тем более, что есть угроза, что яйцо уже заполучила нечисть. И знаешь что? - Ар недовольно глянул на меня. – Я официально разрешаю тебе ухаживать за моей сестрой. Хочу посмотреть, как она пошлет тебя с твоей заботой во время практики. - Ты серьезно сейчас? - Ты про то, что она пошлет тебя подальше? - Нет, я про разрешение. - Серьёзно. Но я хочу тебе кое-что объяснить. Несмотря на то, что она решила связать свое будущее с тобой, род торков никогда не откажется от нее. Её судьба всегда будет связана с нами. А значит, все праздники и родовые события мы проводим вместе! Когда мы вернемся в семью, сестра займет свое место Хранителя рода. - Я не возражаю, видел её посох. Мы замолчали, у Киани вдруг сбилось дыхание, и она тихо застонала. - Какого мрака! – прошипел Ар. – Выведи её из этого транса. - Не могу, это её магия, её дар. Пока не увидит все, что должна, в себя не придет. И тебе придется учиться ждать и доверять ей, как научились мы. - Это тяжело? – дракон внимательно посмотрел на меня. Он не смеялся, не подначивал, и это подбило меня на откровенность. - Тяжело, но я тогда всегда тянусь к нашей связи, чтобы почувствовать её, это помогает. Знаешь, она спасла меня и Тая. Вытащила с того света нас обоих. Маленькая, хрупкая и в то же время, невероятно отважная и смелая девочка. Я осторожно обнял сестру, ее била мелкая дрожь. - Меня практически засекли до смерти, а брата выпили. Целитель, что смотрел брата, сказал, Киани удержала каким-то чудом душу брата в теле. А ведь она была совсем кроха и только познавала свой дар. Когда Киани назвала нас братьями, я ухватился за этот шанс, привязать её к нам всеми доступными узами. И никогда не откажусь от нее. Слышишь? - Слышу. И… я тебя понимаю. Не совсем понимаю чувства вашей связи, но желание быть рядом, связать себя с ней всеми доступными средствами, чтобы иметь право оставаться рядом с ней… - Киани не потерпит посягательств на ее свободу. - Я просто хочу отдать ей свои крылья, не больше… Я замолчал. Видимо, на откровения пробило не только меня. Отдать крылья. Я слышал об этом. Парни в классе шушукались. Драконы очень редко связывали свои жизни с людьми. Чтобы продлить им жизнь и время, делились с ними своей жизненной энергией. Это навсегда лишало их возможности летать… Значит, у сестры и Ара действительно все серьезно. Остается лишь принять это, но это так тяжело… - Может, её лучше перенести в комнату? - Уверен, если бы ты сидел на моем месте, ты бы так не говорил, – хмыкнул я. - Кстати, ты сказал, что обнаружил кое-какие странности? Поделишься? - А для начала своими новостями, не хочешь? - Поселенцы рассказали легенду про несчастную любовь, и то, что в скалах, что стоят на изгибе реки, живет водяная дева. Иногда скалы сотрясаются, иногда там кто-то поет. Но никто никого там не видел. Стражи, что делали здесь обход территории, сказали, что никаких аномалий не заметили, кроме одной странности, на этой территории нечисть не появляется. Мало того, она эту территорию обходит по кругу. И центр – наши скалы. Сестра переживает, что яйцо она не слышит именно потому, что его заполучила эта речная дева. Но кто это и что это, пока не известно. Думаю, когда Киани очнется, кое-что прояснится, но вот время… Тому, кто живет в этих скалах, очень много лет. Вернее очень-очень много. - Значит, все-таки нечисть. Только у них искривлённое бессмертие, – нахмурился Аргайл. – Стражи, что прибыли к нам на помощь, сказали, что все утопленники и магические предметы, что попадали в реку, никогда не уходили дальше опять же этих скал. Все, что падало в эти воды, исчезало и теряло магический след. Если допустить, что яйцо попало к нечисти, сколько у нас времени? - У каждого новорожденного было по-разному. У Буни, Пельмешка через семь дней появился, а вот у второй домовушки только через девять дней. Еще яйца отдавали разумной нечисти Белоухому. Так у него тоже малыши по-разному появились. Один через пять дней, а второй через восемь. Пока не понятно что на это влияет. - В любом случае три дня у нас есть, – кивнул Ар и, махнув рукой, призвал лист бумаги и самописец. – Для начала камнетворцев пригласим. Завтра утром парочка точно подоспеет. Мне, в любом случае, интересно, кто там песни поет, и скалы шатает. - Селяне просили не тревожить деву. С одной стороны, их понять можно, она им нечисть столько лет отгоняла, но если яйцо у нее… Киани опять застонала, и по ее щеке скатилась слеза. - Ко всем тварям мрака, что она видит, - прошептал Ар. Вглядываясь в бледное лицо сестры, я видел явную муку на ее лице, стерев аккуратно слезу, я прошептал. - Сестренка, возвращайся поскорей, а то тут два крутых парня уж слишком паршиво себя чувствуют. Киани Я смотрела вокруг и не узнавала земли Миолы. Война и смерть исказили прекрасный мир, стерев с его поверхности все живое. Небо светилось красным, и алые молнии сполохами освещали пропитанную кровью и магией землю. Тут и там пылали кострища из сложенных кучами тел. Вокруг витал удушающий запах горящей плоти и гнили. От всего этого голова шла кругом, и спазмы ужаса волнами накрывали меня. - Прости, - прошептал Мирх. – То было тяжелое время, мои коренные жители умирали целыми племенами, навсегда покидая мои земли. Так произошло и с речными мирсами. Они закончили свое существование здесь. Мы оказались у реки. Смотря в темные, мутные воды, было сложно осознать, что эта та же самая река, на берегу которой я стояла около часа назад. Небольшая голубая искра привлекла моё внимание, и я направилась на свет. Их было четверо, невероятные создания воды. Прозрачные, инертные и в то же время сохраняющие свою форму существа. Двое взрослых и двое детей. Овальные головы, тела, похожие на русалок, но все же отличающиеся от них своей хрупкостью. У них были невероятные глаза, с сияющим небесной голубизной зрачком. Мирсы прижались друг к другу, укрываясь за высоким берегом, и я почувствовала их страх, отчаяние, горе. И усталость, они долго были в пути, они долго бежали, гонимые смертью. Сейчас у них просто не было сил двигаться дальше. Темная вода, наполненная кровью и магией, казалось, обжигала прозрачные тела, и мирсы дрожали от её прикосновения. - Завоевателям так понравились их глаза, что они вырывали их у еще живых мирс, – глухо прошептал Мирх. - Я испытывал тогда муки агонии долгое время. Вскоре, убийцы обнаружили магические свойства глаз, когда их вырывали из тел, они превращались в жемчужины, и украшения, сделанные с такой драгоценностью, давало возможность видеть истину. Свет жемчужин помогал увидеть магию, направленную на тебя, отношение к тебе тех, кто стоял рядом. Он реагировал на ложь в словах и уберегал от магов иллюзий. В то время шла война, и знание истины для многих было очень важно. На речных мирс устроили настоящую травлю. Я смотрела на четырех последних созданий живой воды. Хотелось уберечь, защитить их, но, к сожалению, для них уже было слишком поздно. Голубая искра, что привлекла моё внимание, была странным украшением на груди самой маленькой мирсы. Она порой накрывала его ладошкой и тихо вздрагивала. - Она была последней хранительницей своего племени. Вся боль потерь проходила через нее. Такая маленькая и такая судьба, - с болью прошептал Мирх. Они напали неожиданно, огненные сети упали сверху и вдавили мирс в воду, чтобы через секунду выдернуть их на сушу. Крики водяных созданий слышали только Мирх и я, и от того ужаса, что в них звучал, меня прошибла мелкая дрожь. - Не смейте! Не трогайте! – Но меня никто не слышал, я проходила сквозь тела завоевателей и даже не понимала, кто передо мной люди ли, эльфы, демоны. Скрюченные пальцы с магическими когтями врывались в глазницы и выдирали глазные яблоки, прозрачной водой разбрызгивая вокруг жизнь сказочных созданий, заставляя меня, тем самым, кричать от ужаса и боли. Я чувствовала все. Этим невероятно сложна и опасна связь с духом мира. Ты чувствуешь то, что переживал он, и сейчас я захлебывалась вместе с мирсами от боли и ужаса, и в то же время меня накрывало алчностью и склизким предвкушением от расправы над пленниками. - Прости, Киани. Давай вернемся, - взмолился Мирх. - Нет, я хочу увидеть, что было дальше. Одна из мирс вдруг дернулась, водяные руки на мгновение превратились в когти, и она полоснула ими по руке монстра, который держал маленькую хранительницу. Он успел выдрать малышке один глаз и от неожиданного нападения разжал руку. Монстр взревел и ударил напавшую мирсу наотмашь, отчего брызги воды разлетелись по берегу. Освободившаяся малышка, ведомая болью и ужасом, рвалась к воде и, видя это, оставшиеся в сетях мирсы бросились на завоевателей. Пытаясь выиграть для своей хранительницы хотя бы пару секунд. Попав в руки к убийцам, они до последнего следили, как маленькая хранительница нырнула в воду и поплыла вниз по течению. - Лови ее! Лови! Крики неслись вдоль берега, и малышка металась из стороны в сторону, уворачиваясь от сетей и заклинаний, что атаковали ее. Я видела, как некоторые попадали в нее, и прозрачное тело темнело, наливалось гноем и тормозило хранительницу, причиняя сминающую разум боль. Неожиданно она остановилась прямо на середине русла реки и оглянулась. Прижимая свои ручки к груди, она закричала. Она звала хоть кого-нибудь из своего племени, но осознавала, что больше никто не придет. Больше никто не сможет ее уберечь, она последняя. Это страшно видеть момент, когда живое существо ломается, перестает бороться и смиряется с неизбежной гибелью. Затухает в глазах жизнь, и только душа все еще кричит от боли, но тело уже не реагирует, тело понимает, что не в силах вынести всего этого и просто отказывается сопротивляться. Малышка свернулась калачиком, водяной хвост оплел плечики, ручки обняли голубую искорку, и, закрыв уцелевший глаз, хранительница отдалась на волю потока. Её тело наполняла темнота и гной, течение реки подбрасывало её и метало из стороны в сторону. Ее тело швырнуло на камни и тут же смыло волной, течение реки закрутило в неожиданном водовороте и резко затянуло в расщелину между скал, от неожиданно резкого движения, мирса открыла свой глаз, и я увидела в нем монстра... Монстра, что создали его преследователи. Я забилась в воде, и Мирх понял и вытащил меня на поверхность. - Давай! Живей! Моему повелителю нужен новый дом! - Кричал демон и стегал плетью мужчину. - Гроурох, остановись, камнетворцы редкость в этом мире! – Пытался урезонить его напарник, но было поздно. Камни застыли ровно в таком виде, как и сейчас стоят на изгибе реки. Значит, Маленькая Хранительница и стала водяной девой, поняла я и услышала предсмертные хрипы мага камнетворца. Тут совсем не было любви, только жестокость, смерть и боль.