Первый гол забила команда Сент-Кристофера. Зрители дружно захлопали, хотя у всех вытянулись лица. Игра шла гораздо жёстче, чем они предполагали. Хорошо ещё, что в этот день играли Марджери Фенуорти и Люси Ориэлл – обе были превосходны. А вот на Глэдис Хиллман поглядывали с недоверием, уж очень она казалась крошечной рядом с другими игроками. Та же Марджери была выше её на полторы головы! – Давай, Глэдис! – кричала Мирабел каждый раз, когда та пробегала с её стороны. – Не робей! Играй! И весь второй класс хором скандировал: – Глэдис, давай! Забивай! Так прошло пол-игры, а Сент-Клэр всё ещё не забил ни одного гола. В перерыве зрительницы столпились вокруг своей команды, стараясь приободрить и поддержать игроков. – Марджери и Люси, молодцы, – одобрительно проговорила Белинда. Тут она поймала взгляд раскрасневшейся Глэдис Хиллман и широко улыбнулась малышке: – Ты тоже хорошо работаешь, но держись поближе к Марджери. Может, получится забить гол, когда она перекинет мяч тебе. – Да, Белинда, – торопливо ответила Глэдис. – Я постараюсь. И она сдержала слово – постоянно крутилась неподалёку от Марджери, ловко подхватывая все мячи. Дважды Глэдис не успевала послать мяч в сетку и была вынуждена пасовать, но на третий раз сильным ударом направила мяч в ворота противника. – Гол! Гол! – завопили зрительницы из Сент-Клэра. Но нет. Вратарь опять отбила мяч! Гола не получилось, хотя попытка была очень неплохая. – Давай, Глэдис, давай! Забивай! – орал и прыгал весь второй класс. Глэдис носилась по всему полю, выхватывая, выбивая, пасуя. Время мчалось, но у Сент-Клэра по-прежнему не было ни одного забитого мяча! Правда, и Сент-Кристофер не увеличил счёт. Давно уже не было такого захватывающего матча между Сент-Клэром и Сент-Кристофером. – Блин, время кончается! – простонала Мирабел, бросив взгляд на часы. – Глэдис, пожалуйста! Осталось всего четыре минуты! Глэдис, словно услышав, бросилась к высоченной девице из Сент-Кристофера. Та отскочила, а Глэдис внезапно споткнулась и подвернула ногу. Девочка тихо вскрикнула. Как же теперь бегать? Но не сдаваться же под самый конец игры! И тут мяч словно нарочно подкатился прямо к ней. Мгновенно подцепив его клюшкой, Глэдис, прихрамывая, пробежала вперёд и перебросила мяч Марджери. Та почти сразу послала его обратно Глэдис, потому что к ней кинулась противница. Глэдис мяч не поймала, его перехватила крупная девчонка, которая ловко подскочила и подставила сетку. Она уже повернулась, чтобы бежать к воротам Сент-Клэра, но тут Глэдис стремительно рванулась вперёд и ударила снизу по вражеской клюшке, подбросив её вверх. Мяч подлетел в воздух, Глэдис поймала его и снова бросилась к чужим воротам. Она метнула мяч – удар получился далеко не такой удачный, как в первый раз. Но может быть, именно поэтому он прошёл сбоку от ловко выставленной клюшки вратаря и вкатился в ворота. Вратарь с отчаянием проводила его взглядом. Зрители словно обезумели от радости. Второклассницы лупили друг друга по спинам и до хрипоты орали: «Молодчага Глэдис!» Все были взбудоражены до невозможности. Матч закончился ничьей. После этого девочки из Сент-Кристофера отправились пить чай вместе с ученицами из Сент-Клэра, возбуждённо обсуждая игру. Второй класс преподнёс Глэдис пирог в честь её решающего удара. – Молодец! – сказала Белинда, проходя мимо. Для Глэдис это было самой лучшей наградой. Уж если её похвалила капитан команды и староста школы, значит, она и правда молодец! Глава 19 Элисон и мисс Квентин Время летело. Уже пошли разговоры о рождественских каникулах, о том, кто чем займётся дома, – о гостях, театрах, пантомимах. Но, как только девочки начинали обсуждать предстоящие каникулы, Глэдис сразу грустнела. – Твоя мама сможет выйти из больницы, чтобы побыть дома вместе с тобой? – спросила Мирабел у подруги. – Нет. Я останусь в школе на каникулы, – ответила Глэдис. – Здесь будет экономка и ещё две девочки из третьего и четвёртого классов. Их родители в Индии. Но мне будет очень одиноко без тебя, Мирабел. – Бедная Глэдис! – расстроилась Мирабел. – Не хотела бы я остаться в школе на каникулы. Ведь главный смысл жизни в школе – это то, что тут день и ночь полно других ребят. А если вас всего двое – никакого удовольствия. Неужели твоей маме не станет хоть чуть-чуть лучше? – У неё скоро будет очень серьёзная операция. Поэтому она совершенно точно не сможет уйти из больницы. Но после операции она может выздороветь, поэтому я надеюсь на лучшее. Я готова просидеть в школе все праздники, лишь бы мама выздоровела. Через какое-то время Мирабел получила письмо от своей мамы. Миссис Анвин просила не показывать это письмо Глэдис. «Я очень беспокоюсь за маму Глэдис, – написала она. – Скоро у неё операция, но трудно сказать, как всё пройдёт, потому что она очень слаба. Если новости будут плохие, ты должна утешать Глэдис как можешь. Ей очень понадобится друг в случае беды. А если всё будет хорошо, я тут же дам ей знать». Мирабел не сказала Глэдис о письме, но стала относиться к ней ещё добрее. Было просто удивительно, как самовлюблённая, лишённая душевной чуткости Мирабел нежно и трепетно заботится о подружке. Сильная, жёсткая Мирабел незаметно для себя смягчилась, став другим, гораздо более приятным человеком. Глэдис очень радовалась, что может написать маме об игре в лакросс, только жалела, что не забила решающий гол. Но сравнять счёт, чтобы вышла ничья, тоже было большим достижением. – Я тоже напишу твоей маме, – решила Мирабел, которая был готова на всё, чтобы поддержать подругу. – Мирабел, ты такая добрая! – воскликнула Глэдис. – Ты уже писала маме после концерта, и я уверена, что её очень обрадовал твой рассказ! Какая же я была глупая, когда только приехала сюда! Всё время ревела и страдала, ничем не интересовалась. Ты, наверное, меня терпеть не могла. – Ну, ты мне не особенно нравилась, – честно призналась Мирабел. – Но думаю, ты от меня тоже была не в восторге. Теперь Глэдис блистала не только в лакроссе, но и на уроках актёрского мастерства у мисс Квентин. Учительница была поражена талантливой игрой девочки во время концерта и носилась с ней как с писаной торбой. Это страшно не нравилось Элисон. Она откровенно ревновала, и бывали дни, когда она не могла заставить себя сказать Глэдис хоть пару слов. Премьера пьесы планировалась на самый конец четверти. Мисс Квентин уже попробовала в главной женской роли Элисон, Дорис, Карлотту и Глэдис. Без сомнения, Элисон была самой хорошенькой и грациозной. Кроме того, она много репетировала и знала роль наизусть. Но конечно, Глэдис играла гораздо лучше. Правда мисс Квентин уже давно дала понять, что в главной роли выступит Элисон. Она не объявляла об этом официально, но весь класс был уверен, что это будет Элисон. Все знали, как девочка старательно учила слова – что для неё было непростой задачей, – как много репетировала, и считали, что роль достанется ей заслуженно. А Элисон всё так же сходила с ума по мисс Квентин. Она подкарауливала её за каждым углом в надежде, что учительница улыбнётся ей, проходя мимо. Она не пропускала ни одного слова, сказанного мисс Квентин. В общем, вела себя ещё хуже, чем в прошлой четверти с Сэди Грин. У Сэди, по крайней мере, имелся здравый смысл и чувство юмора, и она часто вышучивала благоговейное отношение подруги. Но мисс Квентин никогда не пыталась охладить пыл восторженной поклонницы, и второклассницы совершенно отчаялись и уже почти не верили, что Элисон можно как-то вправить мозги. И вдруг Элисон услышала ужасное: в следующей четверти мисс Квентин не вернётся в школу! – Ты уверена? – широко распахнув глаза, спросила девочка у Хилари, которая принесла эту новость. – Ну, я слышала, как Мамзель говорила мисс Квентин: «Так, значит, в следующей четверти вы будете стоять на сцене, а мы – всё так же бороться с нашими утомительными девчонками». По-моему, мисс Квентин сама только-только узнала об этом, она держала в руке письмо. Наверное, её с самого начала приглашали на одну четверть; у нас раньше никогда не было уроков актёрского мастерства. Может быть, мисс Теобальд решила попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. – Тут Хилари заметила, что Элисон вот-вот расплачется. – Не реви, Элисон, мир не рухнет оттого, что твоя любимая мисс Квентин не вернётся к нам в следующей четверти. А ты найдёшь себе кого-нибудь другого и будешь его обожать, так что не переживай! Но Элисон расстроилась страшно. Она-то представляла, как четверть за четвертью занимается у мисс Квентин, а та даёт ей самые главные роли и хвалит, хвалит. Уйдя подальше от всех и оставшись одна, Элисон горько заплакала. Когда ей кто-нибудь нравился, она начинала обожать его всей душой, не зная меры. – Что это с нашей Элисон? – удивилась Пат, увидев заплаканную сестрёнку. – Ты что, поссорилась с кем-то? – Она страдает оттого, что дорогуша мисс Квентин не будет преподавать у нас со следующей четверти и больше никто не похлопает её по спине и не скажет, что она «очень, очень хорошо работает», – сообщила Дженет. – Элисон, не валяй дурака! – сказала Изабель. – Ты прекрасно знаешь, что уход мисс Квентин – небольшая потеря. Она всегда так ласково говорит – и при этом приписала себе все театральные успехи Глэдис. – Я в это не верю, – сказала Элисон, и у неё на глазах снова выступили слёзы. – Вы не знаете мисс Квентин, а я знаю! Она самая честная, правдивая и верная. Я никогда не встречала таких, как она. – Я тоже, – засмеялась Пат. – И слава богу. Элисон, ну почему ты всегда находишь самых неподходящих людей для обожания? Сэди Грин была неплохой девчонкой, но абсолютно не отличалась от всех остальных. Так же как и мисс Квентин. А вот мисс Дженкс… – Мисс Дженкс! – презрительно фыркнула Элисон. – Кто станет преклоняться перед мисс Дженкс, у которой такой острый язык и холодные глаза? – А по-моему, она крутая, – сказала Пат. – Хотя я не собираюсь преклоняться ни перед ней, ни перед кем другим. Я просто пытаюсь тебе объяснить, что ты обожаешь не тех, кто этого достоин. Смотри, Сэди тебе даже не написала ни разу. И мисс Квентин не напишет, спорим? – Напишет! Она ко мне очень хорошо относится! – выпалила Элисон. На этом спор прекратился, поскольку объяснять что-то Элисон было бесполезно. – Обидно, что Элисон так никогда и не узнает, какая её мисс Квентин глупая и ненадёжная, – сказала Хилари. – Этой маленькой дурочке не хватает ума понять, что настоящая мисс Квентин совсем не такая, какую она себе нафантазировала. – Мы не станем открывать ей глаза, – покачала головой Пат. – Она прорыдает всю оставшуюся четверть и ещё все каникулы. Тем временем страдающая Элисон решила подойти к гостиной для учителей младших классов и дождаться, когда выйдет мисс Квентин. Тогда Элисон сможет рассказать ей, как она расстроена этим известием. Она пришла в маленький холл перед гостиной и сделала вид, что ищет что-то в шкафу. Из-за двери до неё доносились голоса мисс Квентин и мадемуазель, но слов не было слышно. Потом дверь открылась, и в коридор вышла историчка мисс Льюис. – Не закрывайте, а то здесь душно, – окликнула её мадемуазель. И мисс Льюис, оставив дверь открытой, поспешила в библиотеку. А Элисон, волнуясь, замерла неподалёку от входа: вот сейчас выйдет мисс Квентин, вот сейчас! Было слышно, как за стеной переговариваются учителя. Кто-то говорил громко и звонко, кто-то – слишком тихо. Элисон не собиралась подслушивать, просто ждала мисс Квентин. И вдруг она услышала собственное имя – это говорила её любимая учительница. У Элисон сильно-сильно забилось сердце. Неужели мисс Квентин похвалит её перед другими учителями? Ну конечно, она ведь такая милая! – Представляю, как будет потрясена Элисон О’Салливан! – произнесла мисс Квентин глубоким, чистым голосом, которым всегда так восхищалась девочка. – Эта маленькая глупышка уверена, что достойна главной роли в пьесе, которую готовит второй класс. Она из сил выбилась, пока репетировала. Но ей будет полезно узнать, что она не получит эту роль. – А кто же её получит? – спросила мисс Дженкс. – Глэдис Хиллман, – ответила мисс Квентин не моргнув глазом. – Я приметила эту девочку ещё в самом начале четверти. Она в три раза талантливее любой другой ученицы и будет восхитительна в роли графини Дженет. – Эх, если бы Элисон так же работала на моих уроках, как работает на ваших, – проговорила своим громким, резким голосом мадемуазель. – О! Видели бы вы её упражнения по французскому! Но у вас на занятиях, мисс Квентин, она очень старается.