Акробатический этюд Карлотты приняли на ура. Все знали, что раньше она выступала в цирке, и хлопали до боли в ладонях, когда она демонстрировала изящные цирковые трюки. Первоклашки с благоговением глазели на Карлотту, втайне мечтая повторить все её приёмы. Глэдис тоже вызвали на «бис». Сначала, когда она, бледная и перепуганная, вышла на сцену, зрители уставились на неё с недоверием, уверенные, что будет скучно. Но стоило Глэдис заговорить, и она мигом преобразилась. Все словно зачарованные следили, как юная актриса перевоплощается то в одного, то в другого героя. Было очевидно, что Глэдис необыкновенно талантлива. Больше всех удивилась мисс Квентин, которая очень гордилась тем, что отлично знает актёрские возможности своих учениц. Про себя она считала, что во втором классе есть только две девочки, с которыми имеет смысл заниматься, – Дорис и Карлотта. И тут вдруг эта незаметная мышка Глэдис потрясла всю школу удивительно тонким и артистичным исполнением сложнейших шекспировских ролей. Мисс Теобальд наклонилась к мисс Квентин. – Поздравляю вас с выступлением ученицы, – тихо произнесла она. – Я вижу, вы много работали с девочкой. Она сама не справилась бы с такой трудной задачей. Это просто изумительно! Мисс Квентин не хватило честности признаться, что она поражена не меньше остальных. Эта учительница очень любила, когда её хвалили – почти так же, как Элисон, – поэтому она лишь гордо кивнула, будто и правда научила Глэдис всему, что знала. Про себя мисс Квентин подумала, что надо бы оказывать Глэдис Хиллман больше внимания и дать ей главную роль в пьесе, которую разучивал второй класс. Учительница знала, что об этой роли мечтает Элисон, но тут уж ничего поделать было нельзя. Роль получит Глэдис. И все будут восхищаться тем, как мисс Квентин прекрасно подготовила девочку, – а в том, что Глэдис выступит отлично, можно было не сомневаться. Концерт продолжался. Близняшки, а затем Дженет получили свою долю аплодисментов. Все с удовольствием следили за фокусами Бобби и за тем, как она, не останавливаясь ни на миг, бормочет непонятные заклинания. Но гвоздём программы, несомненно, стала Дорис. Едва она вышла на сцену, одетая, как бойкая толстая кухарка, зал радостно загоготал. А Дорис стала изображать, как та готовит пудинг, приговаривая с кухаркиным ирландским акцентом и употребляя её любимые словечки и выражения, которые были известны всей школе. Все визжали от смеха. Затем Дорис ловко переоделась, и глазам зрителей предстала экономка. Бобби вынесла на сцену огромные бутылки якобы с микстурой и градусник, и Дорис стала показывать, как экономка осматривает больных и назначает им лекарство. Экономка, которая сидела в зале вместе со всеми, тряслась от смеха. Зрители заливались так, что не могли остановиться, и часть шуток тонула в их хохоте. А шутила Дорис чрезвычайно остроумно. – Ей место на сцене! – воскликнула экономка, вытирая слёзы. – Неужели я и правда такая смешная? Видимо, пора увольняться. Эта девочка меня доконает! Ну ничего, пусть только придёт ко мне за лекарством! Уж я отыграюсь! Дорис, ухмыляясь, ушла на минутку со сцены, чтобы переодеться, и все замерли, с нетерпением ожидая, кого же она покажет на этот раз. Это стало ясно, как только она показалась из-за кулис. Дорис подложила себе что-то под одежду, чтобы стать полнее, стянула волосы в пучок, надела на ноги огромные туфли без каблуков, которые тайно уволокла из комнаты мадемуазель, а на кончик носа косо посадила очки. – Мамзель! – завопили все. – Класс! А Дорис подошла к краю сцены и заговорила точь-в-точь как мадемуазель, мастерски повторяя её английский акцент. Зрители хохотали, слушая, как она ругает их за плохое поведение. – C’est abominable![5] – воскликнула Дорис. Она сделала вид, что перекладывает книги на столе, а затем начала урок, в точности повторяя жесты мадемуазель, вскидывая руки к потолку и поправляя очки, которые то и дело съезжали на кончик носа. Все разрывались, глядя то на Дорис, то на саму мадемуазель, которая откинулась на спинку кресла и хохотала так, что слёзы градом катились по щекам. За это её любили ещё больше. Как здорово, когда человек с таким юмором воспринимает пародию на себя и смеётся, глядя, как повторяют его движения и манеру говорить! А хохот мадемуазель смешил всех не меньше, чем пародия Дорис. В общем, концерт получился просто замечательный. Зрители были в восторге. После концерта все столпились вокруг второклассниц, хлопали их по плечу, поздравляли. Мирабел и Глэдис наслаждались общим вниманием и щедрыми похвалами. «Мама сначала не поверит, – думала счастливая Глэдис, сияя от радости. – Я должна рассказать ей всё, во всех мельчайших подробностях! А как здорово играла Мирабел! Я себе все ладони отбила, когда ей хлопала!» – Мы заработали десять с половиной фунтов на билетах и программках плюс дополнительные взносы, – объявила Анна. – Совсем неплохо. Я уверена, что это больше, чем у других классов. После выступления мадемуазель и экономка щедро угостили второклассниц кофе с печеньем. – Не понимаю, почему мы должны угощать этих детей, которые обязаны своим успехом исключительно тому, что они выставили нас с мадемуазель на смех, – сказала экономка, сияя улыбкой. – Кстати, а где Элси? Я не видела её на концерте, и сейчас её нет. Второклассницы были настолько счастливы, что не возражали даже против Элси. Но её нигде не нашли. А Элси была в спальне. Она легла в постель, но не спала. Единственный человек, который не выступал и не хлопал своим одноклассницам. Бедная Элси! Ей было очень больно слушать голоса и смех, доносящиеся из актового зала. Глава 15 Элси делает глупость Следующим знаменательным событием четверти был день рождения Карлотты. Ей исполнялось пятнадцать лет, и по этому поводу она задумала устроить настоящий пир. Когда она раскрыла большую коробку от бабушки, там оказалось столько всего вкусного, что это превзошло все ожидания второго класса. – Сардины! – воскликнула Бобби, вытаскивая не то три, не то четыре плоские продолговатые коробочки. – А это что? Гигантская банка консервированных ананасов! Я тысячу лет не ела ананасы! Ничего себе баночка! – Шоколадки! – протянула Дженет. – Столько, что на всю школу хватит! – Креветки! – обрадовалась Хилари. – Я ужасно люблю креветки! Представляете, ананасы с креветками – вот вкуснотища! – И большущий пряник, – вставила Элисон. – Карлотта, у тебя классная бабушка! Моя если пришлёт пирог и коробку леденцов, уже здорово. А твоя – просто супер! – Ну, она только начала вести себя как супербабушка, – хмыкнула Карлотта. – Помню, как раньше, когда я ей не нравилась, она подарила мне десять пенсов и расчёску. А вот теперь я ей явно нравлюсь! – Давайте срочно научим Карлотту ещё каким-нибудь манерам, – предложила Дженет. – Она произведёт потрясающее впечатление на бабушку во время рождественских каникул, и та скупит для любимой внучки полмагазина всяких вкусных вещей. – А это что такое? – Бобби вытащила из глубины коробки большую бутыль с жёлтой жидкостью, подозрительно похожей на лекарство. Она прочитала надпись на этикетке и рассмеялась: – Слушайте: «После пира каждой участнице принять по ложке». Карлотта, ну твоя бабушка даёт! – Ты говорила, что можешь сходить в магазин в городке и заказать всё, что захочется, – напомнила Хилари, разглядывая разложенные на полу лакомства. – По-моему, тебе уже ничего не нужно. – Я хочу заказать большой именинный торт с пятнадцатью свечами, – сказала Карлотта. – Может быть, это звучит по-детски, но мне кажется, торт с зажжёнными свечами выглядит так красиво! А если пир устроить ночью, свечи будут освещать комнату. – У нас правда будет ночной пир? – заволновалась Мирабел. – Я столько раз читала в книжках, как школьники устраивали праздники по ночам, но не верила, что так бывает на самом деле. – Ещё как бывает! – сказала Бобби. – Вот увидишь! – Нужно заказать побольше имбирного лимонада, – решила Карлотта. – По ночам всегда так хочется пить. И ещё булочек, чтобы мазать на них масло и джем, – я их очень люблю. И жалко, что нельзя нажарить копчёной селёдки. Её я тоже люблю. Все рассмеялись. Карлотта обожала копчёную селёдку и ананасы – ей часто приходилось есть и то и другое, когда она жила и работала в цирке. Девочка много раз с наслаждением рассказывала подругам, как восхитительно пахнет копчёная селёдка, когда её жарят на улице ночью после представления. – Нет, Карлотта, копчёная селёдка – это уж слишком, – заметила Анна. – От её запаха проснутся абсолютно все. Вспомни, как она благоухает на всю школу, когда кухарка жарит её на кухне, плотно закрыв дверь. Элси, конечно, слышала разговоры о предстоящем дне рождения и знала, что Карлотта собирается его отмечать. Она видела деликатесы и гадала, угостят её или нет. Но девочки заговорили об этом, когда самой Элси в комнате не было. – Мы позовём Вредину Элси? – спросила Пат. – Нет, – хором ответили остальные. – Да ладно, давайте позовём, – сказала добродушная Анна. – Ей ведь тоже хочется вкусненького. – Зато нам не хочется смотреть на её перекошенную физиономию, – ответила Изабель. В этот момент Элси подошла к двери гостиной и замерла, прислушиваясь. Ей всегда казалось, что её обсуждают, когда она выходит из комнаты. На этот раз действительно говорили о ней! – Это мой день рождения, и я могу сама выбирать гостей, – заявила Карлотта. – И мне решать, звать Вредину Элси или нет. – Ладно! Хорошо! Карлотта, скажи ты! – закричало сразу несколько голосов. – Ну, в общем, так. Я её позову, но только скажу ей, чтобы она перестала прикидываться бедной и несчастной и начала вести себя как нормальный человек. А то ходит как мокрая тряпка. Над ней, наверное, уже вся школа смеётся. Хватит позорить наш класс. Но я всё-таки приглашу её на день рождения, а там посмотрим, исправится она или нет. – Вот и хорошо, – сказала Анна, которой, как и всем остальным, до смерти надоело видеть Элси, готовую в любой момент зарыдать. – Может, она уже всё поняла, когда осталась без концерта, и теперь будет рада помириться. – Бедненькая Вредина Элси, – хмыкнула Дорис и тут же изобразила тонкий, пронзительный и плаксивый голосок Элси. Все засмеялись. И никто, конечно, не догадывался, что она стоит под дверью и подслушивает. Если бы девочки об этом узнали, они стали бы ещё больше презирать Элси, поскольку во втором классе не любили тех, кто подслушивает. У второклассниц были свои представления о чести, и они очень строго их придерживались. А Элси забыла, что люди, которые подслушивают под дверью, очень редко слышат о себе что-то хорошее. Она стояла, трясясь от злости и жалости к себе, и ненавидела всех, кто так презрительно о ней отзывался и так безжалостно смеялся. Внезапно Элси показалось, что кто-то идёт к двери с той стороны, и она торопливо отскочила. Пробежав по коридору, девочка свернула за угол, заскочила в раздевалку и сделала вид, что переодевает туфли. Через несколько минут из гостиной повалили второклассницы, они шли на собрание, посвящённое занятиям по естествознанию. Никому не пришло в голову, что Элси могла слышать практически весь их разговор, а приглашать её было некогда, поскольку они уже опаздывали на собрание. Элси отправилась вместе со всеми и сидела мрачная и хмурая, пока второклассницы и третьеклассницы обсуждали разные вопросы, посвящённые клубу по естествознанию. Она не слышала, о чём шла речь, потому что перебирала в памяти подслушанный разговор. Бросая ненавидящие взгляды на Карлотту и других девочек, Элси думала только о том, как бы им всем отомстить. В тот же вечер, когда все снова вернулись в гостиную и занялись своими делами, Карлотта подошла к Элси, которая что-то шила. – Элси, ты же знаешь, что у меня скоро день рождения? – Об этом уже вся школа знает, – ядовито ответила Элси. – Ну вот, я собираюсь устроить праздник и приглашаю всех, – сказала Карлотта. – Я бы хотела, чтобы ты тоже пришла, но только если ты возьмёшь себя в руки и будешь вести себя разумно. Всем уже надоело твоё нытьё. Будь как все, Элси. Никому не нравится, как ты себя ведёшь, но мы готовы изменить своё отношение к тебе, если ты исправишься. – Как это мило! Какие вы все добрые! – саркастически произнесла Элси дрожащим голосом. – Ваше величество Карлотта такая щедрая и великодушная! Я должна быть благодарна ей до самой смерти и кланяться за её доброту! – Перестань валять дурака, – чувствуя себя неловко, сказала Карлотта. – И не думаю, – внезапно меняя тон, рявкнула Элси. – Я просто говорю: нет, спасибо! Я не приду на твой мерзкий день рождения. Ха! «Будь хорошей девочкой, и тебе позволят пойти на праздник!» И это ты говоришь мне! Мне, человеку, который должен быть твоей старостой! Да не больно-то и хотелось! И кстати, если вы собираетесь проводить его ночью, пусть Анна побережётся. Вы теперь во втором классе, не в первом, и, если вас застукают, не быть ей старостой!